Джон Хьюминик - Двойной агент

Я ответил ему, что всё понял и буду точно следовать его инструкциям.

Затем он сказал: - Я бы хотел, чтобы для этой передачи пленки ты применил более компактную упаковку. Я объясню тебе, как это сделать. Он прикурил следующую сигарету и тихим голосом продолжил: - Найди в твоем доме темное место, например туалет, открой там металлическую коробочку с пленкой и вытащи из неё плёнку. Затем намотай вытащенную отснятую фотоплёнку на ролик с другими пленками. Ты понял ?

- Да, - ответил я - думаю, что понял. Ты хочешь, чтобы я смотал все плёнки в один ролик. А как же при этом уберечь пленки от воздействия света?

- Это очень просто, - пояснил он. - Заверни ролик с пленками в черную бумагу и обмотай эту упаковку сверху клейкой лентой. Затем положи упаковку в конверт без каких-либо пометок и надписей и в таком виде передашь его мне.

- Хорошо, я понял, - ответил я с серьезным видом.

- Теперь ещё одна проблема, о которой я тебе уже говорил. Дорожный знак, который ты предполагал использовать в качестве места постановки сигнала опасности, ликвидирован рабочими, которые строят там дома. Я говорю о том знаке, который находится на пересечении улицы Бринкли и шоссе Темпл Хилз.

- Это совсем не проблема. Подбери другой дорожный знак недалеко от твоего дома.

- Я не знаю другого знака, подобного этому.

Ревин проявил некоторое раздражение. - Подыщи какой-нибудь неподвижный объект, прояви инициативу !

- Что ты скажешь в отношении почтового ящика на углу переулка Мидлтон Лэйн и авеню Олд Брэнч ?

- Хорошо, он пойдет, я знаю где это находится, - согласился Ревин. Мы будем ставить точно такой же сигнал с помощью жевательной резинки, которую ты должен ставить на моем почтовом ящике. Ты помнишь, о чем мы договаривались?

- Да, - ответил я, - кусочек жевательной резинки на линии, где сходятся красное и голубое поле.

- Правильно, - одобрил он.

- Есть ещё проблемы? А теперь расскажи мне, что прошла твоя поездка в Доминиканскую республику.

- Других проблем нет, если не считать проблемой моё беспокойство по поводу того, что если наши отношения выявят, то мне негде будет спрятаться от ФБР или полиции. Ты, в крайнем случае, можешь уехать в Советский Союз, а мне светит тюрьма или ещё что похуже. Мне кажется, что это занятие слишком опасно для меня и я подумываю о том, чтобы оставить его.

Ревин самоуверенно заявил: - Тебе не о чем беспокоиться. Если возникнут проблемы, я отправлю тебя в Советский Союз.

- Но, что я стану делать в Советском Союзе. Я имею в виду, чем я буду зарабатывать себе на жизнь?

- С этим проблем не будет. Я уже говорил об этом тебе. Я могу тебя заверить, что тебе будет предоставлена очень хорошая работа и в моей стране ты будешь счастлив. Он зажег очередную сигарету и продолжил: - Но, вначале мы должны подготовиться к твоему отъезду из Соединенных Штатов, если в этом возникнет необходимость. Он откинулся на спинку стула и, обдумывая свои дальнейшие слова, выпустил в воздух несколько колечек табачного дыма.

- Джон, нужно, чтобы ты передал мне две или три фотоснимка какого-либо американского паспорта, и на его основе специалисты в Москве сделают паспорт для тебя, чтобы ты смог, когда в этом возникнет необходимость, без проблем покинуть с ним пределы США. Как ты понимаешь, выехать из страны представляет огромную проблему. На пунктах выезда таможня и другие правительственные ведомства осуществляют очень жёсткий контроль, и пройти через него можно только в том случае, если выездные документы в безупречном состоянии. Я поговорю со своим боссом и потом скажу тебе, что нужно сделать, чтобы гарантировать надежный выезд.

Мы закончили обед и пошли к моей машине. - Вал, - снова обратился я к нему, - хочу поставить тебя в известность, что Владимир Бутенко спрашивал меня, не могу ли я выехать из США и встретиться где-нибудь с его боссом. Он уверял, что может обеспечить хороший бизнес для моей фирмы Кемпрокс. Что он имеет в виду?

Ревин остановился и пристально посмотрел на меня. У него перехватило дыхание. - Он так и сказал? Что ещё он пытался делать?

Мы стояли на тротуаре в холодном вечернем воздухе.

- Он обещал добиться заключения со мной торгового соглашения и просил меня, так же как и ты, достать для него некоторую информацию. Может быть в конце концов я все - таки получу с его помощью торговое соглашение?

Я знал, что такие заявления Бутенко на фоне его грубых попыток вовлечь меня в работу на ГРУ не понравятся Валентину Ревину.

Ревин что-то пробормотал по-русски - это прозвучало очень грубо. Затем он сказал: - Больше Бутенко тебя не будет беспокоить, я позабочусь об этом. Не его дело вмешиваться в отношения, которые касаются только тебя и меня. Ты работаешь только со мной, понял? Кто-нибудь ещё из нашего посольства кроме Бутенко говорил с тобой об этом ?

- Нет, только он.

Ревин возобновил движение по направлению к моей машине, говоря на ходу: - Отныне Бутенко не будет докучать тебе своими глупыми вопросами. Он более не появится на заседаниях Общества металлургов и ни под каким предлогом не станет тебе звонить по телефону. Однако, если он снова войдет с тобой в контакт, тебе следует в этом случае только подать мне обусловленный между нами сигнал опасности и рассказать мне об этом. Если он допустит такое вновь, ему придется иметь дело с нашим послом Добрыниным.

Я провез Ревина ещё несколько миль до оживленного перекрестка дорог, где он сказал, что хочет выйти и встретиться с приятелем, который в этом месте, якобы, занимается торговлей. Я подумал, что как-то странно заниматься торговлей в такой поздний час. Перед тем, как мы достигли перекрестка, я сказал ему: - У меня в багажнике лежит для тебя бутылка хорошего шотландского виски. Я ценю твое доброе отношение ко мне и в знак признательности хочу вручить её тебе.

Он ответил: - Благодарю тебя, но сейчас доставать её оттуда займет много времени. Прибереги её до следующего раза.

- Да нет, я быстро достану её оттуда, - ответил я ему, подруливая к обочине дороги в сотне футов от перекрестка. Я выскочил из машины, открыл багажник, схватил упаковку, в которой находился самый дорогой шотландский виски, какой только я мог купить, быстро вернулся на водительское место и передал упаковку Ревину. За нами не было видно никаких машин, поэтому я постоял на обочине около минуты, пока Ревин благодарил меня. Затем мы проехали ещё сотню футов до перекрестка, где он вышел. Я направился к себе домой.

На следующий день я провел четыре часа в беседах с агентами ФБР, обсуждая с ними различные аспекты моей встречи с Ревиным в ресторане Мосби. Их особенно заинтересовал подход к проблеме паспорта, как гарантии моей безопасности. Договорились, что я передам Ревину фотоснимки американского паспорта.