Владимиp Югов - Загадка мадам Лю

- Видишь, товарищ полковник? - Теперь уже хмыкнул Струев.

- Далеко пойдет, - осклабился Сухонин. - Если, конечно, не остановят... Грубо, старший лейтенант! Но это, Саня, ты его спровоцировал!

Я сидел насупившись. Что же произошло с нами, грешными? Почему они не стесняются меня, человека столичного, с остреньким перышком? Они сами идут на зуб, открывая язвы профессии. У них точно так, как у всех. Раньше боялись газетной полосы, хотели попасть в нее лишь положительными. Теперь - другое время? Пиши! Все стерпит газетная или журнальная полоса. Напротив, чем хуже о тебе, тем лучше резонанс. Ты не в мафии, ты не их, если тебя хлещут.

- Молодой человек! - Полковник сидел в машине вразвалку, он обращался ко мне. - Вы, говорят, из пострадавших?

- Да, - ответил за меня Струев. - Он получил ночью по куполу.

- Как?

Полковник глядел на меня испытующе.

- Я, я... - Я забормотал.

- Просто любопытство, - подумав, сообщил подполковник. - Верно я говорю?

Я кивнул головой.

- А кто же вас ударил? - спросил Сухонин.

- Если бы он знал! Мне позвонил с Хапстроя, тот же Плотников сообщил: какая-то женщина тащит окровавленного мужика...

- В том-то и дело, что крови не было, - отозвался я.

- Утюгом, завернутым в полотенце, и шарахнули, - засмеялся подполковник.

- Шутки шутками, а все это мне не нравится, - сказал полковник.

Машина остановилась. Я узнал домик, узнал место, где прятался. Все выглядело хуже, чем вчера. Облезлые гнилые стены деревянного сооружения были так стары и угрюмы, что я невольно съежился. Внизу говорливо тек ручей. В синем небе не было и облачка. Было жарко, сон морил меня; все-таки подняли они меня рановато. Надо было вообще-то отлежаться.

- Где вас ударили? - спросил Струев, подойдя ко мне и закуривая. - В каком месте? То есть, я спрашиваю, не куда вас ударили, а где? У буерака? Или внизу?

- Думаю, что вон там. - Я кивнул головой на небольшой штабелек кирпичей. - Но я...

- Да какое это имеет значение? - махнул рукой полковник. - Нет главной нитки. - Он чихнул и полез за платочком. - Истинная правда!.. Ну куда делся этот воришка да еще и в законе? Зачем сразу разболтали о нем?.. У кого насчет него эта идея созрела?

- У Васильева, - заметил подполковник.

Мы зашли в комнатку, где недавно видно жил "вор в законе". Мрак, неуют охватил меня, заставил зябко оглянуться. В углу я увидел лужу крови. Уже слетелись мухи, жужжали. "Вот так бы и меня", - с каким-то ужасом подумал я. В голове сразу же после этого начались боли.

5. ГДЕ ВЕДЕТСЯ СЛЕДСТВИЕ

Все по порядку. Помните эти фантастические исчезновения букв в записке, которую оставили мне на столе в номере гостиницы? Грешным делом, я хотел потом превратить это в шутку, ибо не раз имел дело со своим братом писателем и артистом, охочем на розыгрыши. Заберется в номер, слава богу, рожи примелькались на экранах, принимают за своих, вынут из бумажника одну записочку, вкладут совсем другую, а ты разрываешься от любопытства и недоумения.

Так и подумал я на своих. Где-нибудь рядом, на гастрольных подработках, и шутят. А тут, уже перед отъездом самым, - звонок телефонный. Говорит некто Добрюк, из здешней милиции.

- Не узнаешь? - спрашивает. - А помнишь, я приходил к тебе, когда у тебя дачный кирпич украли?

Я узнал его голос. Хрипловатый, добрый. Оказывается, сейчас в глубинке. Уехал из столицы. А тут, - рассказывает уже при встрече, - мама старенькая. В село езжу каждую субботу, огород держу, куры, свиньи, гуси, даже голубей завел.

