Дональд Уэйстлейк - Вне закона

— Еще разок, — согласился Тол.

Ла Тур переступил порог, дверь захлопнулась.

Лоренс Блок

Есть два типа стилистов: снобы, которые хотят, чтобы их хвалили за каждую удачную фразу, и те, кто, написав красивую фразу, спокойно продолжают рассказывать историю. Лоренс Блок — из последних. Даже в начале своей литературной карьеры, когда он с невероятной скоростью выдавал одну книгу за другой, ему удавалось привносить элегантность и тонкий вкус во все свои произведения, живо, с иронией описывая своих персонажей и их взаимоотношения. Его трудолюбие принесло плоды, и он по праву считается одним из лучших мастеров детективного жанра нашего времени.

Блок создал две серии романов-бестселлеров — «мрачную», о Мэтте Скаддере («Восемь миллионов способов умереть», «Дьявол знает, что ты мертв» и «Танец на бойне», получивший премию Эдгара По) и «юмористическую», о Берни Роденбарре («Взломщик, который думал, что он — Богарт» и «Взломщик, который продавал Теда Уильямса»). Блок, кроме того, признанный автор рассказов. Неудивительно, что Гильдия писателей-детективщиков провозгласила его одним из Великих мастеров. В последнее время он занимается составлением антологий и уже опубликовал семь блестящих сборников: «Выбор мастера» (тт. 1 и 2), «Первый рассказ» (тт. 1 и 2), «Поговорим о похоти» и «Поговорим о жадности», «Кровь на твоих руках». Его последние романы — «Маленький город», своеобразная ода Нью-Йорку после одиннадцатого сентября и «Взломщик на охоте» — продолжение серии о Берни Роденбарре.

Келлер, дожидаясь, пока красный свет сменится зеленым, размышлял о том, что случилось с миром. Проблема не в светофорах. Светофоры появились в стародавние времена, задолго до его рождения. Светофоры, предположил Келлер, существовали примерно столько же времени, сколько и автомобили, хотя автомобили, конечно же, появились раньше. Именно их появление привело к изобретению светофоров. Поначалу автомобили обходились без них, но потом машин стало так много… они начали сталкиваться друг с другом, и кто-то решил, что необходима некая форма контроля, некое устройство, которое будет останавливать автомобили, движущиеся с востока на запад, и наоборот, чтобы пропустить те, что ехали на север и на юг, а потом остановить вторых, чтобы первые могли проследовать дальше.

Он словно наяву представил, как возмущались первые автомобилисты, когда на дорогах появились светофоры.

«Весь мир катится в ад. У нас постоянно отнимают наши права. Красный свет включается, потому что какой-то чертов таймер говорит этой штуковине, что нужно включить красный свет, а человек должен бросать все свои дела и жать на педаль тормоза. И пусть даже в радиусе пятидесяти миль нет ни одного автомобиля, он должен остановиться и стоять как чертов дурак, пока красный свет не сменится зеленым, указывающим, что можно ехать дальше. Да кому захочется жить в такой стране? Кто захочет, чтобы его дети жили в мире, где творятся такие безобразия?»

Автомобильный гудок быстро вернул Келлера из первых лет двадцатого столетия в начало нового века. Красный свет, как он заметил, сменился зеленым, и водитель внедорожника, который стоял сзади, счел необходимым обратить внимание Келлера на сей факт. Келлер, не чувствуя раздражения или злости, на мгновение позволил дать волю воображению. Вот он переводит ручку автоматической коробки передач в положение «парковка», выходит из автомобиля, идет к внедорожнику, водитель которого уже сожалеет о том, что нажал на клаксон. И хотя мужчина (в фантазии Келлера — краснолицый, с тяжелой челюстью) тянется к блокирующей кнопке, Келлер успевает открыть дверцу, хватает гада (разом вспотевшего, негодующего, одновременно извиняющегося и угрожающего) за грудки, вытаскивает из автомобиля, швыряет на асфальт. А потом, пока ребенок мужчины (нет, пусть это будет жена, толстуха с крашеными волосами и слезящимися глазами) в ужасе наблюдает за происходящим, Келлер наклоняется, не сгибая ног, и отправляет мужчину в мир иной ударом, которому научил его бирманский мастер У Мин У. При этом ударе руки нападающего будто и не касаются жертвы, но смерть, невероятно болезненная, наступает практически мгновенно.

Келлер, получив глубокое удовлетворение от фантазии, тронул автомобиль с места. Внедорожник, теперь Келлер заметил, что за рулем женщина, одна, мужчины в салоне нет, на пассажирском сиденье большой пакет с продуктами, следовал за ним полквартала, потом свернул направо. Женщина, само собой, и не подозревала, как близко от нее прошла смерть.

Нет, с этим надо завязывать, подумал он.

Причина, конечно, в необходимости подолгу сидеть за рулем. До того как все полетело в тартарары, ему бы не пришлось пересекать страну на автомобиле. Он бы доехал на такси до аэропорта Кеннеди, купил билет до Финикса, взял напрокат автомобиль, поездил на нем день-два, то есть время, необходимое для выполнения работы, сдал его и на самолете вернулся в Нью-Йорк. Туда и обратно, дело закрыто, можно жить дальше.

И при этом не оставил бы никаких следов. При посадке в самолет требовалось показывать удостоверение личности (уже несколько лет, как требовалось), но никто же не говорил, что оно должно быть настоящим. Теперь же, прежде чем пассажира пускали на борт, у него снимали отпечатки пальцев, проверяли сумки и чемоданы, сданные в багаж, а ручной клади вкатывали смертельную дозу радиации. И оставалось только рассчитывать на милость Божью, если на кольце для ключей висели щипчики для ногтей.

Он не летал с тех пор, как были введены новые и очень жесткие меры безопасности, и не знал, поднимется ли когда-либо на борт самолета. Он где-то читал, что число деловых поездок значительно сократилось, и понимал почему. Человеку, которому нужно попасть по делам в другой город, проще сесть в автомобиль и проехать пятьсот миль, чем прибыть в аэропорт за два часа до вылета и преодолеть полосу препятствий, устанавливаемых новой системой. Это не радовало даже тех, кто ехал на совещание или конференцию. А вот Келлеру и его коллегам новая система просто закрывала дорогу в небо.

Келлер всегда путешествовал только по делу, редкие исключения составляли поездки на марочные аукционы или в южные края, чтобы погреться в разгаре нью-йоркской зимы. Он полагал, что в этих случаях сможет воспользоваться услугами авиакомпаний, показать настоящее удостоверение личности, а ногти подстричь дома, но сомневался, возникнет ли у него такое желание. Доставит ли путешествие удовольствие после всех этих аэропортовских процедур?

Он чувствовал себя тем самым воображаемым автомобилистом, возмущенным появлением светофоров.