Владимир Кашин - По ту сторону добра (Справедливость - мое ремесло - 5)

Джейн, поставив шампанское на стол, направилась к буфету за фужерами. Миссис Томсон хотела помочь, но она замахала руками:

- Я сама, ты посиди... В последний раз угощу.

Взяла три фужера, расставила их на круглом столике и попросила Коваля откупорить бутылку.

Когда пробка с громким хлопком вылетела и шампанское, шипя, начало выбегать из бутылки, Джейн схватила фужеры:

- Наливайте!

- Нет, нет, - запротестовал Коваль. - Мое дело - откупорить, а угощать - ваше. Не имею права лишить вас удовольствия "в последний раз", как вы сказали, угостить маму.

Джейн молча взяла из его рук бутылку и начала разливать вино по фужерам.

Коваль следил за ней краем глаза - так смотрят на синичку, которая в холодную зимнюю пору села на открытую форточку, боясь испугать ее и в то же время стараясь не потерять из вида. На какой-то миг Джейн закрыла собой стол и сразу же отошла в сторону.

Все взяли фужеры. Кэтрин уже раскрыла рот, чтобы произнести достойный случаю тост, но Коваль вдруг приказал ей:

- Миссис Томсон, поставьте свой фужер!

Удивленная женщина послушалась.

- Что же это вы, Джейн, подсунули матери самый плохой фужер, с щербинкой? Смотрите, у нас с вами целые, а у матери - надколотый. Хорошо же вы ее угощаете в последний раз! Поменяйтесь...

- Боже мой, какая разница! - махнула рукой Кэтрин.

- Тогда попросим новый бокал у дежурной. Это плохая примета - пить из щербатой посуды.

Миссис Томсон не успела возразить Ковалю, как он сделал два быстрых шага к двери, возле которой на стене были размещены кнопки.

Джейн, ища глазами, куда бы вылить вино, взяла со стола фужер матери. Коваль, все время следивший за ней, бросился назад и успел схватить ее за руку.

- Поставьте фужер!

Джейн старалась вырвать свою руку:

- Кто дал вам право?!

Шампанское выплескивалось на пол. Кэтрин, ничего не понимая, испуганно наблюдала эту сцену.

Дверь отворилась, в номер без стука вошли лейтенант Струць в милицейской форме, дежурная по этажу и еще какая-то женщина.

Джейн совсем обезумела, в глазах ее было что-то жестокое, дикарское. Подполковник свободной рукой отобрал у нее фужер с остатками шампанского.

- Товарищи, - обратился он к Струцю и понятым, - в этом фужере, который подала миссис Томсон ее названая дочь Джейн Томсон, вместе с шампанским содержится отрава. Сейчас мы отправим вино на экспертизу, а вы, лейтенант Струць, тем временем составьте протокол... Первая попытка отравить миссис Томсон на даче, - добавил Коваль, - не удалась - умер Залищук, по жадности выпивший чужое вино... Миссис Томсон не мать Джейн. Джейн это знала и таила в себе, хотя Катерина Григорьевна, то есть Кэтрин Томсон, воспитывала ее и любила как родную... - Коваль перевел дыхание. Она, - кивнул на Джейн, забившуюся в угол дивана и смотревшую оттуда глазами затравленного зверя, - не могла уехать, не попытавшись еще раз осуществить свой замысел... К счастью, мы вовремя об этом догадались... Отведите, Виктор Кириллович, ее в мою машину... Я обещал Джейн отвезти ее... Отрава действует медленно, и преступница успела бы вылететь домой. А с Англией конвенции о выдаче уголовных преступников у нас нет, - закончил Коваль. - Итак, расследовать ее преступление будем здесь.

- Нет, нет! - отчаянно закричала Джейн. - Я бросила только сердечную таблетку!.. Мама очень волновалась, и я... я...

Миссис Кэтрин упала в кресло, потеряв сознание.

Коваль бросился к телефону, чтобы вызвать "скорую помощь"...

10

Вскоре Дмитрий Иванович разговаривал с Джейн Томсон в своем кабинете в министерстве.

Через несколько часов подполковник должен был встретиться с новым следователем прокуратуры и доложить ему все детали дела. Тищенко освободили от дальнейшего расследования отравления Залищука Бориса Сергеевича и поручили закончить эту работу следователю по особо важным делам прокуратуры республики Спиваку. Так было решено не только из-за неспособности Тищенко разобраться в преступлении и довести дело до логического конца, а еще и потому, что это дело приобрело большое значение.

Дмитрий Иванович знал, что согласно закону его функции - оперативного работника и дознавателя - заканчиваются. Отныне он полностью передает все материалы следователю, а сам займется какими-то другими правонарушителями. Но он не мог не увидеться еще раз с Джейн, не поговорить с ней с глазу на глаз до того, как Спивак возьмет следствие в свои руки.

Синичка, которая неосторожно влетела с мороза в теплый дом и села на форточку, запуталась в сетях, наброшенных им: в аналитической лаборатории эксперты-химики уже получили данные о наличии ядовитого гликозида брионина вместе со смертельной дозой наперстянки в том фужере вина, который Джейн поднесла миссис Томсон, и в изъятых во время обыска сердечных таблетках. Но в ушах подполковника еще стоял отчаянный писк синички; рука, которая держала ее, еще помнила трепещущие крылышки и чувствовала остренькие, хотя и слабые коготки. Все это почему-то тревожило душу, и Коваль хотел лишний раз увериться в своей правоте.

Перед Дмитрием Ивановичем теперь сидела в кабинете не энергичная, самоуверенная девушка, хорошо умевшая скрывать возраст, а осунувшаяся женщина старше своих лет. Джейн словно вся съежилась, сгорбилась, глаза потускнели, на щеках пятнами горел нездоровый румянец. Что-то новое, резкое появилось в ее жестах и взгляде за последний час. Она словно не замечала Коваля и, нахохлившись, отвернулась к окну.

- Джейн, - сказал подполковник, - теперь, когда все карты открыты, я хочу откровенно поговорить с вами.

Она вздрогнула, услышав его голос, но голову не повернула.

- Джейн, вы меня слышите? Ну как хотите... Это для вас последняя возможность... Дальше вами займется следователь.

Джейн повернулась к Ковалю, и погасшие глаза ее вспыхнули злым огнем.

- Ни с вами и ни с каким следователем я не буду говорить без представителя посольства. Я требую немедленного приезда посла или кого-нибудь от него! Я не разрешу издеваться надо мной... - На глазах у нее показались слезы.

- Если вы думаете, что мне очень приятно беседовать с вами, то ошибаетесь, - сердито пробурчал Коваль. - Но я должен еще раз поговорить. И это, кстати, не столько в моих, сколько в ваших интересах... А посольство мы уже известили, и их представитель прибудет... Джейн, вам не хочется спросить, что с мамой... то есть с миссис Томсон? Она жива, только в больнице. Вас, наверное, беспокоит ее здоровье? - не удержался от злой иронии.

- Да! Беспокоит! - закричала Джейн, вскочила, затопала ногами. - Да! Это моя мама, и я ее люблю! И вы не имеете права подозревать меня в гнусном преступлении! Как вам не стыдно!.. - Она разрыдалась, упала на стул.

Коваль понимал, что Джейн нужно выплакаться, и не трогал ее. Она плакала, прижавшись лбом к стеклу на столе, а подполковник терпеливо вышагивал по кабинету.