Ольга Володарская - Неслучайная ночь

– Мне нет. Я не жила в общежитии и питалась традиционно: утром и вечером дома вкушала кашку да макарошки, днем в студенческой столовой супец да салатик.

– Я тоже там не жил, но часто бывал в гостях, и хлеб с майонезом нас спасал от голода. Это была универсальная закуска. Ну и картошка, естественно. С тем же майонезом. К ней мы обычно покупали либо ведерко кильки, либо банку селедки-иваси. С тех времен я люблю картошку с соленой рыбой.

Тут Егор сообразил, что за едой и воспоминаниями совсем забыл о шампанском. И, засунув горбушку в рот, стал отдирать от бутылочного горлышка фольгу.

– А фужеры? – спросила Ульяна. – Или мы будем пить из горла́? Как в студенческие годы?

– Ну, какое в те времена шампанское? Только по праздникам себе и позволяли – дорого ведь. Мы тогда пили пиво из трехлитровых банок и водку из крышек.

– Из чего?

– Да-да, из крышек, которыми закручивались бутылки.

– А что, в общежитии не было стаканов или хотя бы чайных чашек?

– Почему же, были. Но пили мы «наперстками» – чтоб быстрей окосеть. Тогда бытовало мнение, что чем меньше емкость, тем больше хмель. – Егор кивнул в сторону стенки, где хранилась посуда. – Достань, пожалуйста, фужеры.

Ульяна, секунду помедлив, поднялась с кровати. Но к стенке двинулась не сразу, сначала завернулась в простыню. Все стеснялась своей фигуры, дурочка…

Взяв фужеры, она вернулась, поставила их на тумбочку, после чего уселась на кровать, смело опустив простыню до талии. Знала, грудь у нее весьма неплохая, и ее можно выставить на обозрение. А вот живот непременно нужно прикрыть. Как и пышные, но крепкие бедра.

Смешная…

Заметив, что Егор за ней наблюдает, Ульяна чуть смущенно проговорила:

– Хватит на меня пялиться, открывай.

Баринов вернулся к прерванному занятию.

– Только постарайся не сделать так же красиво, как вчера на пляже, – предостерегла его Ульяна. – А то зальешь все белье!

– Ничего страшного, у меня не один комплект, поменяем. А если хочешь, можем вообще в другой комнате спать.

– Ты хочешь, чтобы я осталась до утра? – удивилась Ульяна.

– Конечно, хочу. Мы с тобой будем заниматься любовью, пить шампанское, пировать… – Он кивнул на подостывшие сосиски. – Утром приготовлю тебе кофе, мы примем душ, и я отвезу тебя домой.

– А ты ничего не забыл?

– Ой, забыл! Утром мы еще раз займемся любовью. Но просто я решил, что это само собой разумеется…

– Егор, ты забыл о том, что мы всего сутки знакомы.

– И что?

– Да одно то, что мы занялись сексом, совсем друг друга не узнав, уже для меня нечто из ряда вон выходящее, а ты хочешь, чтобы я с тобой всю ночь провела.

– Ну, терять тебе больше нечего, – улыбнулся Баринов. – Секс-то уже был. И могу сказать, что мне очень понравилось…

– Егор, – перебила его Ульяна, – я не останусь. Вот сейчас поем, выпью фужер шампанского и поеду домой.

– А ты ничего не забыла? – вернул ей вопрос Егор. После чего разлил шампанское.

– Ой, забыла! Еще мы займемся любовью. Но я думала, это само собой разумеется, – его же словами ответила Ульяна.

– Да я не о том. – Баринов протянул Ульяне фужер и, чокнувшись с ней своим, залпом выпил вино. – Мне нельзя за руль. Видишь, я пью…

– Ничего, доеду на такси.

– Это пошло – уезжать от мужчины, с которым занялась сексом на первом свидании. Тем более на такси. И тем более что свидания еще и не было. Конфетно-букетный период у нас с тобой впереди!

