Аркадий Карасик - Дочь банкира

Все же, подписка, на этот раз равнодушно подумал Родимцев, я не ошибся. Впрочем, какая разница? В обрушившийся на его голову тяжелый и запутанный ком несчастий вербовка - не самый худший вариант. Пожалуй, даже - лучший. Ибо агент получает некую защиту, пусть призрачную, пусть невесомую, но - защиту. Органы, используя своего сексота, заинтересованы в его безопасности.

По другую сторону от Чередова на скамейку присел мужчина средних лет. Невыразительное лицо, узкие плечи, наивные глаза - ничего особенного, таких по Москве разгуливают миллионы. Жена из дому выгнала, чтобы не мешал ей заниматься уборкой или безработный мужик решил прогуляться, выветрить из очумелой башки бредовые мысли о возможном получении непрестижного места дворника.

Оказалось, ни то и ни другое.

- Машина - на улице, - с интересом глядя на нешуточное сражение футболистов возле ворот, тихо проинформировал он. - Можно ехать.

- Спасибо, - вежливо поблагодарил Чередов, будто получил исчерпываюую, радостную информацию о выявленной группе предателей Родины. Поднялся, глубоко вздохнул. - Ну что ж, поехали...

* * *

Николай представлял конспиративку чекистов именно такой.

Однокомнатная квартира прокурена так, что самый заядлый курильщик, побывав здесь, немедля откажется от пагубной привычки. Обстановка казенная. Родимцев нисколько бы не удивился, найдя на столе и трех стульях инвентарные номера. Стол застелен скатертью, более похожей на простынь, которую давным давно нужно стирать. На подоконнике - полузасохшие цвета в горшочках. За пыльными стеклами старомодного книжного шкафа виднеются полные собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма. На стене - портрет Дзержинского.

- Присаживайся, Коля, будь, как дома, - радушно пригласил Антон, когда они вошли в квартиру. Мужик с наивными глазами остался за дверью. Видимо на стреме. - Неплохо, конечно, принять по сто граммулечек, но беседа предстоит чисто деловая, не стоит расслабляться.

Похоже, фээсбэшник колеблется. С одной стороны, ужасно хочется выпить, с другой - как поведет себя будущий агент в алкогольной ситуации? Лучше воздержаться. Подпишет ольховский телохранитель обязательство работать на Службу госбезопасности, тогда сам Бог велит спрыснуть знаменательное событие.

Николай сидел за столом, выложив на него руки, сжатые в кулаки. Волновался. Еще бы ему не волноваться - первая в жизни вербовка. Все было следствие, изолятор, суд, зона, преследование бандитов, сыскарей и чекистов, драки и перестрелки, но никогда никто его не вербовал.

Если, конечно, не считать экзаменов, устроенных Ольховым. Но проверки не завершились подписанием анкет и заявлений. Без бюрократичского "чистописания" - разве это вербовка?

Поэтому будущий сексот с опаской и любопытством глядел на расхаживающего по комнате капитана. Будто кролик на удава, который готовится накинуться на него.

- Думаешь, речь пойдет о Симке? Зря. С ней все заметано и решено женюсь. Конечно, не ради телки, какой бы аппетитной она не было - ради пацана, которого она носит... Излагаю понятно?

Родимцев молча кивнул. Да, все ясно. Кроме одного - кто завязал в Симке человеческий зародыш: отбывший наказание зек или капитан госбезопасности. А может быть, кто-то третий... четвертый... пятый? Разворотливая девка выберет наиболее выгодного папашу. Не для сына или дочери - для себя.

- Симкина тема отработана, пойдем дальше. Надеюсь тебе известно, что во все времена силовые структуры работали с завербованными агентами. Сами по себе милиция, разведка-контрразведка и госбезопасность ничего сделать не могут. Бессильны.

Капитан безостановочно мерял шагами комнату, попутно заглядывал в буфет, на кухню, в книжный шкаф. Будто подпитывался оттуда протухшими доказательствами читаемой лекции. На оплывшем лице одна гримаса сменяла другую. То - презрительная, то - гордая за свое место в жизни, то насмешливая.

Соответственно, работали руки. Казалось, они живут своей жизнью, отдельно от выражений лица. Говоря о госбезопасности, капитан ласково огладил томик о железном наркоме. Упоминая о защите отечества от посягательства зарубежников и местных, российских воротил криминального бизнеса, так же ласково прошелся пухлой ладонью по полным собраниям сочинений великих политиков.

Родимцев слушал и недоумевал. Спрашивается, к чему вся эта говорильня? Предложить в лоб сотрудничество - все дела. А Чередов льет и льет из себя жидкий кисель с отвратным запахом плесени.

Неожиданно лекция прервалась. Будто лектор подслушал обидные для него мысли слушателя. Перестал бегать по комнате, присел к столу, наклонился к Николаю. Так близко, что того обдал чесночный аромат.

- Короче, выхода у тебя, парень, нет. Со всех сторон замаран. Поэтому упрашивать и убеждать не стану - не к чему зря терять время. Откажешься никто тебя не спасет: ни Ольховы, ни, тем более, милиция... Усек?

Очередной кивок подопытного кролика. Усек. Накрепко, до крови.

- Нас интересует все происходящее в ольховском особняке, - голос фээсбэшника посуровел, из него изгнаны сочувствие, поучительность, осталась сплошная засуха. - Ты - умный парень, понимаешь что к чему.

- Не понимаю, - впервые за короткую вербовочную беседу отозвался "агент". - Что именно? Как банкир трахает свою секретаршу, тоже сообщать? Какого цвета нижнее белье у его дочери - информировать?

Сохраняя на лице почтительную гримасу, Родимцев откровенно веселился. Про себя награждал хитроумного вербовщика самыми изощренными словечками, почерпнутыми на зоне. Вахлак, дерьмо собачье, фрайер вонючий, щипач, сявка, овца шебутная!

А капитан разочарованно откинулся на спинку стула, с насмешливым интересом оглядывал наивную физиономию банкирского телохранителя. Раньше тот казался ему более понимающим и умным, сейчас - придурок придурком, дебил дебилом.

Но нередко самые непроходимо тупые сексоты оказываются наиболее полезными. Ибо, не задумываясь над происходящими рядом с ними событиями, просто фиксируют их и - докладывают.

- Исподнее телки - тоже, - назидательно пробормотал он. - Что до любовниц мультимиллионера - в них таится важный источник драгоценной информации. Но нас больше интересуют бумаги и разговоры. С кем Ольхов общается, куда ездит...

- Но я приставлен к его дочери!

- Пока - к дочери, - уточнил Антон. - Думаю, проверки, которые тебе устроили, сами за себя говорят. Охрана Ольховой - одна из них. Похоже, последняя... Все, беседу прекращаем! - пристукнул он раскрытой ладонью по столу. - Пиши согласие сотрудничать с органами.

- Погоди - о согласии, - наморщился Николай, будто решал в уме сложную задачу. - Нынче только собаки брешут бесплатно.

- Говоришь, брешут? - снова Антон приблизил одутловатое лицо. - Учти один случай брехни может вызвать последнюю в твоей жизни разборку. Из одной ты чудом выкарабкался, вторая окажется роковой... Что касается оплаты фирма гарантирует. Правда, оклад исключается - не та работа, будешь получать за каждое донесение. Конечно, ежели оно важное.