Г Касьянов - Странные деньги

- Что ещё вы можете рассказать? Какие-то ваши предположения или факты, относящиеся к делу? Подумайте. Всё это может помочь следствию.

Я подумал немного, пережидая грохотавший наверху поезд.

- Этой ночью произошло ещё одно событие, тоже очень странное. Оно, может, и не связано с найденными деньгами, но...

- Так выкладывайте.

Мимо нас по реке тарахтела рыбачья лодка. Сидевший в ней мужчина, кажется, всматривался в наш берег, куда-то правее нас. Серебренников выжидающе молчал.

- Дело в том, - начал я, - что сегодня ночью ко мне в гости заявился незнакомый человек. Пьяный. Но не очень. Пока я с ним разговаривал у двери, на балкон к нам забрался ещё кто-то.

И я рассказал обо всех событиях этой бурной ночи.

Внимательно выслушав, Серебренников закурил.

- Опишите, как выглядел человек, с которым вы разговаривали.

Я начал описывать, как был одет ночной гость, его внешность, манеру разговаривать, позу и жесты. И вдруг... вдруг мне показалось, что между мной и собеседником что-то произошло. Что-то неуловимое и нехорошее. Только сейчас в голову мою пришла мысль, что место это пустынное, рядом быстрая и глубокая река, и я рассказываю о своих запутанных и таинственных делах, по сути дела, совершенно незнакомому человеку. Собственное безрассудство предстало вдруг передо мной со всей очевидностью. Продолжая говорить, я начал лихорадочно соображать, в чём может заключаться опасность, которая мне грозит. Что такая опасность есть - я был теперь абсолютно уверен. А между тем ни одного подозрительного звука не раздавалось кругом, и Серебренников стоял совершенно спокойно. Но теперь я вспомнил - несколько секунд назад он выбросил сигарету и положил руку в карман пиджака. Ну и что?

Я перевёл глаза вниз: правая рука его лежала в боковом кармане, сжатая в кулак. Сквозь ткань выпирали костяшки пальцев - так она была сжата. Кажется, он что-то держал в кулаке. Напуганный ещё больше, я посмотрел ему в лицо и увидел плотно сомкнутые губы и злые, с прищуром, глаза. Он смотрел прямо в мои зрачки.

Я запнулся, но усилием воли заставил себя продолжать. Сейчас нельзя расслабляться. Я вижу - он уже готов ударить и сбить меня с ног.

Я продолжал рассказывать, запинаясь от напряжения, о ночном происшествии. Не думаю, что мой рассказ был связным, но тот, кто меня слушал, не задавал никаких вопросов. Может, ему было всё известно и без них?

Не вдаваясь в подробности, я сообщил, что, опасаясь слежки или нападения, решил не брать денег и оставил их дома. Тем более, что всё утро у нашего подъезда маячили незнакомые парень и девушка...

И опять что-то незримое проскочило между нами. Черты лица его вдруг смягчились, замедленным движением он вынул руку из кармана, опустил её и, чуть придвинувшись, спросил с неожиданным дружелюбием:

- Вы сказали по телефону, что купюры были сторублёвые. А не помните, старые или новые?

- Новые, - коротко ответил я и с некоторым опасением посмотрел ему в глаза. Глаза снова были спокойны. Значит, только что произошло что-то такое, что заставило его изменить агрессивные намерения? Или просто я всё придумал, на меня накатило умопомрачение?

Туча закрыла солнце, воздух стал серым, всё вокруг замерло в неподвижности. Горизонт скрылся за бурой пеленой, но это был не дождь, это была пыль, которую вдали от нас поднял шквалистый ветер.

- Непогода идёт, - сказал я.

- Сейчас задует, - подтвердил он, не отводя от меня глаз. - Так вы оставили деньги дома? Решили не рисковать... Ну и правильно, если бы я знал ваши затруднения, не вызывал бы вас сюда. Но ничего. Я прошу вас никуда сегодня из дома не отлучаться, я сам приеду к вам вечером и заберу эти деньги. Договорились?

