Юрий Кургузов - Возвращение Скорпиона

Ей-ей, казалось, что всё вдруг застыло и затихло вокруг. И не только вольные ветры и птицы (которых, кстати, и так не было слышно), а и даже всяческие пошлые сковородки, конфорки, духовки…

Застыли и мы. Я — в дверях, она — у плиты. Конечно, это было не слишком-то романтично, но я в какой-то момент просто шкурой ощутил, что романтика еще впереди, что…

Но впрочем, довольно. Глотайте слюнки!

А в самом деле, у меня, сколь то ни странно, внезапно потекли слюнки.

Но при виде не жаркого, нет, а — М а р г а-

р и т ы.

И у нее внезапно потекли.

Слезы…

Всё! Обрыв связи.

Прости, Натали!

Пощади, Лариса!

Извини, Гена…

Вечерело…

Мы с Маргаритой неподвижно лежали на ее грандиозной кровати в позе "бойцы вспоминают минувшие дни". Я, по крайней мере, именно в такой, и казалось, нависни сейчас надо мной какая-нибудь смертельная опасность — и членом не пошевельну, приму все смиренно, как данность.

А вот разговоров мы еще не вели. Некогда было, да и нужны ли они теперь, эти самые разговоры? Я в смысле — ну их, эти половые разборки! Главное — то, что происходит сегодня, сейчас…

Слегка покосился на Маргариту. Глаза закрыты. Точеное, чуть разрумянившееся лицо на вид бесстрастно, и один аллах ведает, что творится под этими прекрасными золотистыми волосами и не менее прекрасной черепной коробкой. Какие мысли бродят? О чем? О ком? В каком, извиняюсь, сочетании и контексте?..

Но вообще-то занятно, какими будут наши дальнейшие отношения. Да, разумеется, кое-что сегодня случилось, и от этого не отмахнуться ни ей, ни мне, но, в принципе, я не склонен был чересчур уж преувеличивать значение данной "встречи на Эльбе". Так нужны ли мне лично эти самые "разборы полётов"?

Да сто лет не нужны! К тому же через несколько часов надо звонить Профессору, а звонить Профессору всегда желательно с холодной, трезвой и спокойной головой. Кроме того, мне надо искать письмо. Письмо, которое Серый, оказывается, написал незадолго до смерти и которого я так и не прочел. Почему? Да потому, что по почте оно отправлено не было, и значит, Серый спрятал его в доме.

Я снова невольно покосился на фактически раскрытую Маргариту: ох, отвлекает! Осторожно протянул руку и набросил на нее покрывало. Так, о чем, бишь, это я?

Ага, письмо. Кабы Серый остался жив, надобность в нем, естественно, отпала бы. Но он чувствовал, а может, и знал, что не останется жив, и потому написал и спрятал письмо, наверняка велев Маргарите сообщить мне об этом, а она, чертовка, не сообщила! Почему?

Похоже, пора вставать. Нет-нет, конечно же, я и не мечтал прямо сейчас, надев трусы, с полпинка отыскать послание Серого. На это, возможно, потребуется день, может, неделя, а может, я его вообще не найду!

Ха, а вот это будет уже хреново, потому что в сложившейся ситуации "белых пятен" передо мной не меньше, нежели год назад, а пожалуй даже и больше — "Скорпионы" вдруг начали размножаться с поразительной быстротой, а я о подноготной этого интимно-криминального процесса ни ухом ни рылом. Да к тому же…

И тут зазвонил телефон.

Маргарита моментально открыла глаза. Еще затуманенные, но уже с проблесками разума.

— А? Что?!

Я пояснил:

— Телефон. Взять?

— С ума сошел!

Она как пружина вскочила с постели и в чем мать родила бросилась к телефону.

— Да? Да? Слушаю!..

Поскольку не следить за ее перемещениями в пространстве было выше моих скромных сил, я и следил. А заодно и за ее лицом, которое внезапно нахмурилось. Некоторое время она напряженно слушала. Потом вдруг резко, как кобылица, мотнула шеей и гривой:

— Нет! Я сказала — нет!

(Эх, дорого бы я дал, чтобы иметь возможность послушать и вторую часть этого, без сомнения, прелюбопытнейшего диалога.)

— Что-о-о?! — Глаза ее недобро прищурились: — Так вот как ты запел… Кто? Ах, он?.. — Взгляд ее от окна неожиданно переместился на меня. — Да, он здесь… Что значит — почему?.. Послушай, а какое право ты имеешь говорить со мной в подобном тоне?!

(Я смущенно заелозил задом по постели — речь явно шла обо мне.)

— Нет… — Теперь голос Маргариты стал по-настоящему злым. — Говорю — нет! — чуть ли не в десятый раз повторила она. — Он пробудет здесь ровно столько, сколько захочет… Как это расценивать? Ч-чёрт, да как тебе угодно! — И швырнула трубку.

М-да, сколь ни избито звучит, но в гневе Маргарита действительно была особенно прекрасна. Воодушевленный, я тоже вскочил с кровати и, замотавшись в простыню как какой-нибудь Тиберий Гракх в тогу, вприпрыжку помчался к ней. Глаза ее метали молнии, от волос едва не сыпались искры, а весь эфир вокруг изумительного тела, казалось, был просто напоен электричеством, словно перед грозой.

Рискуя схлопотать вольт триста, я все же обнял ее, нежно чмокнул в классический нос и еще нежнее проворковал:

— А хочешь, родная, скажу, кто твой… любовник?

Губы ее чуть скривились:

— Да неужели? Ну скажи.

Я горестно вздохнул:

— Майор Мошкин, чтоб ему! Одного не могу понять: за что эдакому козлу подвалило такое счастье?

Маргарита опустила голову:

— Он не майор, а подполковник. — И тихо добавила: — Нет… Теперь уже нет.

— Не подполковник?! — удивился я. — Ты его разжаловала?

Она рыкнула:

— Идиот! Не любовник!

Я снова прилип к ней как клещ:

— И это радует…

Стрелки часов вплотную приблизились к семи вечера (видите, сколь насыщенным получился день), и я решительно заявил:

— А сейчас мы поедем к твоему отцу.

Маргарита вытаращила глаза:

— Это еще зачем?

Я тоже вытаращил:

— Что значит — зачем? Ты ему звонила?

— Нет, но…

— А почему? Старик же в самом деле осатанел. От этих записок, ну и вообще…

Она не врубилась.

— Каких записок?

— Да ладно, — махнул я рукой, — проехали. Но говорю же, он страшно беспокоится.

Маргарита кивнула:

— Хорошо, сейчас позвоню, — и направилась было в гостиную, однако я непреодолимой глыбой вырос у нее на пути.

— Теперь уже не "позвоню", а едем!

— Да зачем?!

Я укоризненно покачал головой:

— Не, ну ты даешь! Папа извелся, места себе и другим не находит. — Помолчал и загадочным шепотом добавил: — Понимаешь, я приготовил тебе небольшой сюрприз. И сюрприз этот там.

Вид у Маргариты стал озадаченным, и уже через секунду я потащил ее к двери. На ступеньках крыльца спохватился:

— Погоди, мигом.

Вернулся в дом, забежал в ванную, выбежал…

Потом опять запер дверь и, усадив даму в салон, вывел машину на улицу. Закрыл ворота и скомандо-вал:

— Тронулись!

Маргарита странно поглядела на меня. Пожала плечами:

— Ну тронулись…

У дома Паука нас встречала во всем своем вечернем великолепии собственной персоной их высочество Татьяна ибн Николаевна. На мой взгляд, утреннее ее великолепие было не хуже, но… Молчу-молчу.