Борис Яроцкий - Прогнозист

Фидель Михайлович пальцами провел по шелковому бюстгалтеру. Верно, у правой груди - пистолет. Миниатюрный, словно игрушечный. - А почему справа? - Я же левша.

Из магазина вернулся отец. Принес ещё теплый каравай, три селедки и полную авоську огурцов. Под огурцами в газетке - поллитровка.

- Встретил Алену Кунченко, свою ученицу, - рассказывал отец, выкладывая на кухонный стол съестные припасы, - Несет огурчики. "Это вам", - говорит. Вся улица уже знает, что ты приехал, да не сам, а с молодой женой. Я никому ничего не сообщал. А надо же - узнали... Да, Фидель, чуть было не забыл. Машину на сигнализацию поставили? - А зачем? - Машина-то новая. Приметна. Ее лучше, конечно, в гараж. Сосед свою "копейку" продал... Я договорюсь.

Договариваться не пришлось. Соображали застолье - выпили по рюмашке, по второй. Михаил Евстафьевич и себе позволил - по случаю. Даже удивился: "А сердцу-то легче!" Водочка, оказывается, и лечить может.

Завтракая, о чем только не говорили! У отца, как отметил про себя Фидель Михайлович, память ещё не притупилась. Вспоминал Кубу, встречи с Фиделем Кастро, дружбу с Раулем.

Хмель старику ударил в голову. С восторгом рассказывал: - Наш дивизион прикрывали бойцы народной армии - в большинстве своем это были девушки-мулатки. Была опасность, что американцы высадят морскую пехоту. - И вдруг признался: - А девушки, скажу вам, - на загляденье. Мы вскоре перезнакомились. Одна просила у меня карточку - на память от советского капитана. Я тогда был ещё капитаном. - и повернулся к сыну: - Она очень похожа на Тоню. Такая же смуглая, высокая. Ротой командовала. Когда она появлялась в нашем капонире, товарищи шутили: "Опять два капитана вместе".

Отец умолк. В его руке дрожала рюмка. После паузы тихо произнес: Жаль девчонку. Погибла. А погибла в Анголе. Ее батальон - тогда она уже батальоном командовала - гремел на всю Африку... На годовщину Кубинской революции меня пригласили в Москву, в кубинское посольство. Вручили медаль и письмо от Анны - так звали комбата. В посольстве я узнал, что Анна была тяжело ранена, умерла в госпитале... - А что в письме? - спросил сын, взволнованный признанием отца. - Что?.. - отец смутился. - В любви признавалась... Я сейчас найду письмо.

С полки он снял том "История Государства Российского". В нем он. оказывается , хранил почту. - Тоня, ты как по-испански? - Могу.

Антонина Леонидовна читала письмо вслух и тут же переводила. Судя по содержанию, Анна возглавляла отряд командос. Португальцы не принимали боя, где появлялись кубинки, возглавляемые майором Анной Сентуш.

Михаил Евстафьевич достал шкатулку, выложил на стол целую дюжину боевых орденов и медалей. - Не надеваю, - сказал он. - Стыдно.

Он так пронзительно взглянул на сына, как будто во всем, что случилось с Россией, виноват был его сын - и никто больше.

Отец крякнул , встряхнул желтыми от старости волосами: - Эх, ещё по махонькой! - Может, хватит? - Ничего, я крепкий...

За сердце он схватился утром следующего дня: во дворе не оказалось машины. Угнали. Он стонал и плакал. - Я же говорил...Надо было в гараж. Сколько вы за нее?.. Тысяч шесть, небось?

Фидель Михайлович успокоил отца: - Разве это теперь имеет значение? Надо заявить. - А стоит ли?

Сын был спокоен: не проклинал угонщиков. Еще спокойней вела себя невестка: - Батя, не берите в голову... Ну, угнали. А где не угоняют? Сколько она? Ну, если на доллары?

Отец гнул свое: такие деньги и - собаке под хвост! - Заработаем. Купим. Правда, Фидель? - улыбчиво обращалась Тоня к невозмутимо завтракающему мужу. - О чем речь, - поддакивал тот.

Вдвоем они улыбчиво успокаивали отца. - Машина найдется. Обязательно найдется, - заверяла невестка. - И очень пожалеют, - добавлял Фидель.

