Дерек Картун - Бесы в Париже

Юный Рене вылез из кузова - его было просто не узнать! Туфли на высоких каблуках, шелковая блузка взамен майки, брюки вполне могли сойти за женские. На бледном, несколько женственном лице - косметика: губы подкрашены, глаза подрисованы, бритую голову украшает белокурый парик.

Он подошел к мужчине, тот взял его под руку, и они начали прогуливаться под деревьями. Это выглядело как обычное свидание и вряд ли могло заинтересовать какого-нибудь прохожего.

На сей раз в отличие от прошлого воскресенья поблизости не было ни машин ДСТ, ни его сотрудников, которые в поисках агентов КГБ вели игру в воров и полицейских. Разговор между Феликсом и Рене продолжался пятнадцать минут, и немногие свидетели этой встречи реагировали в точности как Люк молодой полицейский из Нанта: с понимающей улыбкой провожали взглядом почтенного бизнесмена, назначившего в воскресный день свидание своей юной секретарше. Или официантке, которая по будням подает ему кофе со сливками в каком-нибудь кафе...

Потом Рене снова забрался в кузов грузовичка и вскоре уселся за руль, уже в мужском обличье. А тот, кого называли Феликсом, поспешил к шоссе, остановил такси и приказал ехать в Порт Дофен.

Рене еще некоторое время колесил по лесу, убедился, что за ним никто не следит, и, повернув к Порт Отей, въехал в город. Спустя десять минут грузовичок был припаркован на узкой улочке недалеко от моста Мирабо, а его хозяин пешком дошел до "Марии Луизы" и поднялся на борт.

- Планы меняются, - сообщил он человеку, который вел прошлое заседание. - Главную операцию, назначенную на следующую неделю, надо провести раньше. Во вторник.

- О Господи, через сорок восемь часов! Не получится.

- Мне поручено передать, что это должно быть сделано, невзирая ни на какие трудности. Так сказал Феликс.

Глаза Рене сияли, он говорил с жаром, будто выполняя священную миссию.

- А он не объяснил, чем вызвана такая спешка?

- В среду произойдет одно политическое событие, на которое мы должны повлиять. Наша акция будет несравненно значительнее во вторник, нежели неделю спустя. Не позволяйте самой акции опьянить себя, - так он сказал. Помните о ее политическом эффекте. Смерть во вторник будет означать куда больше, чем та же смерть в среду. Вот что он еще сказал!

- Но акция должна остаться той же самой?

- Абсолютно той же.

Собеседник покачал головой.

- А насчет протокола Комитета обороны что он сказал?

- Его надо доставить Сейнаку в "Юманите", и полиция сразу туда кинется. Он согласился, что первоначальный план был чересчур сложен. Мы должны тайком предупредить префектуру, но он и сам что-то предпримет.

- А когда отнести конверт?

- Ровно в шесть вечера в среду...

В воскресенье у Альфреда Баума был один из его редких выходных, и он об руку с Эстеллой прогуливался в широких брюках, белой рубашке с открытым воротом и широкополой шляпе. Здесь, на ежегодной версальской выставке кошек, он больше не был полицейским со специальными функциями, его друзья среди любителей кошек полагали, что он просто где-то служит. Здесь он считался экспертом по длинношерстным породам, с прочной репутацией в масштабах всего парижского региона. В такие дни со своими закадычными друзьями, в основном чопорными дамами, разделявшими его пристрастие, он проводил долгие счастливые часы, обсуждая качества экспонатов, оценивая густоту их меха, расстояние между ушами и чистоту окраски радужной оболочки.

Его собственная пара в свое время выиграла немало призов, в том числе первый приз на выставке в Жантийи, и если уж придется уходить в отставку, то немалым утешением ему послужит возможность завести еще нескольких кошек, ходить на такие выставки, наслаждаясь скромным сознанием того, что ты признанный эксперт, и время от времени приносить домой кое-какие награды.

Эстелла, которая не так уж боготворила кошек, радовалась, однако, всему, что могло отвлечь ее Альфреда от работы, и любила выставки единственное место, где они бывали вдвоем.

Но на этот раз, хотя среди экспонатов было несколько действительно замечательных, Баум никак не мог полностью переключиться на кошек. Печень все еще ныла. А из головы не шли события прошлой недели. Чувствуя, что он просто не имеет права тратить на это время, он все же не мог изгнать своего беса: сцены свидания в Булонском лесу...

- Тебя сегодня и выставка не радует, - заметила Эстелла.

- Ты права, к сожалению. Это из-за печени.

- Не о кошках думаешь, а о работе.

Баум улыбнулся.

- Смотри-ка, - сказал он. - Вот этот наверняка получит приз: хвост до чего пушист! И глаза оранжевые, обрати внимание. Очень перспективный кот!

Эстелла покачала головой:

- Альфред, ты просто невозможен!

- Знаю, детка. Но ведь я тебя предупреждал, когда мы поженились.

Он усмехнулся и запечатлел на ее щеке поцелуй.

Тем же воскресным днем в одном загородном доме в Иври проходило заседание центрального комитета французской компартии. Генеральным секретарем был избран Жак Фруассар, бывший рабочий-металлист из Валансьена. Он произнес трехчасовую речь. Отдавая дань своему предшественнику, он полностью, однако, отверг его политику альянса с социалистами в правительстве. "Франция нуждается в кардинальных социальных переменах, провозгласил он. - А социалисты никаких перемен не желают: это капитулянты и реформисты. Объективно говоря, они агенты реакции. Мы, со своей стороны, должны предложить стране радикальную альтернативу - коммунистическую программу, направленную против большого капитала и защищающую интересы трудящихся".

Когда на следующий день открылась биржа, никто уже не обращал внимания на заголовки в газетах, все еще предсказывавшие победу левых на выборах. К концу дня на шестнадцать пунктов упали в цене акции. Кроме того, при международном обмене франки шли плохо. К закрытию биржи после всех перипетий этого дня курс франка по отношению к западногерманской марке оказался ниже, чем когда-либо. И начался в крупных масштабах нелегальный провоз франков через границу в чемоданах и портфелях, в автомобильных багажниках - процесс, который вскоре стал неуправляемым.

"Буржуазия демонстрирует отсутствие патриотизма, - подстрекала "Юманите". - Только рабочий класс под руководством коммунистической партии способен защитить интересы нации".

В правлении Французского банка состоялось заседание, на котором были выработаны меры по защите курса франка. Однако ни одна из них не возымела эффекта. Страх перед левыми все больше овладевал умами биржевых маклеров, банкиров, промышленников, консультантов тех старых дам, которые изо всех сил старались прожить на годовой доход с капитала: инфляция захлестывала всех их с головой...