Издательство «Развлечение» - Выходец с того света

— Ты ведь заказал коляску, Гарри? — спросил Холмс, когда они спускались с лестницы.

— Конечно, начальник, она стоит в ближайшем переулке.

Улицы в это время были совершенно пустынны; им удалось донести бессознательного преступника до коляски и поместить его в ней, а затем они крупной рысью поехали на квартиру Ротмана.

Беглый осмотр карманов преступника показал, что он имел при себе ключ от дома, так что они сумели донести его до передней его квартиры.

Продолжительный звонок разбудил хозяйку; в испуге, еле одетая, она открыла дверь.

— Извините причиняемое вам беспокойство, сударыня, мы привели вашего квартиранта, господина Ротмана. Вследствие слишком продолжительной именинной трапезы он немного опьянел, мы его уложим в постель, чтобы вам возиться с ним как можно меньше.

Под предводительством ворчавшей хозяйки, они направились в комнату Ротмана. Казалось, что он выпил уж очень много лишнего, он совершенно не двигался, так что любезные товарищи раздели и уложили его в постель.

Вторично извинившись, они удалились. Хозяйка, выражая свое негодование по поводу беспутства современных мужчин, убрала одежду, еще раз посмотрела на лишившегося сознания, и отправилась в свою спальню.

Она проспала около получаса, как вдруг ее разбудил страшный крик.

За ним раздались крики, о помощи и глухие удары.

Дрожа всем телом, перепуганная женщина набросила свою одежду.

— Боже мой, этого пьяницу Ротмана вероятно внезапно схватила белая горячка! Еще удивительно, как при его беспрерывном пьянстве это не произошло раньше! — подумала хозяйка.

Когда она вышла из спальни, уже кто-то сильно стучался к ней в дверь. Собралось уже несколько других квартирантов в весьма скудной одежде.

— Хозяйка, ваш квартирант сделался буйным! Он, кажется, опрокинул лампу, комната полна дыму!

— Ох, господа, помогите мне, войдите к нему в комнату — около получасу тому назад его принесли сюда, с именин, совершенно пьяного!

Стоявшие впереди мужчины подошли к двери комнаты Ротмана и открыли ее — их глазам представилась ужасная картина.

Квартирант, по-видимому, только что выскочил из кровати, опрокинув при этом керосиновую лампу. Она разбилась и лежала на полу в осколках, пламя уже успело охватить ковер и расходилось псе больше и больше.

Ротман был в страшном возбуждении, с его уст срывались дикие, бессвязные крики, а при входе посторонних из его груди вырвался зверский рев.

Со страшной силой он схватил ближайший стул, отломил ножку и в слепой ярости стал размахивать ею во все стороны. Вошедший первым был поражен страшным ударом, а второй мог спастись только после того, как сильный удар сломал ему руку.

— Караул! На помощь! Сумасшедший убьет нас! Сбежавшиеся соседи с ужасом увидали страшное происшествие — они побежали за пожарной командой и в дом умалишенных.

Через короткое время приехала больничная карета, и в тот же момент раздался трезвон пожарной команды, Ротман с ревом накинулся на вошедших пожарных и больничных служителей, при виде форменных одежд его победоносная радость превратилась опять в дикую ярость — он размахивал ножкой от стула и ударил им первого попавшегося пожарного, так что тот свалился в беспамятстве.

Образовался дикий узел людей, со всех сторон накинулись сильные мужчины и сумасшедшей вынужден был покориться превосходным силам.

Его привязали ремнями к носилкам и отнесли к карете. Врач, сопровождавший его, еле отделался от посыпавшихся на него вопросов.

— Он внезапно сошел с ума. Но этот припадок вызван не чрезмерным пьянством, а скорее всего иные происшествия совершенно расстроили ослабленную алкоголем нервную систему несчастного. По моему мнению, случай безнадежен. Рассудок его уж никогда не будет восстановлен.

Пока пожарные затушили огонь в зародыше, больничная карета приехала в дом умалишенных.

Не останавливавшийся ни перед каким преступлением Ротман был судим Верховным Судьей.

В конторе юстиции советника Готоп царило оживление.

Расположенная рядом с кабинетом юстиции советника комната была приготовлена для вскрытия завещания.

Молодой заместитель старого юстиции советника, адвокат Кариус, следил за приготовлениями, глядя от времени до времени на часы.

Заведующий конторой Крейзерт находился тут же, при нем был толстый портфель, в котором хранилось завещание, подлежавшее вскрытию.

Вот вошла стройная, молодая женщина в темном платье и остановилась в нерешительности. Заместитель юстиции советника вежливо подошел к ней.

— Сударыня, вас направили сюда, вероятно, по ошибке; приемная расположена на другой стороне.

Элегантная дама приблизилась на шаг.

— Простите, сударь, я вызвана ко вскрытию завещания, я невеста поручика фон Росла и являюсь его заместительницей.

Молодой адвокат вежливо поклонился и пригласил ее присесть.

Заведующий конторой сделал движение, как бы намереваясь вмешаться в разговор.

Самый зоркий наблюдатель не заметил бы, какая буря бушевала в душе этого человека, внешне совершенно безучастного.

Невеста несчастного офицера менее хорошо владела собою. На её лице было написано страшное волнение.

Последние дни были ужасны.

После Висбадена она не видела опытного сыщика и не говорила с ним. К ней не дошел от него ни малейший признак жизни. Только вчера вечером он просил ее вовремя прибыть ко вскрытию завещания, не упоминая однако ни под каким видом его имени.

Нужно было большое доверие к сыщику, чтобы при таких обстоятельствах не предаться отчаянию.

Девятый час утра уже пробил. Адвокат нервно посмотрел на дверь, а потом обратился к заведующему конторой.

— Время вскрытия завещания настало и надо приступить к делу. Дайте мне завещание, господин Крейзерт.

Последний лишь с трудом сохранял спокойствие.

— Ближайший родственник завещателя, племянник его, Фриц Ротман, не явился еще, господин адвокат!

Юрист сделал нетерпеливое движение рукой.

— Первым делом аккуратность, милейший. Мы не можем ждать целые часы. Время пришло, и завещание будет вскрыто.

Молодой юрист взял завещание, удостоверился в неприкосновенности печатей и открыл его.

— Извещаю вас, господа, о последней воле погибшего столь ужасным образом барона фон Росла, а именно:

«Майнц, 28 Декабря 19…

Будучи в здравом уме и твердой памяти, я в нижеследующем излагаю мою последнюю волю, в присутствии моего старого друга, юстиции советника, доктора Готоп.

Я назначаю единственным наследником всего моего состояния моего племянника, Фрица Ротмана, местопребывание которого мне в настоящее время известное.

Мой второй, младший племянник, поручик Курт фон Росла, совершенно лишается наследства в виду его легкомысленного, не одобряемого мною образа жизни.