Виктор Пронин - Остров

– Ох, унесет тебя, батя!

– Не впервой.

– Ты погоди, я оденусь, ладно? Пойдем вместе. Двоих не унесет.

– Валяй, – согласился Дадонов.

В угольном отсеке они нашли небольшой ломик и, постучав им по ручке, по косяку вдоль двери, открыли ее. И увидели ровную стену снега, на которой четко отпечатались все выступы двери. Просвета не было даже в самом верху. Взяв широкую совковую лопату, Гена ткнул ею в верхний угол и сразу почувствовал, будто там, снаружи, ее что-то зажало. Лопата пружинила, вырывалась, ее прижимало вниз.

– Ничего ветерок, а?

– Авось, – сказал Дадонов.

Выбравшись наверх, они остановились. С наветренной стороны заносы уже сравнялись с крышей вагона. А от паровоза осталась одна труба. Коротким черным пнем она одиноко торчала из снега. До проводов можно было дотянуться рукой. Ветер, рассекаясь о них, выл с какой-то жутковатой настойчивостью.

– К столбу, к столбу надо идти! – прокричал Дадонов.

– Зачем? Можно здесь набросить...

– Пары! Нужны пары проводов! А здесь они перепутаны... Не найдешь!

К столбу они добрались минут за десять. Упершись в него спиной, Дадонов вынул телефонную трубку и подмигнул Гене – давай, мол. Прижав трубку к уху, он накрыл ее высоким воротником пальто и приготовился слушать. А Гена начал прикладывать оголенные контакты к проводам на соседних чашечках изоляторов.

Первая пара проводов молчала. Скорее всего они были где-то оборваны. Молчала и вторая пара. Но на следующей паре им повезло – они напали на чей-то разговор.

– Алло! Алло! – закричал Дадонов. – Кто говорит? Кто говорит?

– Кто-то вмешался, – услышал он далекий, еле слышный писк в трубке. – Будем заканчивать. Значит, ты все понял – прилетаешь первым самолетом. Ну, пока, а то мешает кто-то.

– Алло! Не бросайте трубку! Не бросайте трубку! – надрывался Дадонов, но в ответ услышал лишь частые гудки отбоя. Оступившись, Гена провалился в снег и после этого никак не мог найти нужные провода. А когда нашел, Дадонов опять услышал разговор.

– Оха! Внимание, Оха! Вас вызывает Южный! Ответьте! – профессионально четко сказала телефонистка.

– Алло! – снова закричал Дадонов. – Алло! Девушка! Девушка!

– Чего вы кричите? Я слушаю вас, – спокойно сказала телефонистка. – Даю Южный.

– Не надо Южный! Послушайте...

– Слушаю.

– Говорит машинист поезда номер двести восемьдесят один! Говорит Дадонов! Вы слышите? Мы подключились на линии... Нас занесло! Весь состав занесло! Вы слышите?! Девушка!

– Я все слышу... Соединяю с управлением железной дороги... Даю управляющего... Занято. Одну минутку... Даю главного инженера... Занято. Они говорят по междугородному... Управляющий? Вас вызывает поезд двести восемьдесят один. Ответьте поезду.

И опять соскользнул проводок, но Гене удалось удержать второй, и он быстро восстановил связь. Теперь он оба контакта зажал в кулаки.

– Алло, – услышал Дадонов неузнаваемый на расстоянии голос управляющего. – Я слушаю!

– Евгений Николаевич? Говорит Дадонов!

– Куда вы пропали? Где вы?

– Сто восемьдесят пятый километр... Сто восемьдесят пятый километр!

– Слышу, записал.

– Нужен снегоочиститель! Ротор нужен! Самим не выбраться!

– Ротор шел вам навстречу, но сломался. Сломался ротор. Вы слышите? Его тоже замело. Теперь к вам не пробиться. Ждите конца бурана. Вы слышите?

– Да. Ждать конца бурана... А что прогноз?