- Хорошо.

Кажется, всё идёт к благополучной развязке; сейчас, наконец, я выберусь из этой западни. И тут я вспомнил о рыбаке, проплывшем мимо нас на моторке и что-то разглядывавшем на берегу. Интересно, что он увидел?

- До встречи, - сказал я, - пройдусь пешком вдоль железной дороги. Так ближе к дому.

И вместо того, чтобы идти к баракам, я решительно зашагал по тропинке вправо, вдоль железнодорожного полотна. Серебренников проводил меня внимательным взглядом, повернулся и пошёл к насыпи.

Двигаясь по тропинке, метров через тридцать я миновал кусты и, к своему изумлению, увидел совсем недалеко от тропы двух мужчин, сидевших под деревом. Между ними на земле была постелена газета, на ней лежала ломаная краюха хлеба и стояла банка консервов. Бутылки, непременной спутницы уединившейся мужской компании, не было. Какие-то странные это были мужики. Ни единого звука не донеслось с их стороны за те полчаса, что мы беседовали с Серебренниковым. Что они делали всё это время, сохраняя полнейшую тишину? Возможно, ждали сигнала?

Услышав мои шаги, они разом повернули головы и всё так же молча уставились на меня. Я прибавил шагу.

Шквал застал меня у самого дома.

* * *

За окном бесновался и выл ветер, поднявшиеся в воздух тучи песка и пыли поглотили пространство. В полумгле с трудом можно было разглядеть угол соседнего дома. Ветер выл на низкой тоскливой ноте, потом вдруг сильным порывом бил в стекло, лязгал железом и с грохотом гонял по балкону домашнюю утварь. Хлопнуло чьё-то плохо прикрытое окно, с тревожным звоном полетели стёкла.

Забившись в кресло, я размышлял над тем, что произошло на берегу реки.

Без сомнений, это была ловушка; не зря же вблизи от места нашей встречи прятались двое мужчин. И Серебренников точно вывел меня на них. А ведь в сорока метрах - река. Пожалуй, всё в этом месте было приготовлено к тому, чтобы я исчез как можно незаметней: вышел из дома и не вернулся. Но не получилось. И почему не получилось - понятно: при мне не было денег.

А как хорошо была подготовлена ловушка, и всего за один час: за кустами упрятаны помощники, готовые вмешаться в любую секунду; к месту встречи Серебренникова сопровождал "хвост", проверяя, чист ли он, нет ли за ним постороннего наблюдения. Именно так обстояло дело, следователь знал, что девицы, шедшие за ним, берегут его от случайностей, поэтому и не заинтересовался ими там, на Курчатова. А я ещё пытался его напугать... И потом сам полез в подготовленный капкан, как дичь несмышлёная...

Я сидел в кресле, поджав ноги, и качал головой из стороны в сторону, как китайский болванчик. Чувство обиды переполняло меня. За что, собственно, мне было уготовано такое испытание? И кем? Что же, выходит, теперь вообще никому нельзя доверять, если дело касается крупной суммы денег? Конечно, это ерунда, есть на свете честные люди, их много, но вот поди ж ты: ночью ко мне нахально лезли в квартиру, а днём, всего через несколько часов, сумели заманить в ловушку...

И тут мысли мои приняли новое направление: а связано ли то, что произошло вчера ночью, с тем, что случилось сегодня днём? Одной цепи это звенья или нет? Над этим стоит призадуматься. В самом деле, как можно решиться на убийство, да ещё днём, человека совершенно неизвестного, которого и в глаза-то убийца не видел? Даже профессиональные киллеры всегда имеют какую-то информацию о своих жертвах, обо мне же следователь Серебренников не знал ровным счётом ничего. В том числе не знал и моих физических параметров - что тоже немаловажно.