Аркадий Карасик - Отравленный отпуск

Крымова задумалась. Мне показалось - анализирует мои доводы,отбрасывает те,которые могут подождать,отбирает наиболее важные. Странно,что она в таком состоянии способна трезво размышлять.

Я терпеливо ожидал,предугадывая решение вдовы и не одобряя его.

- Славик,а зачем нам возвращаться? У тебя - долгожданный отпуск, лишиться которого - невероятная глупость. Меня никто не ожидает. Ни в Козырьково,ни в Москве,вообще - нигде... Поедем в санаторий, подлечимся...

- Как ты можешь так говорить? Венька...

- А что Венька? Оживет,да? - В глазах ангелочка засверкали негодующие огоньки. - Если бы такое было возможно, отправилась куда угодно: в Козырьково,в Пекин,на Луну... Но зачем зря лить слезы и лишать себя отдыха? Веньку этим с того света не вернешь... Давай поедем в Пятигорск? Прошу. Из санатория можно послать телеграммы,позвонить... Вот и совместим решение всех пробленм с лечением...

Подобная бессердечность оглущила меня не хуже,чем удар по голове. Подумать только: у женщины умер близкий человек,пусть не любимый,но все же близкий. А она через час после его смерти,не оплакав,не похоронив, собирается ехать в санаторий. И не одна - с бывшим любовником!

На память пришла хрупкая девчонка-подросток,осаждаемая пьяными хулиганами. Ни малейшего испуга - смотрит на них равнодушно,без презрения, даже - с любопытством. Будто на бегающих в клетке белых мышей. Позже,в моих об"ятиях на памятном диване она тоже сохраняла все то же выражение любопытства. И сколько я не пытался с помощью самых интимных ласк заставить Ленку раслабиться,потерять,как мне тогда казалось,деланное равнодушие - так и не удалось. Не добился перевоспитания жены и Крымов...

- Почему ты молчишь? Считаешь меня бессердечной,да? Поедем?

- Поедем?

- Будь по твоему.

А что ещё можно сказать? С тех самых пор,когда Ленка стала моей любовницей,убедился - Господь-Бог по ошибке вложив в сооблазнительное женское тело мужские качества. Теперяшняя её реакция на смерть мужа лишнее тому доказательство.

- Когда поедем?

- Похороним Веньку и - в дорогу... Нужно узнать,кстати,во сколько здесь обходятся похороны.

- Отвернись,пожалуйста...

Сейчас Крымова расстегнет платье,достанет надетый на голое тело пояс с кармашками. Там хранятся деньги. Как в остросюжетных романах.

- Не надо, - сморщился я. Терпеть не могу пользоваться чужими деньгами, к тому же,взятыми у женщин. - Расплачусь своими. Думаю - хватит.

- Сыщицких, - презрительно усмехнулась Лена. - Знаешь сколько слупят за один гроб?

Не знаю,но догадываюсь. В Москве или даже в Козырьково похороны влетели бы нам в солидную сумму. Тысяч пять, если не больше.

В Майском,то ли народ сохранил доброту и порядочность, то ли цены пониже,но,по заявлению медицинской бабули,мы обойдемся суммой в два раза меньшей. Включая расходы на не избежные поминки.

Добрая волшебница оказалась права.

За символическую по нынешним временам плату больничный плотник сколотил приличный гроб. Даже оббил его старенькой тканью. Сестры и санитарки принесли цветы. Бабуля за наши деньги спроворила где-то венок.

Васин проявлял необычайную заботу: договаривался с плотником, ободряюще подшлепывал хлопочущих сестер,пытался успокоить и без того спокойную супругу умершего. Короче,изо всех сил старался "отработать" невесть какую вину.

- Надо бы послать телеграммы родственникам, - нерешительно предложил я. - Вдруг захотят перевезти тело умершего на родину...

Лена промолчала,но я знал - она против этого. Почему? Впрочем,мое дело предложить,я всего лишь друг, человек без права решающего голоса.

Неожиданно воспротивился главврач

- Ожидать приезда родственников нельзя... Лето,жарища.

Я вынужден согласиться...

На кладбище отправились все ходячие больные,сестры,санитарки,врачи.

- Успокаивать не стану, - тихо говорил Дмитрий,вышагивая рядом со мной за гробом. - Понимаю,словеса только усилят горе. Вот что хочу сказать. На небесах - своя "бухгалтерия" - приход,расход. Там записано кому когда ложиться в землю,кому нарождаться, кому жить-поживать. Ничего не переиначишь... Поэтому ты не особо переживай...

А я,между прочим,уже и не переживал. Тошно,не без этого,обидно за нескладную судьбу Веньки. Но не больше. Кажется,Ленка заразила меня цинизмом.

Медицинская добрая волшебница принесла для вдовы черный платок и Крымова шла в нем,глядя поверх голов куда-то вдаль. Губы поджаты,глаза пересушены. То ли демонстрирует окружающим свое горе,то ли сдерживает ироническую улыбку...

А по какой причине ей улыбаться? Избавилась от опротивевшего мужа? Что-то я не замечал этой "противности". Вечно супруги перешептывались нежно, дер ась за руки. А однажды,не заметив моего присутствия,целовались.

Впрочем,далеко не всегда поцелуи - свмдетельства горячей любви. Я знал пару,которая на людях облизывалась,а наедине так зубатиись,что летели пух и перья. Сам при семейных разборках, конечно, не присутствовал - соседи посвятили.

И все же, смерть и веселье несовместимы...

Похоронили Крымова в два часа дня. Пригородный поезд отправляется от Майского вечером и прибывает на узловую станцию, на которой останавливается наш экспресс, в десять. Даже с учетом всевозможны задержек и опозданий мы успеваем.

Наконец, тягостный для меня и Ленки ритуал завершен. Могила засыпана, украшена цветами, в изголовьи поставлен крест.

- А теперь немного посидим в моем кабинете, - пригласил Васин. Шикарного стола не обещаю - время нынче нищенское. Выпьем медицинский спиртик,закусим малохольными огурчиками. Проводим в последний путь-дорожку умершего... Не обессудьте за скромное угощение, бедно,зато - от души...

Разговорился Станислав Платонович - не остановишь.

- Разрешите внести и нам свою лепту в немалую стоимость поминок, предложил я,вытаскивая из кармана похудевшую стопку купюр.

Главврач не стал отказываться, не изобразил интеллигентного смущения. Поправил спрыгивающие с носа очки и деловито пересчитал деньги.

Персонал больницы продемонтрировал удивительную активность. Впечатление - не готовили поминальный стол,а спасали погибающего от сердечного приступа пациента.

Через час все было готово.

Больные разошлись по палатам и курилкам,а мы уселись за стол в кабинете главврача. Мы - это главврач,трое его коллег и почти все медсестры во главе с опечаленной медицинской бабулей. Мне показалось,что она печалится не столько по поводу неожиданной смерти Крымова,сколько из-за подрыва авторитета легендарного "Стасика". Бормочет что-то себе под нос, недоуменно разводит руками.

Васин поднялся с кружкой в руке.

Сидящие за столом повторили его жест. Кардиолог прекратил долгий спор с лысым хирургом. Медбабка перестала сокрушаться и удивляться. Сестры, будто по команде, принялись вытирать слезы.