Борис Яроцкий - Прогнозист

Сегодня, направляясь на службу, не знал он одного: кто же сыграл с братом шефа злую шутку? А ведь все уже было готово. Северный бумкомбинат вот-вот перейдет в собственность подставника Януария Денисовича.

Продавец, то есть Александр Гордеевич Тюлев, дал принципиальное согласие - продать комбинат за рубли. В таком случае куй железо, пока не остыло. Продавец оформляет сделку, а покупатель перечисляет рубли.

И вдруг Александр Гордеевич повел себя странно, как та охотничья собака, взявшая лисий след, но вместо того, чтобы гнаться за лисой, стала ловить свой собственный хвост. А тем временем зверь сигает в первую попавшуюся нору и сидит, ухмыляясь - смеется над охотником.

В офисе только и разговору: - Кто предупредил Тюлева?

Сотрудники фирмы "Лозанд" - никто им ничего не сообщал, а они и сами не знали о грядущем обвале рубля, - каким-то образом сообразили, что брат шефа погорел на сделке - не сумел обменять рубли на недвижимость. А уж у него-то их накопилось не один миллион!

Тюлев ликовал, хотя вся страна, исключая осведомленных олигархов, пребывала в трауре. Несколько сдержанней, далеко не так, как олигархи, радовались беспробудные пьяницы, они ничего не теряли: им было нечего терять. Алкаши, эти традиционные пролетарии, с утра пораньше отправлялись в людные места сшибать монету - ровно на одну бутылку, на больше не хватало терпения.

Если товарищ полковник привычно слушал ругань по пути на службу, то лесопромышленник Александр Гордеевич Тюлев, пребывая в триумфальном экстазе, весь день наблюдал народ на площадях и улицах. Он ликовал: вот этот народ - это его будущий лекторат. Он станет президентом и вернет рублю былую славу: доллар, как и в древние времена, будет обмениваться на шестьдесят четыре копейки.

Александр Гордеевич с восторгом наблюдал Москву и не мог уехать в Питер, не повидав человека, который посоветовал ему воздержаться от продажи комбината-гиганта. Его телохранители, как милицейские сыщики, выслеживали бородатого очкарика. Выследили, когда он входил в центральный дом журналистов. Тюлев нагнал его уже в вестибюле. Пожилой швейцар с пышными бакенбардами попытался было его задержать. Но швейцара осторожно взяли под локти двое дюжих парней, шепнули: - Папаша, плохо ты знаешь лучших людей России. - Он - кто? - Помощник президента. - А. Проходите.

Тюлев со свойственной ему развязностью крепко схватил за талию стоявшего у книжного киоска аналитика.

- Привет, братан! - Здравствуйте, Александр Гордеевич. - Отойдем в сторонку. - Что случилось? - Случилось. А ты что тут? - Ищу книгу по интернету. Говорят, здесь её видели. Она, правда, по-английски, но это неважно. - Ты шпрехаешь по-аглицки? - Немного.

Александр Гордеевич оттащил Фиделя Михайловича от книжного киоска. У стены при входе в буфет усадил в глубокое кресло, сам сел напротив, схватил аналитика за колени. - Фидель, ты меня спас от смерти.

Аналитик, мягко гляда сквозь толстые стекла очков, смущенно усмехнулся: - Ну уж так и спас. - Ладно, ладно, вундеркинд, не скромничай. Я воспользовался твоим советом, не рискнул продавать Северный. - Мне приятно, что мой совет вам пригодился, - ответил Фидель Михайлович уже без улыбки. - Да не послушай тебя, - горячо продолжал предприниматель, - с меня мои соратники ( он чуть было не брякнул: мои подельники) с живого спустили бы шкуру... Так что я, Фидель, твой вечный должник. Плыви ко мне. Будешь иметь десять тысяч "зеленых" ежемесячно. Подруге твоей, если она ко мне согласится, будет столько же ... Ну, соглашайся. - Подумаю. - Я и Сузика беру под свою крышу. Как ты считаешь, он - умный? - Умный. - Всех умных я беру под свои знамена. С Севера начну очищать Россию. - Очищать? От кого? От всякой швали. Я пойду, как ледник. Когда-то с Севера ледники двигались. Выморожу все, что мешает простым россиянам. Всех паразитов, как вошь барачную... На доброе дело патроны найдутся. Россия - она что - как встанет на дыбы, да как рявкнет... Ты когда-нибудь видел разъяренного медведя?.. Так это мы - такие... Пора нам выбираться из берлоги. Сколько же можно Россию бить по морде кредитами МВФ? - И долгами, - уточнил аналитик. Верно мозгуешь! - витийствовал Александр Гордеевич и вдруг предложил: Махнем в Питер. И твою подругу захватим. Прокатимся в моем самолете. Я, понимаешь, купил небольшой. Двухмоторный. - Поздравляю. А лететь не смогу. Работы много, - деликатно отказался Фидель Михайлович.

