Аркадий Карасик - Таежный гнус

- Извините за вторжение, - доброжелательно проговорил Добято, входя в горницу. - Решил заглянуть, напомнить - завтра утром поедем в Голубой распадок. Отдохнем, поохотимся. Слышал, куропаток там развелось - не отстрелять!

Прапорщик сорвался с лавки, бросил в сторону печи приготовленное для самозащиты "оружие". Появилась возможность ещё раз покрасоваться перед сожительницей, показать ей свою значимость. Ведь навестил его не сержант или прапорщик - представитель Центра!

- Вот это - гостенек! Спасибо, Тарас Викторович, уважили... А я только со службы - столовую проверял, старшин инструктировал... Евдокия, собирай на стол! - рявкнул он, помогая гостю снять куртку. - Да нарежь сырокопченной колбаски, ветчинки, достань икру, которую вчера принес. И никаких дерьмовых наливок! Не позорь меня перед москвичем - поставь бутылку армянского коньяка!

Тяжеловесная хозяйка заметалась по горнице. Не прошло и десяти минут, как стол был накрыт цветастой скатертью, на которой выстроились тарелки и тарелочки, заполненные деликатесами, блюда с огурцами и помидорами, разделанная и украшенная кружочками лука сельдь, заливное из поросятины, жаренная козлятина, копченный медвежий окорок...

- Тетькин не заходил? - спросил сыщик, провожая взглядами каждое блюдо, торжественно выставляемое на стол, и глотая голодную слюну. - Вроде, обогнал меня. Я ещё подумал - вызывают вас на службу...

- Какой Тетькин? - удивился прапорщик. - Дневальный по штабу, что ли? Нет, не приходил... А вы что, видели его?

Добято недоумевающе пожал плечами.

- На улице темно, хоть глаз выколи. Прошел кто-то мимо - показалось Тетькин...

- Завтра же разберусь, по какой-такой причине солдат разгуливал по поселку? Ежели самоволка - накажу! - угрожающе пообещал прапорщик и снова толстое его лицо расплылось в радостной улыбке. - Да вы садитесь, Тарас Викторович, в народе не зря говорят: в ногах правды нет.

Интересно получается, подумал Тарасик, куда же торопился тощий дневальный по штабу? К зазнобе, что ли?

Может быть и к зазнобе, но интуиция подталкивала сыщика совсем к иной версии - возможно, Иванушка выслеживал сыщика. Естественно, по заданию, полученному от Гранда... Неужто повезло и в первый же день пребывания в таежном гарнизоне удалось вычислить "клопа"?

Глупость! Самое опасное для сотрудника уголовки - подозревать всех окружающих. Ибо в этом множестве, во первых, легко запутаться, во вторых в толпе подозреваемых потеряется главное действующее лицо...

Сыщицкие мысли недолго мучили Добято, постепенно они растворились совсем в других желаниях, до краев заполненных голодом.

Присев к столу, он жадно оглядывал праздничное изобилие. Впечатление, будто находится не в таежной глухомани - в московской ресторации самого высшего разряда.

Вообще-то, побывать в ресторане рядовому сотруднику уголовного розыска довелось всего-навсего один раз. Тогда он вместе с ребятами из службы наружнего наблюдения отслеживал видного вора в законе, главаря одной из многочисленных московских криминальных группировок. Да и то заказывали только кофе с диетическими булочками. Дорогостоящие бутерброды и пирожные ели "глазами"...

- Спасибо, - пробормотал Тарасик, выразительно прикрыв хрустальную рюмку узкой ладонью. - Но я не пью... И - потом - сыт, недавно обедал, добавил он, сглотнув тягучую слюну.

Куда там! Толкунов с одной стороны, Евдокия - с другой накладывали на его тарелку салаты, колбасу, поросятину. Прапорщик разливал коньяк.

- По таежному обычаю, - приговаривал он, - гостя встречают не словесами - выпивкой да закуской. Станете отказываться - обидите.

Пришлось согласиться. Правда Тарасик по примеру Серафима не заглотнул всю рюмку - культурно пригубил. И не стал метать в рот закуски - отщипнул вилкой кусочек поросятины, намазал его злым хренком, интеллигентно пожевал. Потом, так же вдумчиво, расправился с тонким кружком сырокопченной колбасы.

- Готовы к поездке? - отложив в сторону вилку, осведомился он. - Жена не возражает?

При заманчивом словечке "жена" Евдокия расплылась в радостной улыбке. Прикрыла разгоревшееся лицо полотенцем, испытующе поглядела на сожителя. Как он отреагировает - согласится или, наоборот, гневно нахмурится?

Толкунов ограничился пренебрежительным покачиванием головы. Дескать, спрашивать мнение у бабы все равно, что советоваться с забором.

- Дак, я што, - разочарованно забормотала женщина. - Дело мужицкое, пущай едет, коли нужно... Без моего Серафимушки в отряде шагу не шагнут, не преминула она похвалить сожителя.

- А как дети? Без отца не соскучатся? - не унимался сыщик. - Правда, судя по возрасту Серафима, они уже взрослые.

О возрасте возможной матери мифических детей Добято не упомянул. Все женщины, начиная от малолеток и кончая старухами, считают себя молодыми и привлекательными. Усомниться в этом - нанести тягчайшую обиду.

Толкунов снова предпочел промолчать. Евдокия приняла его молчание за разрешение говорить. Всхлипнула, вытерла намокшие глаза и неожиданно разоткровенничалась. То-есть, поступила именно так, как добивался от неё хитрый сыщик.

- У нас с Серафимушкой нету обчих детей... А вот от первого муженька, земля ему пухом, имеется сынок. Феденька. Хороший парнишка, ласковый... Вот пусть Серафим сам скажет...

Никогда не видящий "пасынка" Толкунов одобрительно кивнул. Не затевать же в присутствии москвича семейную разборку, не упоминать же о живущей в Хабаровске законной половине, в "содружестве" с которой страстный Серафим настрогал четырех ребятишек?

- Бывает, - посочувствовал Тарас Викторович, узнав о том, что Феденька осужден невесть за какие прегрешения перед законом. - У моего друга сын тоже - на зоне. Недавно прислал весточку. Да не по почте - через освобожденного приятеля.

Вымолвил и выжидательно умолк. Самое время Евдокии признаться, рассказать о наведавшемся к ней туберкулезнике. А она, недавно стрекочащая на подобии швейной машинки, почему-то отвернулась к печи и загремела кастрюлями и чугунами.

Для сыщика молчание "подследственной" - красноречивое признание. Настаивать, ещё раз наводить женщину на больной для неё разговор? Стоит ли заниматься зряшным делом, как бы не навредить?

И все же попробовать не мешает. Не удалось - напрямую, двинуться в об"езд.

- Сын пишет?

- Иногда. Тяжело ему достается среди закоренелых преступников. Там ведь сидят не только безвинные - убийцы, насильники... Могут страшное сотворить... Слава Богу, Феденьку Бог силушкой не обделил, вот он и отбивается от бандитов кулаками...

Толкунову надоела женская болтовня.

- Выпьем? - потянулся он с бутылкой к гостю. - Что-то мне не по себе стало от ваших разговоров. Убийцы, ворюги, насильники...