Владимир Кашин - По ту сторону добра (Справедливость - мое ремесло - 5)

Коваль без приглашения сел в кресло - в другой раз он себе этого не позволил бы, боясь, как бы Кэтрин не назвала его мысленно "полицейским хамом", но сейчас ему было не до миссис Томсон, которая опустилась на диван и наблюдала радостно-взволнованную суету дочери, готовая в любой миг броситься на помощь.

Да, она, Кэтрин, вполне обойдется без Джейн, тем более что рядом Таисия и - где-то в глубине души на это надеялась - Андрей. У нее уже не так часто болит сердце, операционный шов зажил, она быстро окрепнет и даже успеет на помолвку. К тому же теперь у нее тут появились и свои личные дела, которыми лучше заниматься без дочери.

Внешне Дмитрий Иванович был спокоен, хотя в душе волновался и злился на Тищенко, который, чувствуя бесперспективность расследования и спасая свое реноме, почти полностью устранился от дела. В случае успеха он сумеет перехватить пироги, а при неудаче отойдет в сторону, и шишки достанутся уголовному розыску. Дмитрий Иванович не хотел пирогов от начальства, но и обидно было подставлять себя под незаслуженные удары, досадовал, что всегда берет на себя большую ответственность, чем положено, временами исполняя работу не только свою, но и следователя.

Посматривая на мать и дочь, подполковник горько думал о том, что сейчас разрушит этот их внешне счастливый мир. Ему было грустно и обидно.

Сколько бы ни видел трагедий Дмитрий Иванович, сколько бы ни открывала жизнь перед его глазами тяжких, кровавых сцен, он не терял веры в человека. Иногда, потрясенный увиденным, он чувствовал, что эта его вера вот-вот рухнет.

Но через некоторое время горечь рассасывалась, таяла, всемогущая жизнь, словно набежавшая чистая волна, омывала душу, и к нему опять возвращалась его неколебимая вера в человека.

Сейчас он обязан был исполнить служебный долг и с какой-то внутренней тревогой, которая омрачала удовлетворение победой, омрачала торжество справедливости, ждал этой минуты.

Не сводя глаз с суетящейся Джейн, сказал:

- Не спешите, мисс Томсон. Успеете. - Это было произнесено с какими-то необычными нотками в голосе, но Джейн не обратила внимания. Она была поглощена своими заботами.

- Да, да, - ответила механически. - А когда самолет?

- Рейс через два часа.

- Ах, мы не заказали такси! - Джейн какую-то секунду растерянно стояла посреди комнаты, потом бросилась к телефону.

Кэтрин поднялась с дивана.

- Ты собирайся. Я закажу сама.

- Не нужно, - остановил ее Коваль. - Я отвезу мисс Томсон на своей машине.

Джейн благодарно улыбнулась. Карие глаза ее пылали таким ясным огнем, что если бы подполковник верил в бога, то подумал бы, что видит перед собой ангельский лик. Но в бога он не верил, а черта мог увидеть в любую минуту. Ему было сейчас известно то, чего не знал никто в мире, - он знал скрытое от двух женщин их будущее, и от этого ему было нелегко.

Ковалю вспомнилось, как утром, проснувшись и собираясь в гостиницу, с болью размышлял о судьбе молодежи "по ту сторону". Мир, в котором выросла Джейн и который впитала в себя, это мир, где деньги - все, а человек ничто.

Деньги есть деньги. В них и святой человеческий труд, и человеческое зло, все зависит от того, какой стороной их к себе повернуть. Вспомнилось, как маленькая Наталочка спросила: "А почему они круглые?" - "Чтобы быстро катились", - отшутился он тогда.

Дмитрий Иванович за долгую жизнь пришел к выводу, что человека к агрессии подталкивают определенные социальные условия, что агрессивность не запрограммирована от рождения. Люди по природе своей не агрессивны и не миролюбивы, считал он, все зависит от обстоятельств, которые могут изменяться, вызывая те или иные реакции. Воспитывать человека надо с самого раннего детства. И воспитание - это не только внешние влияния на личность. Человек сам должен себя делать человеком и нести за себя полную ответственность. В этом - главное...

Через несколько минут Джейн была готова.

- Ты ничего не забыла? И сразу же дай телеграмму. - Кэтрин ходила по комнате, нервничала, как это бывает в последние минуты перед разлукой с близкими.

Вдруг что-то вспомнив, бросилась в спальню и возвратилась со своей сумочкой. Сев за стол, вынула ручку и чековую книжку.

- А сама вот забыла, - смущенно промолвила, обращаясь больше к Ковалю, чем к Джейн. - Девочка оказалась бы в Лондоне без копейки.

"Там ведь родной брат!" - хотел было сказать подполковник, но сдержался.

- Да ничего, я как-нибудь устроилась бы. - Джейн взяла чек, внимательно прочла и, довольная, прижалась к щеке матери.

Наконец наступила минута прощания. Кэтрин обняла дочь, всхлипнула. Джейн наклонилась к ней как-то боком, словно хотела боднуть головой, и казалось, что она прячет слезы, но Коваль был уверен, что глаза у Джейн сейчас сухие и колючие.

- Я тоже вскоре приеду. Возможно, через неделю. Во всяком случае успею к помолвке... Правда, Дмитрий Иванович? - Миссис Томсон, вытирая платочком глаза, с надеждой взглянула на Коваля. - Обо всем распорядись сама. По-хозяйски! Ты все взяла?..

Зазвонил телефон. Коваль снял трубку.

- Да. Я слушаю. Ждите у подъезда... Моя машина приехала, - объяснил женщинам, отойдя от телефонного столика. - У нас обычай - молча посидеть перед дорогой. Спокойно подумать, не забыли ли что-нибудь. Верно, Катерина Григорьевна? Припоминаете?

Миссис Томсон кивнула. Села рядом с дочерью на диване. Коваль опустился в кресло.

Через несколько секунд Джейн вскочила.

Подполковник не спешил подниматься. Он словно чего-то еще ожидал, еще одного эпизода драмы, ожидал внешне спокойно, только напряженный взгляд говорил, что он волнуется.

Капкан на зверя поставлен, зверь подошел к нему и должен был сейчас всунуть лапу. Но и при самой твердой уверенности в душе остается место для червячка сомнения.

- У вас, кажется, существует еще один обычай: рюмка на посошок, сказала Джейн.

- О, вы уже успели изучить наши привычки? - изобразил на лице удивление Коваль.

Увидев, как зверь сам лезет в капкан, он потерял последнюю надежду на то, что ошибся в своей сыщицкой догадке.

- У нас тоже есть нечто похожее, - сказала Джейн спокойно.

Однако это было наигранное спокойствие - в глубине души Джейн все же нервничала, и это чувствовалось в поспешных, резких движениях, словно она стремилась побыстрее покончить с делом, которое ее ожидало.

- А время? - произнесла миссис Томсон, взглянув на миниатюрные часики-кулон.

- Мы по-быстрому. У нас есть бутылка шампанского, которое ты так любишь, мама. А вы с нами не откажетесь? - спросила Джейн Коваля. - За мои счастливые взлет и посадку. Или это вам не разрешается по службе?

- Вообще-то не разрешается. Но ради компании, ради вас, Джейн, нарушим правило. С большим удовольствием. - Коваль вздохнул: все шло, как и предвидел, и от этого на душе было не радостно, а, наоборот, грустно и тяжко.