– Еще три дня.

– Алло! Евгений Николаевич! У нас триста человек! Нужны продукты! Нужен врач!

– Врача поищите среди пассажиров. Вертолеты не могут подняться. Нет видимости. Переселите пассажиров, освободите несколько вагонов, все незачем отапливать... Экономьте уголь. Запасы в буфете нужно распределять... Вам нужно продержаться несколько дней. Вертолеты поднимутся, как только уменьшится снегопад. Сейчас вас не найти.

– Да, все понял. Все понял.

Дыру, через которую они выбрались наружу, уже занесло, и только небольшая впадина говорила о том, что вход в вагон должен быть где-то здесь. Гена потоптался, шагнул в сторону и... провалился. Вслед за ним в тамбур соскользнул Дадонов.

ПРОБЛЕМА НОМЕР ОДИН. Дина открыла дверь и отшатнулась – чуть ли не с гиканьем по коридору неслись бичи. Один – здоровенный в куртке, второй – совсем щуплый, рыжий, последним бежал толстяк.

– Куда это они? – спросила она у Бориса.

– Буфет должны открыть... Проголодались ребята.

– Так чего же бежать?

– Нас замело не на один день. А буфет... За полчаса все разнесут.

– А сам почему не идешь? Ведь твоя жена... ну...

– Был я уже там. Забито все до тамбура, не протиснуться. И потом, соленых огурцов и моченых яблок там все равно нет.

Не один год проработав во Дворце пионеров, Дина хорошо знала, что значит, когда в поездке, в походе кончаются продукты, и сразу поняла, что нужно делать. Она бросилась к купе проводницы, рванула дверь в сторону и... и тут же пожалела об этом. На самом пороге проводница, встав на цыпочки, целовалась с парнишкой.

– Извините, – сказала Дина, – это я виновата.

– Ничего подобного! – быстро возразила Оля. – Это он виноват. Как с голодного края приехал.

– Дверь виновата, – хмуро проговорил Коля. – Щеколда не держит... – он тоже улыбнулся.

– Оля, послушайте, – начала Дина. – Сейчас там буфет откроется...

– Да, в соседнем вагоне. Но там ничего нет.

– Совсем ничего?!

– Бутерброды, пирожки... По-моему, мы с этими пирожками уже третий рейс делаем. Что там еще... Печень вареная, хлеб...

– Оля, нужно сделать, чтобы буфет не открывали.

– Почему?

– Нас же занесло.

– Ну и что?

– Сегодня не отроют. Завтра тоже вряд ли... А в поезде не меньше двадцати детей. Все припасы кончатся сегодня же, понимаете?

– В нашем вагоне нет детей.

– Господи, Оля! А в соседнем?! Знаете, что завтра начнется! Только что пробежали ребята в буфет, там, говорят, уже очередь до тамбура.

– Все ясно, – Оля вскинула руку к виску и щелкнула каблуками. Она сняла с вешалки форменную фуражку. – А ты, Коля, оставайся на хозяйстве, там очередь... Помнут еще... Убери посуду, подмети... Мал ты еще по очередям ходить.

– Он не обижается? – спросила Дина, когда они отошли.

– Скоро начнет. С духом собирается... Я пока еще в принцессах хожу, вот он и не знает, как быть.

– Может, лучше и оставаться в принцессах? Коль ты уж стала ею...

– Он же слабак! – воскликнула Оля. – Приедет в Южный, развесит уши, наговорят ему обо мне... и все станет на свои места. Видела, как он краснеет? Вот так же будет в Южном краснеть и перебегать на другую сторону улицы. Я ведь так... поездная принцесса. Невысокого в общем-то пошиба, – Оля отвернулась.

Они быстро прошмыгнули через тамбур и вбежали в следующий вагон. Пробиться вперед было почти невозможно. Бичи уже стояли у самого буфета и нетерпеливо стучали в дверь.