Антон Чиж - Смерть мужьям!

– Ошибочка у вас, – торжественно заявил Лебедев. – Моего друга Гоголя готовили для смертельного испуга Екатерины Делье. При чем тут Карсавина?

– Его научили ненавидеть запах «Черной маски», и только! Мы сделали вторую ошибку. Гоголь бросился на жену дипломата, и мы решили, что это и было задумано. А его готовили совсем для другого.

– Ничего не понимаю...

– И я был в таком же положении. Вернемся чуть назад. Софья Петровна приходит поздравить с именинами: с ней букет и коробка любимых конфет, угощает свою давнюю подругу Зинаиду шоколадкой и напоминает Авроре, что, когда сегодня придет «жертва», ей надо подарить коробку со шляпкой. Доброе дело в честь именин и старой дружбы. Аврора в радостном возбуждении: Паша уже послан, к тому же он придумал веселый маскарад приказчика. Под разговор Аврора угощается парочкой конфет. Карсавина убеждается, что яд начал действовать: Грановской плохо, она легла в спальне, и Зинаида тоже еле соображает. Не стесняясь, Карсавина забирает букет, подчищая след, и просит в этот же кувшин налить воды для хозяйки, чтобы выпила много и прочистила желудок. Зинаида кое-как закрывает за ней дверь, идет на кухню и падает замертво. План работает великолепно. Но на лестнице она сталкивается с неурочным Пашей. Чтобы защититься, прячет лицо в цветах. Но это не помогает – Паша замечает Карсавину. Звонит в дверь – никто не открывает. Быстро сообразив, что произошло неладное, он бежит следом, чтобы не потерять из виду замеченную подругу Авроры. На Невском проспекте Карсавина обнаруживает, что за ней следует Паша. Быстро понимает, что вся задумка под угрозой. И запускает козырь...

– Простите, но я еще выпью... Нет, потерплю... И что дальше?

– Она вбегает в салон Живанши, находит свою подругу, и наверняка любовницу, умоляя спасти от чудовищного мерзавца, который идет за ней по пятам. Или что-то в этом роде. Подруга хватает первое, что попадается под руку – призовые булавки, одну втыкает в шляпку, другие бросает в сумочку и выходит. Софья идет впереди, Паша следует за ней и получает удар в сердце. Не ошибусь, если Карсавина обернулась и посмотрела ему в глаза. В этот миг родился двуглавый зверь. Одна голова его жаждала особого наслаждения, другая – упрямо стремилась к тайной цели.

Обмахнувшись ладошками, Аполлон Григорьевич совершил верх неприличия: расстегнул жилетку.

– С вами никогда не знаешь, куда попадешь, – сказал он. – Ну, и кто эта вторая голова?

– Представьте себе барышню, одаренную мужской волей и твердостью характера, – сказал Родион, прикрывая глаза, будто воображая это чудо. – У нее было все: богатство родителей, отличное приданое, образование и все возможности в жизни. В один день не осталось ничего. Характер подвергается испытанию: его хозяйка должна покорно согнуть плечи и зарабатывать на жизнь белошвейкой. Барышня начинает ненавидеть всех, а особенно тех, кто учился вместе с ней, был беднее, но судьба оказалась к ним ласковой: подруги удачно вышил замуж, и теперь она шьет для них платья и шляпки. Какое унижение! Какая пружина сжимается! Нужен только спусковой крючок, как у ружья. И он находится. Одна из старых подруг общается с ней, как с равной и даже больше. Софья Карсавина так же несчастна, как она, не может выйти замуж, у нее какая-то болезнь, как она наверняка говорит. Девушки сближаются. Софья убеждает: можно вернуть все, если стать самим собой, не считаться ни с чем. Барышня с характером готова следовать за ней во всем. Паша становится проверкой...

– Позвольте, – перебил Лебедев, – а где она научилась такому приему?

– Сашенька Ипатьева была лучшей портнихой мадам Живанши. У нее твердая рука и верный глаз. Рука портнихи приучена втыкать иглу без промаха. А точку, куда должна попасть булавка... думаю, указала Екатерина Делье. У нее же еще медицинское образование, вот и рассказала Карсавиной курьез: как можно воткнуть в сердце иглу, чтобы человек еще жил до того мгновения, как шелохнется. Или сам доктор Карсавин просветил. Это не так важно...

– Но как вы узнали, что это Ипатьева?

– Видел, но упорно не замечал истину, – сказал Родион. – Логика никак не хотела вставать на свое место. Я гнул – она гнулась. Надо было думать. Ипатьева принесла странный букет: розы и нарциссы. Невозможное сочетание. Букет выпал и развалился на две половинки. На самом деле два букета: один от Живанши – розы, а второй от нее – имениннице и институтской подруге. И со смыслом: белые нарциссы значат «обманутые надежды» на языке цветов. Но это не все. Ипатьева держала букеты в правой руке, а зонтик – в левой. Правша взял бы то, что собирается отдать, в рабочую руку. У нее на шляпке я видел эгретку из райских яблочек, среди которых так просто затеряться бронзовому шарику. Да и второй раз видел эту шляпку там, где ей не полагалось быть... Но это не все детали. Ипатьева, как посыльная из «Смерти мужьям», могла беспрепятственно ходить по квартирам, доставляя шляпки, что и проделала с Ипполитом Делье, прихватив его визитницу. Имея под рукой любые платья, она могла одеться светской барышней, чтобы пойти в ресторан «Донон» или на бал-маскарад. Она знала всех, могла быть везде принятой и незамеченной, и делать, что угодно.

– Зачем же Карсавиной понадобилось убивать горничную?

– Нужен был сильнейший аргумент. Софья Петровна объяснила Сашеньке: негодные люди виновны в смерти ее сестры, и они достойны только одного – мести. И она ей поможет. Сашенька не возражала: справедливые эмоции хорошо поддерживали ее личный план. Трупы с булавками в сердце не посыпались на наши головы только потому, что Карсавиной надо было самой встречаться с барышнями, чтобы забрать их дневники. Любила она следы подчищать. С Екатериной Павловной все вышло отменно. Пока Карсавина разговаривала с ней на скамейке, на адвоката, возвращавшегося домой, случайно налетела посыльная со шляпной коробкой. Мельчайшее происшествие. В завязавшейся суматохе, подъеме коробки с тротуара, извинений и прочим, незаметно пропала конфетница. Антон Сергеевич это додумал, вспомнил лицо и был обречен. Наверняка в ресторан пригласил Карсавину, чтобы обсудить подозрение. Но в кабинет вошла еще и Сашенька. Так что, адвокат, а за ним и дипломат стали приятной добавкой к разгоравшемуся аппетиту Софьи Петровны...

– Барышня обрубала концы, которые вы начали тянуть.

– Именно. Карсавина попросила Анну Хомякову захватить дневник, дождалась, пока князь отошел за мороженым, обнялась с ней, а Сашенька нанесла удар. Опять восторг, и улика, положенная в ладонь. Что же касается мадам Кивато, более известной как мадам Гильотон, то дверь она открыла тому, кого любила и должна была в шутку «убить». Не сомневаюсь, что Гильотон хорошо узнала этот ангельский характер, она была далеко не дура. Не зря предупреждала... Вместе они возбудили массу сексуальной энергии друг в друге, только Софье Петровне этого было мало. Она вошла с Сашенькой и достигла вершин наслаждения, с каких уже не могла спуститься. Заодно убрала последнего свидетеля. Двухголовый зверь покинул квартиру через черный ход, оставив облачко духов «Черная маска». А колесо почти закончило свой ход.