Расстались горячо, страстно, как перед долгой разлукой расстаются родные братья. Хотя какой он брат этому жестокому и вероломному лесопромышленнику? Слишком беспечно он заявлял о себе и своих грандиозных планах. Он, видите ли, начнет очищать Россию, да не откуда-нибудь, а именно с Севера. Англичане и американцы ещё в восемнадцатом году начинали оттуда. Американцы, те даже гарнизоном стали на станции Обозерская - это между Архангельском и Вологдой. Здесь они принялись отстреливать местных жителей - коренных таежных охотников. А таежные охотники - народ серьезный, тоже стрелять умели. Стали сопротивляться, да так, что уже через месяц интервенты вернулись на корабль и уплыли, откуда приплыли. Более страшную память оставили англичане: в устье Северной Двины на острове Мудьюг, там они устроили концлагерь. Перед бегством всех узников уморили голодом. Когда красные моряки сюда высадились, на осттрове они нашли гору трупов.

Тюлев тоже обещает гору трупов: он раздавит паразитов, как вошь барачную... Паразиты, конечно, есть. Но зачем трепаться?

Этого Фидель Михайлович не понимал. Таких трепачей убивают громко: килограмм взрывчатки - и душа борца за чистоту нации улетает в райскую группу.

Встреча была мимолетной. Вряд ли кто их засек. А засечь могли только люди товарища полковника: о чем шептались аналитик фирмы "Лозанд" и незнакомый крупный блондин? А кем представляли швейцару этого крупного блондина? Любопытных здесь много. ЦДЖ - это же всероссийское гнездо трепачей. Здесь никто вам не скажут, что телохранители сопровождают всего лишь скотника, а вот что помощника президента - это впечатляет. Да и по внешнему виду без труда угадывались телохранители - такие битюги разве что у президента и его помощников.

Так что люди из фирмы "Лозанд" в ЦДЖ вряд ли видели аналитика, тем более с Тюлевым. И тем не менее, где-то дня через два в своем кабинете-сейфе товарищ полковник, вроде и не имея в виду персонально Фиделя Михайловича, заговорил загадкой: - Кто-то из наших, - сказал он, - опасно играет с огнем. - Вы о выдаче сведений нашему другу? - Именно. - А мог он получить из чужих источников? - Мог. Но мала вероятность. - А шеф не мог проговориться? - Что он - больной? Да и кому? - Товарищ полковник своим мясистым подбородком повернулся к собеседнику, будто ожидая, что тот назовет имя человека, который проговорился Тюлеву. - У вас же там свои ребята? Не так ли? - Откуда? Чтоб они были, им надо хорошо платить, слукавил старый разведчик. Ни одним мускулом лица он не выдал себя, что говорит неправду. Он только сказал: - Что в ЦРУ, что у Тюлева - какая разница? Риск одинаков: твоя первая ошибка и - смерть. Только в Америке смерть благородная - на электрическом стуле. А друг наш устроит моему агенту такую казнь, что тот и личным недругам своим не пожелает подобной смерти. Однажды не на моем, конечно, человеке, а своем - тот без его санкции к общаку притронулся - повторил вариант, который в свое время Екатерина Великая применила к Емельяну Пугачеву. - И что - у Тюлева нашелся палач, который своему же подельнику отрубил руки и ноги, а затем уже голову?