Пол Бенджамин - Пропущенный мяч

Но мои откровения ничего не меняли. Им было прекрасно известно, что я не убивал Пиньято, но они пойдут до конца в своем маскараде, потому что это доставляет им удовольствие. Избиение беззащитного человека придавало им уверенности в собственной значимости. Горински и Майк были истинными американцами, и не каждый день им в руки попадалась такая легкая добыча, как я. Они знали, что никогда не смогут раскрыть это преступление. Пиньято был связан с бандой Контини, и его убийство было частью внутренней политики мафии. В таких местах, как Ирвингвилль, разборки между членами мафии не считались преступлениями, они были частью местного колорита, как салют Четвертого июля или полицейский бал. Их не раскрывают, их игнорируют. Горински не сделает ничего, что не понравится Виктору Контини. Как говорит пословица, не кусай руку, которая тебя кормит.

Меня спас требовательный желудок Горински. Приближался час обеда, и он начал уставать. Идея пойти пообедать привлекала его больше, чем мысль превратить меня в мясо для паштета. Он вышел из комнаты, и Майк продолжал работать без шефа. Через пятнадцать минут тот вернулся.

— Тебе повезло, Клейн, — объявил он. — Я только что говорил с Гримзом. Ты здесь больше не нужен. И постарайся больше не напоминать о себе.

— Не знаю, как вас благодарить, — сказал я. — Вы скрасили вашим присутствием мое пребывание в вашем городе, и мне жаль покидать его. Надеюсь вскоре сюда вернуться. Возможно, в следующий раз я захвачу с собой жену и детишек.

— Если ты покажешь свой нос в наших местах, — ответил Горински, — я тебя по стенке размажу. Ты пожалеешь, что родился на свет божий.

Майк достал ключ и открыл наручники. Я попытался восстановить кровообращение в затекших запястьях, но ничего не почувствовал. От локтя до кисти руки совершенно онемели.

— Вы храбрый человек, Горински, — сказал я. — Вы гордость этого города. Без вас простые люди вроде меня не смогли бы чувствовать себя в безопасности. Я хочу, чтобы вы знали, до какой степени я вам признателен. Благодарю вас. Благодарю вас от всего сердца.

Горински что-то проворчал сквозь зубы, повернулся на каблуках и вышел вон из комнаты. Майк торжественно проводил меня до приемной.

— Скажу вам одну вещь, — улыбнулся он, — вы здорово умеете переносить удары.

Для него это был всего лишь спорт, и он благодарил меня за то, что я оказался достойным соперником. Не важно, что игра была нечестной, что они не дали мне ни малейшего шанса. Я отказался пожать протянутую руку.

— Вы выбрали себе не того героя для подражания, — сказал я. — Хотите стать на него похожим, когда вырастите?

— На самом деле он неплохой парень, если узнать его поближе.

— Да… — задумчиво произнес я. — И Гитлер обожал детишек. Все время одна и та же история. В каждом злодее спит гуманист и плачет оттого, что его не разбудили.

Взгляд Майка стал жестче:

— Считайте, вам крупно повезло, что вы так легко отделались, Клейн.

— Постараюсь не забывать об этом. Каждый раз, проходя мимо церкви, я буду заходить туда и ставить свечку за Горински. А может быть, и за вас.

Пробило шесть часов. По телефону я заказал такси и поехал на Семнадцатую улицу, чтобы забрать свою машину. Конечно, тело будет болеть в течение многих дней, но я переживу. Во всяком случае Джордж Чепмэн и Бруно Пиньято не могли сказать о себе того же.

Вокруг моего автомобиля бродили трое мужчин. Они явно дожидались меня, и наверняка не за тем, чтобы поговорить о марке «сааб» 1971 года. Я мог бы приказать шоферу ехать дальше и отвезти меня на вокзал. Но меня всегда губило чрезмерное любопытство. Если они хотят получить от меня какую-то информацию, то и я, возможно, смогу у них что-то узнать. Я был реалистом и не ожидал взаимовыгодного обмена информацией, я просто надеялся на лучшее.

Они составляли забавную группу. Один из них — в джинсах, кожаном пиджаке и мотоциклетных сапогах — выглядел кандидатом в банду малолетних преступников. Он облокотился на капот машины, скрестив руки на груди, и жевал резинку. Взгляд его был пуст, как дырка от пули в консервной банке. Второй был постарше, одетый в чистенький спортивный костюмчик пастельно-голубого цвета и белые мокасины. Он курил сигарету и задумчиво шагал взад-вперед. Похоже, среди троих он был главным. Третьему было около пятидесяти, и он был одет в коричневый костюм, темную рубашку и белый галстук. Он смотрел на часы. Все трое были примерно моего роста. За исключением разницы в одежде они были похожи на одного персонажа на разных этапах жизни. «Портрет хулигана в трех поколениях», триптих.

Расплатившись с шофером, я вышел из такси и перешел через улицу. Троица провожала меня взглядами.

— Красивая машина, правда? — я обратился к Белому Галстуку. — Продаю за умеренную цену.

— Угомонись, Клейн, — сказал Спортивный Костюм. — Ты встретился со своей судьбой.

Я мечтательно прикрыл глаза.

— Надеюсь, она блондинка? Хорошенькая?

— Настоящая кляча, — ответил Кожаный Пиджак, подхватив игру, — но тебе придется довольствоваться и этим.

Они предусмотрели все. Кожаный Пиджак забрал мой пистолет и пошел к зеленому «бьюику», стоявшему чуть дальше, двое других приказали мне сесть за руль «сааба». Спортивный Костюм устроился на заднем сиденье, а Белый Галстук спереди, рядом со мной.

— Прежде чем купить эту колымагу, — сказал Белый Галстук, — я должен посмотреть, какова она на ходу. Я не хочу выкладывать денежки за развалину.

— Скажите, куда ехать, — сказал я, — и я с удовольствием отвезу вас.

Спортивный Костюм наклонился ко мне:

— Знаешь заповедник на Северной горе?

— Знаю.

— Поезжай туда. И без глупостей, Клейн. Ствол моей игрушки всегда нацелен на твою башку. При малейшем отклонении твои куриные мозги украсят лобовое стекло.

Я включил зажигание и отчалил. Зеленый «бьюик» поехал за нами. Пока что я ничем не рисковал. Несмотря на угрозы, Спортивный Костюм не нажмет на курок, пока я сижу за рулем. Ситуация была ясна. Это были люди Контини, они везли меня, чтобы закончить начатое сегодня утром в доме Пиньято. Я был единственным, кто знал правду о катастрофе с Джорджем Чепмэном, и с моим исчезновением Контини сможет спать спокойно. Однако ответ на самый главный вопрос ускользал от меня: почему Контини хотел убить Чепмэна, в чем причина? Я надеялся узнать об этом завтра во время нашей с ним беседы. Но теперь я не был уверен, что наша встреча состоится. Ни завтра, ни послезавтра, вообще никогда.

— Полагаю, у вас нет намерений просветить меня насчет того, почему я должен провести сегодняшний вечер в вашем чудном обществе? — спросил я у Белого Галстука.

— Потому что ты дерьмо собачье, вот почему, — ответил вместо него Спортивный Костюм. — Ты постоянно суешь свой поганый нос в чужие дела. Рано или поздно такие любознательные плохо кончают. Сегодня настал твой черед, голубчик.