- Чего мне надо, спросишь? Не спеши, узнаешь. Я тебя свожу в одно местечко.

Местечком мои знакомые следователи-ребята, которые помогают в моей работе, называют такие комнатушки, где ведется следствие. Откуда он знает, что я давно слыву у ребят своим? Просто я рекламирую их работу в лучшем виде. Я знаю, за такую их адскую муку хорошо хотя бы добрым словом упомянуть их фамилии. Но это, пожалуй, единственное, что я могу сделать для них сегодня.

В тот раз, когда я за три часа до отхода поезда приехал на ту улицу, куда было указано и где это самое страшное заведение - приемник, я увидел подполковника Добрюка (был, когда у меня украли кирпичи, старшим лейтенантом). Я подумал удивленно: зачем он сюда добровольно напросился? Он, как бы отгадывая мои мысли, сказал:

- Кому-то надо! Они здесь такие несчастные. Пожалеть некому.

- Как же вас отпустили?

- И сам не знаю. Говорят, что-то случилось с моим начальством. Они ведь меня за безотказность в работе любили. Крикни: "Добрюк!" - я тут как тут. - И сразу, без перехода, спросил меня: - Вы, кажется, в привидения не верите? Тогда еще говорили, помните? Привидение ваши кирпичи для дачи слямзило... Так вот... Я начинаю верить в эти привидения. Встаю сегодня утром, точнее просыпаюсь... А кто-то шепчет на ушко. Ты, говорит, позвони сегодня такому-то, ну, значит, вам. Он у нас, говорит, в области. Покажи ему этого сосунка. Пусть на досуге потом поразмыслит.

- Какого сосунка?

- Да есть у меня такой. - И кричит: - Верховод! Приведи того сволочугу.

Рядом из-за соседней двери кто-то гаркнул, исполненным служебной страсти голосом: "Есть привести!" И через минут десять приводят смугленького, небольшого росточка мальчика лет семнадцати. И рассказывает за него Добрюк: видишь, в тот вечер он вернулся из видеосалона, решил "прошвырнуться" с твердым намерением кого-либо убить.

- Было уже такое, - сказал я. - У известного писателя. Описано здорово.

- Верно, - отозвался Добрюк. - Этот лишь убил не беременную женщину, а медсестру, мать двоих детей. Зашел в медчасть и бил ее топором. Ни за что, ни про что. Она уже была мертва, а он все бил и бил.

- Зачем вы все-таки меня привели сюда? - вскричал я.

- А голос мне утром приказал! Откуда я знал, что вы тут? Ну скажите, откуда? Ей-богу не вру. Голос говорит: "Ты обязательно позови его и покажи этого несчастного". Слушай, - обратился подполковник к убийце, - ты ел сегодня?

- Не-е, - ответил тот. Он не был похож на монстра - такое себе плюгавенькое создание.

- Видите, переживает, - сказал Добрюк. - Голос мне сказал: "Он, когда будет писать о таких, пусть тоже переживает!"

Нате вам! Переживай! Да кто вам сказал, что о таких писать надо с сожалением?

Я тогда был настроен агрессивно. История с убийством Светланы, в лесу, близ санатория; убийство Ирины... И еще этот злой и беспощадный сосунок-убийца, с которым Добрюк заигрывает... Не много ли для последних месяцев? Оплакивать судьбу убийц? Об убиенных моя будет печаль.

Все это происходило в первый мой приезд на разбор дела Ирины. Сразу же от Добрюка я метнулся в гостиницу, собрал быстро вещички и прибежал к директрисе.

- Вы мне покажите ее, - попросил я.

- Кого? - Она уже, видимо, меня забыла.

- Да эту колдунью.

- А-а, колдунью... Сейчас. - Набрала номер телефона и стала кого-то расспрашивать: на дежурстве ли Рая (оказывается, мадам Лю звали Раей)? Ей что-то ответили. Директриса положила трубку и, будто лишний раз свидетельствуя о непокорности своей сотрудницы, сказала мне: