Игорь Колосов - Экстремальный диалог

— Заткнись. Если ты думаешь, что я позволю тебе… Стоять, я тебя не отпускал!

Ковалевская повернулась, намереваясь уйти, не дослушав Андрея.

— Соседям своим будешь рассказывать, кто тебе что должен!

— Стоять!

Он потянулся к ней рукой, собираясь задержать девицу. Он уже не контролировал себя, ее обращение на «ты» лишь усилило гнев.

Она отпрянула.

— Грабли свои убери!

Он одернул руку, шагнул вперед, собираясь загородить ей путь. Усилием воли затолкал злость куда-то внутрь и сказал:

— Тебе все равно придеться ответить на мои вопросы, так что лучше останься.

В следующее мгновение во взгляде Ковалевской что-то изменилось. Она замерла, как будто увидела за спиной Андрея немого свидетеля этой сцены.

Прежде, чем наступила развязка, Андрей успел подумать, что все-таки подцепил ее на крючок, заставил испытать хотя бы страх. Неясно, почему это произошло, но, кажется, получилось.

Он уже готовился развить успех. Сказать ей, что не собирается привлекать ее к уголовной ответственности, если она во всем сознается. Ему будет достаточно, если она пообещает, что перестанет кусать его, словно пронырливая крыса, которую очень тяжело поймать, которая не в силах покуситься на его жизнь, но, тем не менее, доставляет массу неприятностей. Ему будет достаточно только этого. Пусть дальше их жизни пойдут параллельными дорогами.

Он хотел это сказать. Но не успел.

Ковалевская завизжала. Без видимой причины. Завизжала так, словно увидела у него в руке нож.

После чего, оттолкнув его, бросилась прочь из класса.

Когда он, наконец, опомнился, она уже была в коридоре.

— Он приставал ко мне! — послышался крик Ковалевской. — Хотел раздеть!

И еще был плач. Истеричный девичий плач. Вполне натуральный.

И до Андрея дошло, что означал застывший на мгновение взгляд Ковалевской. Эта стерва решила представить все так, будто он ее домогался. Пригласил в пустой класс и полез под ее короткую юбку.

Он сам оплошал. Он пытался задержать ее, так она его вывела. Возможно, его движение и навело ее на мысль о приставаниях. Ее крик поверг его в шок. Эффект неожиданности. Он почти уже загородил ей путь, и Ковалевская его оттолкнула. Что ему оставалось делать? Задержать ее на выходе? В этом случае кто-нибудь лично увидел бы, как он пустил в ход свои руки.

Впрочем, пакость в том и заключалось, что это всего лишь начало, и его положение грозило ухудшиться. Если он останется в этом кабинете.

Андрей заставил себя выйти из непривычного омерзительного транса. И заодно из кабинета.

Он не был уверен, но, кажется, он покраснел, переступив порог. Крик Ковалевской оборвал все шалости тех одноклассников, что даже не заметили появления учителя. Все притихли, замерли. Сначала проводив недоуменно-испуганными взглядами свою самую красивую одноклассницу, затем уставившись недоуменно-подозрительными взглядами на молодого учителя.

Андрей почувствовал слабость в ногах. Они все смотрели на него, в упор, и он не мог ответить каждому в отдельности.

Куда помчалась эта сука? Догнать ли ее? Если она доберется до директора, оболжет его так, как ведро помоев выплеснет.

Вот! К Борисовне надо! Рассказать все, как было! Ведь не оправдываться перед учениками, застывшими, будто перепуганные тушканчики в степи? Они уже видели Ковалевскую, выскочившую из кабинета, где она находилась наедине с ним, слышали ее обвиняющий вопль. И потому что-то говорить им сейчас бессмысленно.

Андрей опустил голову, побежал к лестнице. Ему было стыдно. Не из-за того, что они сейчас могли о нем думать. Он показался себе испуганным подростком, улепетывающим от парня, который сильнее его. Он устыдился своей реакции, хотя волноваться следовало бы как раз ни за это. Но идти он не мог. Обычный умеренный шаг сейчас выше его сил. Пока он бежал по лестнице, в голове мельтешили мысли о самых худших вариантах исхода этой ситуации. Поверят ему или ученице? Если ей, попадает ли он под уголовную статью? И есть ли вообще какая-то статья, ведь Андрей этой стерве так ничего конкретного не сделал? Или ему вменят попытку изнасилования?

Не добежав до кабинета директора, Андрей понял, что брюнетка уже там. Оттуда донеслись плач и возбужденные голоса. Выскочив из класса, Ковалевская побежала именно к Борисовне. Куда же еще? Прежде чем Андрей переступил порог директорского кабинета, он уловил несколько отчетливых фраз Ковалевской:

— Он лапал меня, Клара Борисовна, он меня лапал! Он предлагал… там, в классе… Подонок! Грязный подонок!

Борисовна успокаивала ее, но это было нереально. Девица стремилась высказать как можно больше, прежде чем явится тот, кто станет опровергать ее слова.

И Андрей понял, что церемониться поздно. Ему нужно переубедить директора сейчас же, по горячим следам. Не ждать, пока Ковалевская успокоится и предоставит слово ему. Потому что она не успокоится!

— Клара Борисовна! Это ложь! — крикнул Андрей, вбежав в кабинет. — Не слушайте ее! Ложь!

Борисовна резко обернулась.

— Андрей? Почему ты на работе?

Ему показалось, что она удивлена его появлением. Неужели она не поняла, на кого кричит Ковалевская? Не успела понять, о каком учителе идет речь?

— Не слушайте ее!

— Уберите его отсюда! — Ковалевская, присевшая на стул, подскочила, вжалась в угол. — Уберите! Не подпускайте его ко мне!

В кабинете оказался еще один человек, которого Андрей сразу не заметил. Учительница информатики. Молодая женщина невысокого роста и невыразительной внешности.

— Яночка, не волнуйся! — вступила она в перекрестные вопли, пытаясь успокоить ученицу. — Не волнуйся, все хорошо, все хорошо!

Андрей содрогнулся. «Яночка»! Как же эта стерва влияет на людей, в том числе на учителей, которых она презирает! Непостижимо! Неужели только он ее увидел в «первозданной красоте»? Неужели и он видел бы эту брюнетку милой, бескорыстной, с широкой душой, не случись у них конфликта?

Присутствие еще одной учительницы стало для Андрея дополнительной неприятностью. Он не хотел непосредственных свидетелей этой правдоподобной лжи, что выплескивала на него Ковалевская. Несмотря на то, что девица пробежала через всю школу, несмотря на то, что всем и без этого станет известно, все равно не хотел. Он еще надеялся, что убедит Борисовну, и поток этого кошмара прервется в самом начале.

— Уберите его! — визжала Ковалевская. — Я его боюсь!

— Она лжет, Клара Борисовна!

— Уберите!

Перепалка и причитание учительницы продолжались более пять минут. Андрей не выдержал:

— Заткнись, тварь! Дай слово сказать!

— Андрей! — возмутилась Борисовна.

Наверное, не вовремя он назвал Ковалевскую так, как она того заслуживала.