Клайв Касслер - Дракон

- Что я должен сделать, чтобы получить кофе? - спросил он.

- Это будет стоить тебе поцелуя.

- Ужасно дорого, но я в отчаянном положении, и мне придется согласиться.

- И, кроме того, объяснения.

Ну вот, подумал он, сейчас снова будет сцена ревности, и быстро собрался с мыслями.

- Насчет чего?

- Не чего, а кого. Ну, знаешь, насчет той женщины, с которой ты провел ночь.

- Что это еще за женщина? - спросил он с хорошо разыгранным удивлением.

- Та самая, которая спала в этой постели сегодня ночью.

- Ты что, видишь здесь еще какую-нибудь женщину?

- А мне не нужно видеть ее, - сказала Лорен, получая огромное удовольствие оттого, что дразнит его. - Я чую ее запах.

- А ты поверишь, если я скажу тебе, что это была моя массажистка?

Лорен склонилась к нему и поцеловала его долгим, продолжительным поцелуем. Когда она, наконец, снова оторвалась от него, то протянула ему кофе и сказала:

- Неплохо придумано. Ставлю тебе высший бал за творческое воображение.

- Ты меня надула, - сказал он, надеясь сменить тему. - Здесь всего полчашки.

- Ты ведь не хочешь, чтобы я разлила ее по одеялу, не так ли?

Она засмеялась, как если бы ей действительно доставила удовольствие неразборчивость Питта. - Вытащи свою огромную волосатую тушу из кровати и смой эту парфюмерию. Неплохой запах, я признаю, весьма дорогой. Я приготовлю завтрак.

Лорен стояла у кухонного стола, нарезая ломтиками грейпфрут, когда Питт вышел из душа второй раз за восемь часов. Он обернул вокруг бедер полотенце, подошел к Лорен сзади, обхватил ее за талию и потерся носом о ее шею.

- Столько времени прошло с тех пор, как я видел тебя последний раз, как тебе удалось так долго обходиться без меня?

- Я с головой ушла в законотворчество и совершенно забыла про тебя.

- У тебя не нашлось времени на развлечения?

- Я была хорошей девочкой. Это не значит, что я не была бы скверной, если бы у меня был хоть малейший шанс, особенно если бы я знала, что ты не терял времени даром с тех пор, как вернулся домой.

Лорен прекрасно держится, подумал Питт, лишь небольшая вспышка ревнивого гнева. Но она слишком хорошо понимала ситуацию, чтобы поднимать шум. Питт был не единственный мужчина в ее жизни. Ни он, ни она не диктовали друг другу, как себя вести, и не выказывали излишнюю ревность, что делало их связь еще более привлекательной для обоих.

Когда он куснул ее ухо, она повернулась и обвила руками его шею.

- Джим Сэндекер сказал мне о гибели твоего проекта и о том, как ты едва спасся.

- Предполагалось, что это секретная информация, - сказал он, когда они потерлись носами.

- Женщины - члены Конгресса действительно пользуются некоторыми привилегиями.

- У тебя есть привилегия общаться со мной в любое время, когда ты захочешь.

Ее глаза потемнели.

- Я действительно очень огорчена тем, что твоя станция уничтожена.

- Мы построим другую. - Он улыбнулся, глядя на нее. - Результаты наших исследований удалось спасти, только это и имеет значение.

- Джим сказал, что еще несколько секунд -и ты бы умер.

- Как видишь, пронесло, - усмехнулся Питт. Он отпустил ее и сел за стол.

Они выглядели как счастливые супруги, проводящие воскресное утро у себя в доме, хотя ни у Лорен, ни у Дирка никогда не было семьи. Он взял газету, которую она купила вместе с продуктами к завтраку, и просмотрел заголовки. Его глаза задержались на одной статье. Прочитав, что там написано, он взглянул на Лорен.

- Я вижу, ты снова напечаталась в "Вашингтон пост", - сказал он, ухмыляясь. - Ты начинаешь скверно обращаться с нашими восточными друзьями, не так ли?

Лорен ловко плюхнула омлет на тарелку.

- От нас ушло владение третью нашего бизнеса и вместе с этим наше процветание и наша независимость. Америка больше не принадлежит американцам, мы стали финансовой колонией Японии.

- Дела настолько плохи?

- Общественность понятия не имеет, насколько они плохи, - сказала Лорен, ставя омлет и тарелку с тостами перед Питтом.

- Наш огромный дефицит открыл дверь, через которую наша экономика вытекает, а японские деньги потоком вливаются сюда.

- Нам некого винить в этом, кроме самих себя, - сказал Питт, помахав вилкой. - Они потребляют меньше, чем производят, а мы тратим больше, чем зарабатываем, и все глубже увязаем в долгах. Мы раздаем или распродаем наше лидерство в тех отраслях технологии, которые они еще не успели украсть. И мы выстроились в очередь с открытыми чековыми книжками, распустив губы в жадном предвкушении возможности продать им наши корпорации и недвижимость ради быстрой наживы. Взгляни в лицо фактам, Лорен. Этого не случилось бы, если бы общественность, деловые люди, ваши ребята в Конгрессе и эти кретины из Белого дома, ничего не смыслящие в экономике, понимали бы, что наша страна вовлечена в беспощадную финансовую войну с противником, который смотрит на нас как на людей второго сорта. Но, пока сохраняется нынешнее положение, мы сами упускаем шансы победить в ней.

Лорен села за стол с чашкой кофе и передала Питту стакан апельсинового сока.

- Это самая длинная речь, которую я когда-либо слышала от тебя. Уж не собрался ли ты баллотироваться в Сенат?

- Я скорее позволю вырвать себе ногти. Кроме того, одного Питта на Капитолийском Холме достаточно, - сказал он, имея в виду своего отца, сенатора Джорджа Питта от Калифорнии.

- Ты уже виделся с сенатором?

- Еще нет, - сказал Питт, поедая омлет. - У меня не было такой возможности.

- Какие у тебя планы? - спросила Лорен, томно глядя в опалово-зеленые глаза Питта.

- Я собираюсь повозиться с машинами и отдохнуть пару деньков. Может быть, если мне удастся вовремя подготовить "Стутц", я приму участие в гонках классических автомобилей.

- Я могу придумать что-нибудь более веселое, чем возня с грязными железками, - сказала она с хрипотцой в голосе. Она обошла вокруг стола, протянула руки и удивительно крепко схватила его за руку. Он чувствовал, как желание истекает из нее подобно нектару. Внезапно ему захотелось ее больше, чем когда-либо прежде. Он мог только надеяться, что у него хватит сил на второй раз. Затем, как если бы его тянули магнитом, он позволил утащить себя к кушетке.

- Не в кровати, - хрипло произнесла она, - во всяком случае, пока ты не сменишь простыни.

Глава 27

Хидеки Сума спустился по трапу своего персонального самолета "Мурмото" с поворотными турбинами, разработанного для высшего руководства компании, в сопровождении Моро Каматори. Этот самолет с вертикальным взлетом приземлился на вертолетной площадке рядом с огромным пластмассовым куполом высотою пятьдесят метров. Расположенный посередине тщательно ухоженного парка, этот купол перекрывал обширный внутренний дворик, под которым находилось большое, углубленное в землю сооружение, названное "ЭДО" по имени древнего города, который после революции Мейдзи 1868 года был переименован в Токио.