Елена Яковлева - Считайте это капризом

Ну, что тут сказать? Если только повторить, что даже разведенки со стажем в глубине души остаются гимназистками, напичканными цитатами из романтических стихов. Конечно, со временем они прикрываются броней здорового практицизма, а подчас и демонстративного цинизма, но под этой броней, как правило, нет даже кожи - сразу душа. Неудивительно, что хорошо знающие это охотники за сердцами всегда имеют под рукой универсальный ключик, который подойдет к двери любой, даже самой неприступной на вид крепости. А впрочем, у них, кажется, не ключик, а отмычка.

Глава 12

РАЗБОР ПОЛЕТОВ

Оказавшись в номере пансионата, Марина, конечно же, не раздумывая, рухнула на кровать. Что ей было полезно во всех смыслах. Во-первых, чтобы компенсировать вынужденный недосып, во-вторых, чтобы ни о чем не думать. Слава богу, дело обошлось без кошмаров, зато пробуждение оказалось весьма знаменательным. Сначала громко хлопнула дверь, потом послышалась странная возня - похоже, что-то тяжелое тащили по полу волоком, - а завершилось все усталым "уф-ф". Марина инстинктивно надвинула на голову подушку, но не удержалась от соблазна - слегка приподняла тяжелые веки: на кровати, которую некогда занимала Кристина-Валентина, сидела монументальная тетка в трусах и бюстгальтере и, тяжело отдуваясь и обливаясь потом, обмахивалась микроскопическим платочком. Все ясно, к Марине подселили новую соседку. Что ж, когда-то это должно было случиться.

Марина заворочалась в постели, и тетка решила, что она уже в достаточной степени проснулась, чтобы перейти к церемонии знакомства. Надо отдать ей должное, она начала ее не вполне традиционно.

- Ой! - сказала она. - Разве можно спать на закате? Голова разболится!

Марина высунулась из-под подушки и поприветствовала новенькую скучным "здрасьте!" и подумала: "Про какой закат она говорит? Неужели я проспала весь день?"

А новая соседка взглянула на Марину и всплеснула пухлыми ладонями:

- Ой, смотри-ка, опухла совсем! " Лицо у нее при этом было доброе, сочувствующее и простое-простое. Марина поняла, что тучной тетке-соседке на самом деле не больше сорока, но изрядная тучность прибавляла ей лишние годы.

Марина встала с кровати, босиком прошлепала в ванную, плеснула себе в лицо холодной водой и вернулась в комнату.

- Другое дело! - одобрила ее поведение новенькая. - Будем знакомиться. Гала. - Она так и сказала, не Галя, а Гала.

- Марина, - отозвалась Марина, косясь на лежащие на тумбочке часы. Пора было собираться на ужин. Кстати, ее желудок, пустой с самого утра, не имел ничего против этого.

Гала утерла платочком бисеринки пота на лбу и пожаловалась:

- Ну и жарюка, скоро расплавлюсь... В поезде ни одно окно не открывается, всю дорогу в тамбуре простояла... А ты давно тут? Ничего, что я на "ты"?

- Ничего, - согласилась Марина и, собираясь в столовую, чистосердечно доложила тучной Гале, что тут она уже неделю.

- А чего ж не загорела? - удивилась та.

Марина бросила взгляд на свои руки и плечи. Что и говорить, с загаром дело и впрямь обстояло не блестяще. Кожа кое-где шелушилась, а кое-где начинала слезать, оставаясь при этом отнюдь не шоколадной, - это все, чего она достигла за неделю.

- Должен же кто-то нести на себе бремя белой женщины, - усмехнулась она, вспомнив "гороховую" Веронику.

- А я, пока не загорю, как негра, не уеду, - пообещала Гала, - не для того путевку выбивала и троих пацанов на мужика бросила... Опять же когда еще вырвешься! Ты откуда? - заодно поинтересовалась она.

- Из Москвы, - сообщила Марина, припудривая лицо.

- А я из тундры, - глухо отозвалась Гала, с трудом натягивавшая через голову платье. - Уф-ф! - От натуги лицо ее покраснело, и она снова стала обмахиваться, только на этот раз уже не платочком, а полотенцем. - А в тундре не загоришь.

- Как, прямо из тундры? - Марина живо представила себе бесконечную белую равнину с одиноким шатром посредине. Как бишь они называются? А, чумы!

- Ну не то чтобы... - успокоила ее Гала. - Из города нефтяников. Там у нас, как в Москве, - многоэтажки, машины, только вокруг тундра. Дорог нет, только самолеты летают. Я летела до Москвы, а оттуда уже поездом. Знаешь, когда я в последний раз на море была? Семь лет назад! - Она вздохнула. Раньше-то каждый год всем семейством выбирались, а теперь совсем другой коленкор. Когда еще придется! Так что буду загорать на двадцать лет вперед! - подытожила она и деловито осведомилась:

- Как тут кормят, кстати, ничего?

- Компотом из сухофруктов, - хмыкнула Марина.

- Так я и знала, - сказала Гала и "рассмеялась. Смех у нее был легкий и совсем уже молодой.

***

После ужина Гала предложила ей погулять, и Марина не стала возражать. Выбор по части вечернего моциона был у нее теперь более чем небогатый, одно из двух: либо совершить дежурный променад по набережной, либо еще пару часов поваляться в постели, рассматривая трещины на потолке. Но Гала ее на набережную не потащила, отдав предпочтение уютному скверику с детскими аттракционами. Бестолково фланировать туда-обратно она тоже не стала, сразу же оккупировав скамейку, с которой открывался наиболее живописный вид. В силу своих габаритов она заняла сразу три четверти скамьи, Марине же пришлось довольствоваться тем, что осталось, но она не роптала.

Гала наслаждалась покоем и шумно, как крупная рыба планктон, втягивала в себя полезный для здоровья экологически чистый морской воздух. Хотя в тундре, из которой она приехала, экология, может, и получше. Там, по крайней мере, не носятся толпы неприкаянных туристов, а мирно прогуливаются степенные олени. А здесь по скверу лениво шлялись отдыхающие, качали детей на качелях, в огромных количествах поглощали жирный шашлык и без устали запечатлевали себя для истории, тем более что фотографы сторожили их буквально на каждом шагу.

Двое фотографов работали в непосредственной близости от скамейки, на которой расположились Марина с Галой, одному "ассистировала" обезьянка в синих штанишках на помочах, другому - большая задумчивая птица, похожая на исхудавшую индейку, в которой Марина не сразу признала павлина. Павлин меланхолично восседал на высокой спинке резного трона, так что рискнувшие сняться в его компании оказывались под сенью не очень убедительного и даже как бы общипанного хвоста. Детям больше нравилось фотографироваться с обезьянкой, зато сама обезьянка была от этого не в восторге и не слишком утруждала себя этикетом. Когда особенно хулиганистое чадо детсадовского возраста остановилось напротив и принялось корчить ей рожи, обезьянка попросту запустила в него помидором. Юркий мальчонка успел увернуться, а потому знак обезьяньего неодобрения достался крупногабаритной Гале. Марине, впрочем, тоже кое-что перепало.