Издательство «Развлечение» - Многоженец-убийца

Шерлок Холмс однако не стал терять ни минуты. Он знал, что должен действовать быстро и решительно, иначе лорд Дэнграв успеет уйти слишком далеко.

Сыщик поспешил теперь обратно на чердачное помещение. Там он застал Гарри Тэксона.

— Живо, идем переодеться! — крикнул он. — Наши невидимки более не нужны!

В две-три минуты оба были готовы.

— Ну, а теперь, — сказал Шерлок Холмс, — нужно будет произвести арест!

Гарри не расспрашивал его, вынул свой револьвер, и быстрыми шагами последовал за своим начальником по лестнице, ведущей из чердачного помещения вниз.

Когда сыщик остановился у двери, ведущей в комнату прислуги лорда Дэнграв, старика Самуила и его жены Кэт, он остановился и шепнул своему спутнику:

— Подожди меня здесь. Если я позову тебя, немедленно войди!

Он постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь и вошел.

Старик Самуил сидел у стола, освещенного лампой, и усердно читал какую-то толстую книгу, вероятно библию.

Жена его уже легла в постель, так как пестрые занавесы двуспальной постели были затянуты, тогда как днем они бывали раскрыты.

— Ах, это вы, мистер Витнэй? — спросил старик, подняв голову. — Неужели вы в столь поздний час еще не спите? В чем дело — может быть в вашей комнате чего-нибудь не достает?

Но он едва успел произнести эти слова, как в ужасе вскочил со стула.

Перед ним блеснул револьвер и Шерлок Холмс громовым голосом крикнул:

— Вы арестованы: Вы мой пленник! Я не художник Даниил Витнэй, а сыщик Шерлок Холмс! Руки вверх!

— Караул, грабят, убивают! — ревел старик Самуил. — Я понимаю ваши штуки, Вы выдаете себя за сыщика, чтобы иметь возможность беспрепятственно грабить!

— Ни шагу дальше! — крикнул Шерлок Холмс, когда увидел, что старик спешил к двери. — Я сейчас же пристрелю вас, если не остановитесь!

— Я уступаю силе, — ответил Самуил дрожащим голосом, — но мы еще посмотрим, имеете ли вы право ни с того, ни с сего арестовать невинного человека, который в жизни ничего дурного не сделал, — если вы даже и сыщик!

Шерлок Холмс собирался надеть старому лакею наручники. Но в ту самую секунду, когда он протянул к нему руки, раздался выстрел, и пуля просвистела мимо его головы. Занавесы у кровати раскрылись, а на кровати сидела старуха Кэт, одетая в ночную кофту и колпак, и походившая на хищного зверя. В одной руке она держала дымящийся револьвер из которого она еще три раза выстрелила в сыщика, но безуспешно.

Шерлок Холмс ловко наклонился и в это мгновение услышал крик, а потом старик Самуил свалился. Его собственная жена пронзила ему грудь пулей. Конечно, эта: пуля предназначалась Шерлоку Холмсу, но судьба устроила так, что старик Самуил пал от руки собственной жены.

— Гарри, Гарри! Скорей! — крикнул Шерлок Холмс.

Гарри ворвался в комнату.

— Сюда! Стань на колени возле старика и подопри ему голову! Он не должен умереть, прежде чем я не поговорю с ним! А я справлюсь пока с этой старой ведьмой!

Когда Шерлок Холмс направился к старухе, та выпрыгнула из постели. В руке она держала длинный кухонный нож, который она вместе с револьвером до этого хранила под подушкой. Она начала колоть ножом в сыщика, и только благодаря его увертливости ему удалось предохранить себя от поранений. Он, правда, мог бы просто-напросто пристрелить ее, но он не хотел напрасно проливать кровь. Кроме того, он хотел сохранить её жизнь, чтобы вынудить у неё признание, на случай если бы не удалось уже ничего узнать от Самуила. Он подскочил к разъяренной женщине, схватил ее за руку и вывернул ей сустав, так что она взвыла от боли и выпустила нож из рук. Но в то же мгновение он отбросил наган, сейчас же связал ее, а она ревела в бессильном бешенстве.

— Здесь пока окончена самая трудная работа, — обратился Шерлок Холмс к Гарри, — а теперь посмотрим, отправится ли старик Самуил в ад упрямым грешником, или же он облегчит свою совесть полным признанием! Пойди-ка сюда, Гарри, помоги мне поднять и положить его рядом с его связанной женой, сделавшейся его убийцей!

Старик Самуил уже боролся со смертью. Шерлок Холмс видел это, когда приподнял его и положил на постель. Однако, Самуил еще не потерял сознания; взгляд его еще был ясен, а ненависть, сверкавшая в его глазах при виде Шерлока Холмса, лучше всего доказывала, что он понимал то, что с ним произошло.

— Слушай, — обратился к нему Шерлок Холмс, — твоя жена ранила тебя смертельно. Пуля вышла не из моего револьвера, а тебя пристрелила твоя Кэт!

— Но пуля была предназначена для вас, — слабым голосом возразил старик, — и только адская случайность направила ее в меня!

— Знаешь ли ты, Самуил, что ты должен умереть? — спросил Шерлок Холмс. — Через несколько минут все будет кончено, а потом ты должен будешь представить отчет. Я не хотел бы быть в твоей шкуре, когда ты предстанешь перед вышним судьей, очень уже много у тебя на душе. Ты, правда, был только сообщником, и вся ответственность падёт на главного преступника. Но если ты раскаешься и скажешь мне все, то возможно, что твои преступления будут прощены тебе.

— Что же я могу рассказать? Я ничего не знаю! — упрямо возразил старик Самуил.

— Зато я многое знаю! — ответил Шерлок Холмс. — Я все знаю! Я знаю, что твой барин, лорд Дэнграв, либо преступник, либо помешанный. Он не уйдет от своей кары. А теперь скажи мне, каким образом можно скрыться из рыцарского зала, не уходя из больших дверей?

— Не знаю, — ответил старик.

— Ты знаешь это, Самуил, и поступил бы умнее сказав мне об этом, так как если ты выживешь, то тебе понадобится мое заступничество у судей. Поэтому, подумай, следует ли тебе упрямиться, и не будет ли лучше ответить по правде на мой вопрос?

— Если ты сделаешь это, Самуил, — крикнула старуха, — то, будь ты проклят, тогда ты предатель твоего барина! Лорд скрылся через рыцарский зал, это ясно, неужели ты хочешь, чтобы этот пёс настиг его?

Старуха Кэт очевидно имела большое влияние на своего мужа, так как умирающий крепко сжал губы, как бы силясь ничего не говорить, хотя он был склонен уменьшить тяжесть своих грехов откровенным признанием.

— Гарри, — сказал Шерлок Холмс, — вставь-ка старухе в рот платок, её болтовня нам совершенно не нужна. — Так, мой милый, теперь она помолчит. — А теперь, Самуил, я еще раз советую тебе сказать мне правду. Действительно, речь идет о том, чтобы схватить твоего барина, но тебе нет надобности скрывать его. Такая попытка тебе только повредит, а ему не поможет; нам известны его преступления; и мы будем преследовать его, будем травить его хотя бы по всему земному шару.

Старик Самуил вероятно почувствовал приближение смерти. Его обуял страх перед непонятным, неизведанным, перед тем, чего мы все боимся, когда оно на нас надвигается.