Игорь Колосов - Экстремальный диалог

Евгения вытащила из пачки сигарету. Закурила, на этот раз не подходя к форточке.

— Мне кажется, сейчас ученикам предоставляют больше свободы, чем раньше. Позволяют им спорить с учителем, вступать в дискуссии. Не сидеть же им неподвижно, как роботам?

Андрей сжал зубы, но на удивление быстро заставил себя расслабиться.

— Конечно, конечно, общение и споры — это нужно и хорошо. Только со стороны Яны это выходит за рамки. И потому я хотел, чтобы вы повлияли на свою дочь. Попросили ее… попросили… с уважением относиться к работе учителя. Ведь я не могу спорить с каждым, что-то доказывать. Когда же преподавать новый материал?

Евгения затянулась так, что от сигареты почти ничего не осталось.

— Мне кажется, я знаю свою дочь лучше, чем кто-то из учителей. Как вы считаете?

Андрей против воли кивнул, хотя ему вдруг захотелось задать встречный вопрос: откуда у нее такая уверенность?

— И я скажу вам, что Яночка — хорошая девочка. Если что-то и делает не так, то лишь от избытка своей чувствительности и стремлению сделать все, как можно лучше. Если у вас с ней не сложились отношения… — она пожала плечами, встала и выбросила окурок в форточку. — Это не повод говорить, что она не умеет себя вести.

Ладони Андрея сжались в кулаки. Он выдержал паузу, прежде чем заговорить. Только не сорваться. Иначе тогда он останется во всем виноватым.

Не говори, что она тебе предлагала себя, посоветовал Руслан. Не говори, что она называла тебя по имени. Не говори. Все равно не поверят, только против себя настроишь.

Андрей почувствовал, как начинают трястись руки. Похоже, этой дамочке действительно нельзя говорить всю правду. Она заранее настроилась на то, что ее дочь — самая что ни на есть умница, и все претензии к ней со стороны учителей — не иначе, как злые наговоры. Попривыкли, чтобы дети сидели, как послушные олухи, и любое их слово против вызывает недовольство. Такая мамочка, чего доброго, побежит в школу к директору, жаловаться, что молодой учитель, пользуясь тем, что ее Яночка — ребенок, по сути, распускает о ней гнусные слухи. И на фоне недавнего разговора Андрея с директором, еще неизвестно, кому поверят больше.

— Я не понимаю, — пробормотал Андрей. — Вы мне не верите? Хотите сказать, что я придираюсь к вашей дочери, и даже к вам пришел, чтобы на нее пожаловаться? Вы это хотите сказать?

Она молчала. Наверное, не меньше минуты. Андрей немного успокоился, и ему даже стало интересно, что же она на это ответит.

Она не ответила. Вернее ответила вопросом на вопрос.

— Скажите, почему именно вы пришли, а не директор школы, раз моя Яночка такая плохая?

Да, Евгения могла повернуть ситуацию так, чтобы удача в споре повернулась к собеседнику задницей. Прямо, как ее дочь. Один выпад — и все прежние потуги противника сведены на нет.

— Я не говорил, что ваша дочь плохая. И к директору я не пошел потому, что не хотел неприятностей вашей дочери, надеялся, что мы с вами все решим, и вы просто повлияете на Яну. Директор, к вашему сведению, не ведет уроки непосредственно, и потому не в курсе многих мелочей, — Андрей тяжело вздохнул. — Да и не хочу я жаловаться на учеников своему начальству.

— Хорошо. Тогда можно было поговорить с классной руководительницей Яночки. Объяснить ситуацию. Насколько я знаю, Тамара Матвеевна очень проницательная женщина.

Нет, подумал Андрей, она не пробиваема. Как и ее дочь. Все напрасно. Ей ничего не доказать. Отчасти виноваты слухи, что распустили про Андрея, но он в любом случае не очень-то жаждал подходить к директору. Он сомневался, что это что-то кардинально изменит. Ковалевская продолжит болтать при личной встрече какие-нибудь дурацкие словечки и просить влюбленных вне ее малолеток звонить Андрею среди ночи. Что ей тот директор?

Андрей встал. Пытаться как-то переубедить эту женщину расхотелось. Она вдруг стала ему неприятна. Как и ее дочь. Впрочем, что он хотел? Как бы там не говорили, но дети — это копия своих родителей. С незначительными дополнениями.

— Извините, я, наверное, пойду. Кажется, мы с вами друг друга не поняли. Ладно, пусть все остается, как есть. Ни к кому я больше не пойду. Я всего лишь хотел помочь.

Она не проводила его, осталась сидеть в кухне. И ни слова на прощание не сказала. Даже когда он, закрывая за собой дверь, произнес:

— Всего доброго.

Маша со своим псом появилась немного раньше обычного. Андрей не ожидал, но, конечно, обрадовался.

— Ого, я только подошел, — сказал он девушке. — Думал, что еще придеться подождать.

Она смутилась.

— Тоша на улицу просился. Я его и пожалела.

Почему-то Андрей так и сказал, что собирался ее ждать, вместо того, чтобы сделать вид, что просто прогуливался. Может, сказывалось нервное напряжение после разговора с матерью Яны?

Пока он ждал встречи с Машей, в голове крутились обрывки этого разговора. И зачем он к ней пошел? Конечно, по совету Руслана, и Руслан дурного никогда не советовал, но откуда он мог знать, с кем Андрею придеться иметь дело? Хорошо еще, что отчима Яны не было дома. Кто знает, не вмешался бы еще и он? Словам Евгении, что новый муж не лезет в воспитание ее дочери, Андрей сейчас не очень-то и верил.

Что ж, придеться оставить все, как есть. И последовать еще одному совету Руслана: игнорировать Ковалевскую. Пусть хоть лопнет, кусает его, он не будет обращать на это внимания.

В этом вопросе ему волей-неволей должна помочь Маша. Кроме того, что просто отвлечет его мысли, она, кажется, становилась важной составляющей его личной жизни.

Они гуляли почти час. Маша сказала, что предупредила родителей, и они не будут беспокоиться. Перед этой встречей Андрей опасался, что он себе что-то напридумывал в отношении этой девушки, и все положительные моменты — лишь первое впечатление, и на самом деле при плотном общении перед ним предстанет глупая девочка-подросток.

Прежде он обсуждал проблему разницы в возрасте и с Русланом, и с другими знакомыми. И пришел к выводу, что однозначного ответа нет. Надо рассматривать в отдельности каждый случай. Но все же какие-то общие закономерности были. Одна из таких закономерностей утверждала, что девушки в шестнадцать-восемнадцать лет, по сути, еще дети, хотя им самим так не кажется. И общаться с ними мужчине за двадцать пять неинтересно.

Андрей хотел верить, что подобным исключением являлась Маша.

Они коснулись многих тем. Кто чего хочет от жизни, кем бы Маша хотела стать после школы, какие книги и фильмы она предпочитает. И все ее ответы удовлетворили Андрея. Он как будто искал подтверждение тому, что имеет основание на отношения с собственной ученицей. Человеку в любом случае не хочется ошибаться, но в данном случае не хотелось тем более.