– То есть для тебя норма – оставлять случайных любовниц на ночь? – не приняла его шутливого тона Ульяна.

– Ты не случайная.

– Ответь.

– Для меня это совсем не норма. Наоборот, совершенно нетипично. И даже больше – я никогда еще не просил ни одну из своих дам остаться…

– А женские тапки в передней и розовый халатик, висящий на дверке ванной, для кого?

– Ты не дала мне договорить.

– Ой, прости. Продолжай, пожалуйста.

– Я никогда не просил ни одну из своих дам остаться, – повторил Егор. – Но если они того желали, не возражал. Хотя мне их присутствие особого удовольствия не доставляло.

– Почему?

– Не люблю, когда без моего ведома шарят по холодильнику и кухонным шкафчикам. Поэтому кофе завтра не ты мне будешь готовить, а я тебе… – И, засунув в рот сосиску, Баринов весело добавил: – Но позже, так и быть, разрешу тебе хозяйничать в моей квартире.

– Егор, я не останусь.

– Да кто тебя будет спрашивать? – хмыкнул тот. – Запру дверь, а ключ спрячу. Еще и телефон отберу, чтобы помощь не вызвала.

– Ты серьезно? – напряглась Ульяна.

– Мичурина, где твое чувство юмора? – с упреком протянул Егор. – Насильно мил не будешь. Не хочешь оставаться – езжай. Такси вызову, если надо, денег на него дам и до машины провожу, хотя одеваться неохота. Просто я не очень умею уговаривать, вот и придумываю, как тебя задержать. – И он замолчал, принявшись за еду.

Ульяна некоторое время смотрела на сосредоточенно поглощающего сосиски Егора. Затем рассмеялась, опрокинула в себя фужер шампанского и решительно заявила:

– Уговорил, остаюсь!

Баринов просиял, обхватил ее рукой за шею и поцеловал, предварительно вытерев губы сгибом локтя.

– Я рад! – объявил он, закончив долгий поцелуй тремя короткими чмоками. – Так рад, что готов пожертвовать для тебя своей сосиской. – И сунул ее, обкусанную до середины, Ульяне в рот.

– Какой ты щедрый! – притворно восхитилась та, прожевав ее. – И это кроме всего прочего!

– Чего прочего?

– Мало того что ты умен, привлекателен и сексуален, так еще и щедр. Просто-таки идеальный мужчина! Даже странно, что такое сокровище еще не прибрали к рукам.

– А я не даюсь.

– Закоренелый холостяк?

– Да нет… – Егор шумно выдохнул и стал чуть серьезнее. – Я мечтал иметь семью, но…

– Но не встретил достойной женщины?

– Достойных много. Но ведь женятся не на таких.

– А на каких?

– На любимых.

– То есть ты никогда не любил?

– Любил.

– Тогда почему ни разу не был женат?

– Удивляюсь, что ты еще не в курсе. Я был женат.

– Значит, ты в разводе?

Егор покачал головой. После чего встал, подошел к окну и выглянул на улицу. Но не потому, что ему было интересно, что там происходит, просто он не хотел, чтобы Ульяна видела его лицо.

– Я вдовец, Ульяна, – хрипло произнес он и замолчал.

Свою историю Баринов пока не готов был рассказать. Даже той, к кому впервые за долгие годы почувствовал нечто большее, чем обычную симпатию.

Егор полюбил Надю с первого взгляда, увидев ее на крыльце института, когда пришел сдавать последний вступительный экзамен. Девушка его уже сдала и с чувством облегчения курила на ступеньках. Что она впервые затянулась сигаретой, понял сразу – незнакомка держала сигарету неумело, а дым вдыхала так неглубоко, что тот попадал только в рот, но никак не в легкие. «Хочет казаться более раскованной, – мысленно улыбнулся Егор. – Бывалой и современной. А на деле чистая ромашка… Нет, василек. У нее глаза, как васильки… Синие-синие!»