Ольга Володарская - Подумай об этом завтра

– Коля! – закричал Басов, увидев, что из кустов вываливается главный бухгалтер Гуревич. Он был, как и все, навеселе, но держался молодцом, а все из-за своего обжорства. Закусывал главбух всегда так обильно, что в радиусе метра от его тарелки все салатники были пустыми. – Коля, на помощь!

Гуревич, сосредоточенно завязывавший шнурок на поясе своих штанов (не иначе в кустах справлял малую нужду, хотя с собой был привезен биотуалет), встрепенулся и посмотрел на Басова с недоумением – так обычно смотрят нетрезвые люди на тех, кто обращается к ним с какой-нибудь просьбой.

– Да иди же сюда! – рассердился Леша. – Не видишь, человек не в себе?

– Топиться собрался? – заинтересованно спросил Гуревич.

– Намерений таких не имеет, но утонуть может запросто. Видишь, в каком состоянии? Даже нас с тобой не узнает…

Коля сокрушенно покачал головой и заторопился на помощь Басову. Вдвоем им удалось вытащить упирающегося Сомова из воды и кое-как одеть.

– Смотри-ка, Коля! – воскликнул Леша. – Сомов часы посеял!

Гуревич опустил взгляд на левую руку директорского зама по коммерции и, сфокусировав рассеянный взгляд на запястье, хмыкнул:

– А ведь правда, часов нет. Так над ними трясся и все же потерял! – И добавил язвительно: – И поделом…

– Жаль, такие дорогие, – искренне огорчился за Сомова Алексей.

В отличие от Гуревича и многих «трейдовцев» он завидовал не вещам директорского зама, а его успехам. Да и то несильно! И если другие недобро поглядывали на Сомова, когда он лихо подкатывал к офису на своем пижонском «мерсе» с откидывающимся верхом или демонстративно поигрывал неприлично дорогим телефоном, то Басова душила жаба, только если дядин любимчик удостаивался похвалы босса или томного взгляда Анжелы.

Тем временем Сомов перестал сопротивляться. Он обмяк в руках своих «конвоиров» и дал довести себя сначала до кустов, где висел спортивный костюм, а затем до того места, где стояли столы. Завидев тарелку с остывшим шашлыком, Сомов ринулся к ней и стал жадно поглощать мясо. Он хватал куски руками и запихивал в рот, будто сейчас их у него отнимут. Тут уж Басов ему не мешал! Глядишь, поест, протрезвеет. А то большой босс, узрев любимчика, уже в его сторону направился. И Анжелка перестала взбивать песок своими гладкими пяточками, нацелив взор на Сомова. Но не успели два влюбленных в него человека (каждый по-своему, но тем не менее) сделать и десятка шагов, как тот хватанул со стола бутылку виски и припал к ее горлышку жирными после шашлыка губами.

Алексей бросился к нему, чтобы отобрать выпивку, но его опередила сомовская секретарша Лариса. Она подлетела к начальнику и, журча: «Андрей Юрьевич, не желаете сока?» – подсунула ему вместо виски «Рич». Тот, хоть и воззрился на сок с явным недоумением, все же бутылку отставил. А вот на бюст Ларисы пялился уже без всякого недоумения – с восхищением и плотоядностью. Видно, не зря в фирме судачат, что Сомов еще и со своей секретаршей шуры-муры крутит, хотя та в женихах имеет старшего инженера по кадрам Староверова, который сейчас как раз отирается поблизости…

– Сомов! – громыхнул большой босс издали. – Иди сюда, поговорить надо!

Но Сомов и не думал откликаться на окрик. Хватанув Лариску за грудь (Староверов, бедняга, аж подпрыгнул), он развернулся и потрусил к ивняку, не иначе решив возобновить водные процедуры. Да только не дали ему! Зам зама по коммерции, иначе говоря Самуил Бродский, главный экономист фирмы, умнейший и жутчайшего характера человек, подхватил своего босса под руку и потащил к палатке. При этом он сюсюкал с Сомовым, как с расшалившимся ребенком. Басов терпеть не мог эту его манеру, впрочем, как и его самого. Ему претило, что такой башковитый мужчина ведет себя столь непотребно. Нет, понятно, что пресмыкаться и лебезить перед начальством всегда выгодно, но когда у тебя семь пядей во лбу и ты и без всего этого можешь отличиться, то уж веди себя нормально. А то смотреть противно, как Бродский под Сомова (не говоря уж о большом боссе) прогибается.

– Андрюша, дорогой, ну что ты, в самом деле, как маленький? – приговаривал Бродский, подводя упирающегося начальника к палатке и вталкивая его туда. – Поспать тебе надо, слышишь? Поспать, отдохнуть… Устал ты!

Сомов попытался из палатки выбраться, но Басов кинулся к ней, застегнул молнию на «дверке» и строго сказал:

– Все, отбой!

И Сомов затих.

Санек не мог спать! Он ничего не понимал и ужасно трусил. Конечно, до него дошло, что его приняли за какого-то Сомова, но никак не мог взять в толк почему. Он, Санек, кто? Лузер в костюме «Абубас», а тот, вместо кого он сейчас занимает отличнейшую немецкую палатку, предел мечтаний всех сельских рыбаков, большой человек. Шишка! Иначе бы белокурая красавица с умопомрачительным бюстом не обращалась к нему (в смысле Саньку, которого за Сомова приняла) «Андрей Юрьевич». И какой-то хмырь с козлиной бородкой не хватал бы услужливо под локоток и не вел, сюсюкая, к палатке.

– Дюся! – услышал Санек жаркий шепот и вжиканье расстегиваемой молнии на «дверке» палатки.

Приоткрыв один глаз, Санек глянул на потревожившего его покой человека. Это была та самая красотка, с которой он уже сталкивался, – не рыжая, а черноволосая. Кажется, ее звали Анжелой. Это имя, на взгляд Санька, девушке не очень годилось. Ей бы что-нибудь более экзотичное подошло. Лейла, например. Или Ариадна.

– Дюсь, не спишь? – вновь подала голос Анжела и подергала Санька за ногу.

Тот молчал и не двигался, не понимая, к кому она обращается. К Сомову? Но тот же шишка, Андрей Юрьевич, а тут Дюсю какого-то спрашивают.

– Притворюша! – захихикала Анжела и игриво пощекотала Санькину пятку. – Вижу же, что не спишь!

Она забралась в палатку, плюхнулась рядом с Саньком и… О, мамма миа, Санта Мария, жарко поцеловала в шею! Санек, которого женщина (жена Светка) последний раз целовала год назад, и то в лоб, аж подпрыгнул, когда мягкие девичьи губы коснулись его кожи.

– Щекотно? – спросила Анжела, отстраняясь. – Ты извини, я забыла, что ты щекотки боишься…

Санек в самом деле до жути ее боялся. А все из-за того, что в детстве соседка по парте его так на перемене защекотала, что он описался. При всех!

– Дюся! – капризно протянула Анжела. – Ну что ты как неродной? – Она потерлась бархатной щечкой о его нос. – Мы же не на фирме, где надо держать дистанцию, а на отдыхе… Тем более ни для кого не секрет, что мы с тобой встречаемся!

Сомов вытянул губы трубочкой и неумело чмокнул красавицу в губы.

– Фу, как от тебя воняет! – передернулась она. – Ты чего сегодня такое ел, что от тебя тухлятиной прет?

– Сыр, – выдавил Санек, вспомнив, что плавленый сырок, которым он закусывал, был просрочен и попахивал плесенью.