Марина Серова - На брудершафт со смертью

Ну нет, уважаемая, кто я и зачем, вам не суждено знать – это не в моих интересах: сегодня же весь микрорайон по секрету будет знать о пропавшем мальчике. Нужно блефовать, и я умею это делать.

– Ничего не случилось, – успокоила я собеседницу, – просто надо найти эту женщину. Она – кормящая мать, увы, это сейчас не частое явление, и приходила вчера к вашим соседям предложить себя в качестве кормилицы. Я медсестра из детской поликлиники. Мы рекомендуем мамам, имеющим избыток молока, обращаться в состоятельные семьи, где дети – искусственники. Выгода, как вы понимаете, двойная, кормящим – дополнительные средства на питание – женское молоко очень дорогое, – детям-искусственникам – естественное вскармливание.

Моя буйная фантазия, кажется, существенно расширила рамки сервиса, предлагаемого детскими поликлиниками, и, воодушевившись началом, я продолжила:

– Вчера, когда эта женщина приходила, дверь открыла няня Заманских, – я знала, что Анна Павловна не видела Катю, гуляющую с ребенком, – и сказала, что они пользуются услугами молочной кухни. Хозяйка в это время принимала душ. Узнав, кто приходил, послала няню вдогонку. Теперь они хотят найти эту женщину, обратились ко мне: мы-то ведь знаем всех кормящих в микрорайоне, но я понятия не имею, кто конкретно к ним приходил. Так вы не помните, как она выглядела?

– Нет, да я видела-то ее только в спину.

Так, здесь все ясно. Теперь нужно плавно перейти к разговору о семье Заманских. Мне надо знать о них побольше, может, хоть чуть приоткроется завеса тайны, а что какая-то тайна существует, мне подсказывала интуиция.

– Няне-то, наверно, досталось от хозяйки? – сочувственно обронила я.

– Не думаю, к ней в этой семье хорошо относятся. Катя вынянчила мальчика, да и добрая, уважительная она. Софья после тяжелых родов долго не могла отойти. Все лежало на Кате, она у них в семье словно родная и Левушку как своего любит. Детей-то у соседей долго не было. Софья долго не могла забеременеть, каждый год ездила в санаторий в Крым, где лечат женские болезни, забыла, как называется место-то... какое-то неблагозвучное название...

– Саки? – подсказала я.

– Да, Саки, – подхватила Анна Павловна. – А потом вроде сказали, что детей у нее вообще не будет, ну, да и врачи, видно, иногда ошибаются... А уж как Альберт Львович заботился о Сонечке, когда она носила ребеночка!..

– Беременность тяжело переносила? – поинтересовалась я.

– Да нет, не помню, чтобы жаловалась, да и с животом-то мы ее не видели. Она родила в конце августа, а все лето, с начала мая, они жили на даче.

– Откуда же вы знаете, что он заботится о ней?

– А как же! Каждый день после работы ездил за продуктами, постоянно возил ее на проверку в поликлинику, да и по нему видно, что заботливый. И ребеночка очень любит. Подойдет к коляске, когда Катя и Софья гуляют с Левушкой, и налюбоваться не может: все расспрашивает, как он вел себя, как кушал. Мало сейчас таких отцов, – горестно вздохнула Анна Павловна.

Больше мне задерживаться не имело смысла. К сожалению, после разговора с Анной Павловной описание примет, данных Катей, не увеличилось ни на йоту. Правда, я узнала кое-что из личной жизни своих клиентов, но трудно сказать, пригодятся ли мне эти сведения. Поблагодарив соседку Заманских за приятный разговор, я распрощалась.

Теперь мне необходимо продумать, как действовать дальше. Неплохо бы сейчас перекусить, а там, глядишь, и осенит, тем более что уже что-то крутилось у меня в голове. Что именно? Сейчас в машине мы и попытаемся это разузнать: магические косточки всегда со мной. Боевой конь ждал меня недалеко от дома Заманских, и дойти до него было делом одной минуты. Удобно устроившись, я завела машину, пусть мотор прогреется, и достала из сумки мешочек. Бросок.

29+18+5 – «Уделите побольше внимания собственной персоне». Ну спасибо, мои заботливые, а то желудок уже грозно рычать на меня начал, требуя работы. Сориентировавшись на местности, я выбрала небольшое кафе с названием «Улыбка» и решила улыбнуться вместе с хозяевами этого заведения. Через пять минут, припарковавшись у тротуара напротив входа в кафе, я доверила свой автомобиль сигнализации и пошла чревоугодничать. До этого мне не приходилось бывать здесь, а жаль, ибо с первых шагов мне и в самом деле захотелось улыбнуться. Проход в зал был отделан в виде зеркальных колонн, расположенных под углом ко входу и выходу. Когда я вошла, навстречу шагнули шесть меня, изможденных и исхудавших, как только что освободившиеся из концлагеря. «Ага, это владельцы кафе уже улыбаться начали, кривые зеркала в фойе установили», – пронеслось в моей голове, и я утонула в море ароматов. Боже! Какое искушение! Но прежде необходимо вымыть руки. После минуты гигиены я прошла к свободному столику и опустилась на стул, услужливо отодвинутый официантом.

– Что будем кушать? В наше меню сегодня входит... – И на меня посыпалось...

– Гриль, кофе, больше ничего.

Пока я жевала свою курицу, кстати, довольно вкусную, мозг лихорадочно работал. Чертовщина какая-то получается: Софья не могла родить, а родила, даже шов после кесарева налицо, дед должен бы радоваться долгожданному внуку, а он ведет себя как-то странно. Альберт знает, что кого-то обидел, но молчит. И что же получается? Кругом – одни тайны. Мне платят, чтобы я Левушку искала, а информацией делиться не спешат. Похоже, у каждого в этой истории есть что скрывать друг от друга, а что-то общее – от меня. Нет, работать втемную я не привыкла и должна все тайны вокруг ребенка развеять.

Расплатившись, я пошла к выходу, еще не решив, куда сейчас направить свои стопы. Но тут очередная «улыбка» хозяев подсказала мне правильное решение. В фойе навстречу шагнули шесть меня, но таких упитанных, с огромными животами – этакие колобки. Видение было таким реальным, что я на всякий случай живот потрогала, и все шесть меня сделали то же самое. Вот тут решение мое и созрело: Софья непременно должна была наблюдаться где-то со своей беременностью. А где еще так много таких вот пузатеньких? В женской консультации, конечно.

Я должна там побывать, ведь может случиться, что она общалась с похитительницей в поликлинике или стационаре. В общем, все версии необходимо проверить, вдруг что-то да высветится. Так я думала, наверное, только правым полушарием, а в левом свербила другая мысль, ее-то мне и хотелось немедленно проверить.

До женской консультации я добралась быстро: в этих современных микрорайонах все под рукой. Когда за мной захлопнулась тяжелая дверь на тугой пружине, я оказалась в просторном холле. Слева располагался гардероб, дверцы окошка были закрыты, на одной половине была прикреплена записка, которая гласила: «Гардероб закрыт на обед на десять минут, гардеробщица в регистратуре». Мне было очень на руку, что регистратура тоже обедала.