Анна Ольховская - Лгунья-колдунья

Солнце, сжалившись над незадачливыми исследователями непознанного, решило подкинуть кусочек южного лета и включило горелки на полную мощность. Одежда, развешанная на кустах, высохла меньше чем за час, народ это время употребил с чувством, с толком, с расстановкой. Поели хорошенечко, облегчив обратный путь к лагерю. Впрочем, облегчили они рюкзаки, набив при этом животы. Путь в лагерь, обидевшись на такое неспортивное поведение, вытянулся и выгнулся, в общем, стал длиннее и сложнее.

Во всяком случае, так показалось измотанным туристам. Желание еще раз посетить истоки речушки Сейдъяврйок почему‑то больше никого не посещало. А если и появлялось поблизости, с робкой надеждой глядя на возможного носителя, то подвергалось жесточайшей обструкции. После чего у желания в перспективе было только общение с ежиками. А зачем ежикам речка? Не говоря уже о шамане.

Падение Вадима с моста и последующая суета заставили Лену забыть о своих недавних ощущениях. Но по мере приближения к лагерю ощущения рискнули напомнить о себе, и непонятная тревога с радостью вернулась в облюбованное местечко — душу Осеневой.

И занимала там все больше места, выталкивая, словно кукушонок, остальных обитателей гнезда. И заставляя хозяйку ускорять шаг.

— Ты куда так несешься, Осенева? — пропыхтел Венечка, давно уже сбивший дыхание в кучу. — Неужели так соскучилась?

— По кому это? — Раздувшаяся тревога покусилась и на способность Лены вовремя реагировать на выпады в свой адрес.

— Не по Динке, конечно, — Борис, пакостно ухмыльнувшись, подмигнул своей недавней обидчице. — Там же сладенький Тони остался!

— А ты что, его облизывал? — заинтересовалась Лена. — И в каких местах Тарский особенно сладкий?

— Вот же змеюка! — Борис демонстративно обнял Симонян. — Если бы не Нелечка, совсем плохо пришлось бы. Именно такой, как она, и должна быть настоящая женщина — мягкой, нежной, податливой…

— Ты свиную отбивную сейчас описывал или Нелли? — хихикнула змеюка. — Какие‑то эпитеты у тебя гастрономические.

Словесная пикировка с Марченко немного отвлекла Лену, на душе было уже не так муторно.

Наконец впереди забликовала вода Сейдозера. Солнце по‑прежнему играло в южное лето, поэтому и поверхность озера вообразила себя морской. И на мгновение Осеневой показалось, что она не на Кольском, а на Крымском полуострове. В памяти, не забыв по пути хорошенечко пнуть тревогу, веселыми мячиками запрыгали стихи Анны Лощининой:

Лена с большой симпатией относилась к творчеству Анны. И пусть ее первый сборник стихов поначалу вызывал интерес только благодаря личности мужа Лощининой, Алексея Майорова, живой легенды российского шоу‑бизнеса, но потом на первый план вышли сами стихи, да там, на первом плане, и остались.

И сборник стал бестселлером.

Задумавшись, Лена не заметила, что они уже подошли вплотную к месту стоянки, которое встретило компанию тишиной и распахнутой настежь дверью избушки.

— Дина, Антон, вы где? — сложив ладони рупором, завопил Путырчик. — Мы уже вернулись, быстренько прекращайте делать то, что вы делаете, застегивайтесь и выходите!

— Фу, какой ты циничный, Венечка, — хихикнула Нелли, не выпуская приватизированную руку Бориса.

— Это не я такой, это жизнь такая, — Веня зашел в избушку и через минуту вышел оттуда, растерянно оглядываясь: — А их там нет! Эй, вы где?! Не дурите, выходите!

Тишина. Даже эхо молчало.

Нелли растерянно оглянулась на Осеневу:

— Лена, мне почему‑то стало страшно. Помнишь, мы когда утром уходили, ты все время оглядывалась? Ты что‑то чувствовала, да? Что‑то плохое?

— Да ерунда это все! — Вадим сбросил свой основательно отощавший захребетник. — Подумаешь, нет их! Прогуляться пошли или за ягодами решили отправиться, да мало ли еще занятий для парочки? Тем более что солнце еще не зашло.

— Действительно, народ, что вы паникуете раньше времени? — Борис ухмыльнулся. — У Квятковской, может, сейчас мечта сбывается.

— Фу, пошляк, — скривилась Ирина, направляясь к избушке. — У тебя одно на уме. Нелька, прими меры, пусть Марченко угомонится.

— А я тут при чем? — Нелли густо покраснела, отпустила наконец руку своего обоже и с независимым видом пошла вслед за Плужниковой.

Независимый вид чувствовал себя некомфортно, упирался и верещал: «Пусти! Не умеешь носить — не хватай!»

Потом все переодевались, умывались, делились впечатлениями, солнце тем временем нехотя сползало к линии горизонта.

А на смену ему наползала тревога. Поначалу робко касаясь кончиками щупальцев, она постепенно набирала силу, чувствовала себя все увереннее, и касания превратились в удушающие захваты.

— Да где же они, в самом‑то деле! — Первой не выдержала самая эмоциональная из присутствующих (куда денешься, горячая кавказская кровь обязывает!), Нелли Симонян. — Скоро стемнеет! Боренька, я боюсь!

— Действительно! — Вероятно, мало кто раньше видел в плотненьком, украшенном пивным пузцом, в школе на уроках физкультуры стоявшем в самом конце шеренги Борисе Марченко надежную опору и защиту. Рыхловатое лицо с крупным бесформенным носом, белесые ресницы, блекло‑голубые глаза — внешность вовсе не героическая. Зауряднейшая, прямо скажем, внешность. Впрочем, женским вниманием Марченко обделен не был, все‑таки собственный бизнес у мужика, но никто еще не смотрел на Бориса так, как Нелли. И хотелось оправдывать возложенные надежды, тем более что груз был приятным. — Мужики, пора отправляться на поиски.

— Кого искать будем? — Этот голос не спутаешь ни с одним другим.

— Ура, нашлись! — взвизгнула Нелли и бросилась к вошедшим.

— А мы и не терялись, — Дина прижалась к плечу Тарского. — Мы с Антошенькой тоже решили на экскурсию отправиться. Мы на остров Колдун ездили, вот!

— Куда?! — всполошился Венечка.

— На остров Колдун, — самодовольно ухмыльнулся Тарский. — Не знаю, почему мы туда еще не добрались, там так прикольно.

— Ой, а красиво как, вы бы видели! — Дина возбужденно затараторила, не забывая, впрочем, виснуть на своем спутнике. — А грибов сколько, а ягод! Я таких вкусных и крупных никогда еще не ела. И Антошеньке понравилось, да, милый?

— Милый? — хмыкнул Борис. — Вижу, тебя можно поздравить?

— Ты о чем? — немедленно покраснела Квятковская.

— Да все о том же.

— А ягоды и на самом деле классные, — Антон с хрустом потянулся. — Мы и вам привезли, мы не жадные. Правда, там кретин какой‑то к нам привязался, мешал сбору припасов. Мычал, пытался вырвать корзину из рук. Даже с колом наперевес на меня пошел, представляете? Ну, я не зря на ушу столько денег потратил, врезал ему пару раз хорошенечко, он и прилег отдохнуть.