Он имел в виду, что вместе с "жигуленнком" укатили четыре бутылки коньяка. И какого коньяка!

Отдых, на который рассчитывали молодожены, не получился. На Осколе не побывали. По-рыбацки не отобедали. Дневным пассажирским уехали в Москву.

Отец их не провожал: он был так расстроен, что не было сил выйти из квартиры. А приехавший врач прописал ему постельный режим и крепкий сон. Сон прописать не проблема, но попробуй усни, когда такой убыток?

"Восьмерка" нашлась уже на вторые сутки. Нашлась в лесопосадке. Там угонщики отмечали удачу. Оттуда их - два трупа - увезли прямо в морг. На коньяк был составлен акт, в акте записали: спиртное с примесью неизвестного токсичного вещества приобретено, по всей вероятности, у случайных торговцев.

Машину пригнали во двор к учителю и сосед запер её в гараж, где ещё недавно ставил свою "копейку". Он же, Антон Антонович Колодочкин, позвонил в Москву, обрадовал Фиделя Михайлович, что пропажа нашлась. - Антон Антонович, вы лучше скажите, как себя чувствует отец? - Взбодрился, ответил тот. - Пожалуйста, присмотрите за ним. С меня магарыч. - Магарыч это хорошо. Без внимания не оставим.

41

Давно ли было, когда не старший брат, а младший приезжал за советом и помощью?

С некоторых пор зачастил Януарий Денисович к Лозинским, но не к брату, а к его жене - Дарьяне Манукяновне. Через неё он не терял надежды договориться с её отцом Манукяном Манукяновичем Мкртчаном - видным банкиром армянской диаспоры - принять в банк, под хорошие проценты, кругленькую сумму в удобной для банка валюте. - Только пусть он поторопится с ответом, - мягко напомнил Януарий Денисович. - Что за спешка? - Тебе, Дарьюшка, признаюсь, но под величайшим секретом: мы втихаря готовим обвал нашего "деревянного". - Как скоро? У нас тоже есть "деревянные". - Я дам знать. Но к этому времени наши "деревянные" должны быть обменены на твердую валюту. А не лучше будет перед самым обвалом выдать зарплату рабочим? Наш комбинат, слава богу, бесперебойно гонит пиловочник этому шведу - Шимону. - Он такой же швед, как я русский, - усмехнулся Януарий. - это к слову. У вас как велика задолженность? - По зарплате? Четыре месяца. - Нормально. Так и держите. - А не лучше совсем ликвидировать? - Задолженность, Дарьюшка, совсем ликвидировать нельзя. Это будет похоже на социализм. За кордоном друзья нас не поймут. Рабочих надо держать в напруге. Не будут бояться - не будут уважать. Так что задержка зарплаты - это рычажок - Но Тюлев же не задерживает? - Тюлев - бандит. У него наполеоновские замашки. На бандитизме мы его и подловим. Боюсь, что сгоревший цех не пойдет ему впрок.

Крупное неженское лицо Дарьяны Маннукяновнны вдруг посуровело, кинула на мужниного брата недобрый взгляд. - Так это твоя работа? - Товарища полковника... При моем согласиии. - Вы Сузика чуть было не угробили. Двадцать процентов ожега.

Януарий Денисович взял пухлую руку женщины, положил на свою маленькую ладонь, нежно погладил. - Прости... Ума не приложу, как он там оказался? Ты хотя бы его проведал... Дядя называется. - Он где? В какой больнице? - В ожоговом центре. - Проведаю. Обязательно. Лекарств достаточно? - Вполне. Смотри. А то я могу... Из Штатов, например. - Я тоже могу... - И уже по делу Януария. - Тебе когда нужно? - Переводом не позже четырнадцатого. Значит, обвал пятнадцатого? Родителя предупредить? - Если предупредишь, завтра все армяне бросятся обменивать. валюту. - Друзей я поставлю в известность. Но только самых ближайших. - Чикагских? - В голове Дарьяны Манукяновны прозвучалаядовитая нотка. Но собеседник будто ждал это уточнение, сдержанно ответил: - И чикагских. Без них, Дарьянушка, мы никто. - Это ты. - Ну, конечно, я! - Теперь и в устах Януария Денисовича прозвучала ядовитая нотка. - Твой папочка при любом обвале сохранит вас на плаву.