Энн Грэнджер - Помни, что ты смертный

Впрочем, на этот раз он ее сам позвал, чтобы поговорить о случившемся. Проблема в том, что беседа с ним в его официальном качестве о друзьях — Салли и Лайаме — чертовски смахивает на донос. Поэтому она обдумала, что сказать. Выпрямилась на стуле, устремила на него деловой взгляд.

— Значит, дело ведет региональная бригада?

Алан поморщился.

— Возможно, это лишь первый случай из ряда атак по случайному выбору. Допуская, что действуют экстремисты, в первую очередь надо выяснить кто. Большинство организаций защиты животных применяют открытые методы. Стараются держаться в рамках закона, а если выходят за рамки, то лишь в части нарушения общественного порядка. Прорывают пикеты, буянят, когда накалятся эмоции и взорвется темперамент. Все это попадает в вечерние новости, а организаторы вовсе не против публичной огласки. Полиция не рада, но я лично предпочитаю это сегодняшнему происшествию. Любые направленные атаки нежелательны. В движении защитников животных, как и в любом другом, имеются ренегаты с грязными методами и тайными целями. Что может быть хуже бомбы в посылке?

Алан прервался с виноватой улыбкой.

— Я тебя пригласил не за тем, чтобы разговаривать только о деле. Мы редко виделись в последнее время.

— Я гриппом болела.

— Знаю. Заезжал с букетом и сочувствием, но дверь открыла драгунша в переднике и не пустила.

— Миссис Хармер. Экономка Джеймса Холланда. Он благородно прислал ее за мной ухаживать.

— Кажется, я ее знаю. Видимо, таким образом церковь заботится о прихожанах.

— На другой день я звонила поблагодарить за цветы, — напомнила Мередит.

— И велела больше не являться.

— Из лучших побуждений!

Оба рассмеялись.

— Ну, — сказал он, — теперь как себя чувствуешь?

— Гораздо лучше, правда. Как огурец, по известному выражению.

Возникло подозрение, что он не поверил. Серьезные голубые глаза критически ее разглядывали, отыскивая остаточные следы болезни. Но он только сказал:

— Хорошо. Ахмет для начала рекомендует самсу с острыми овощами.

— Отлично, — горячо откликнулась Мередит, однако легко не отделалась.

Алан без предупреждения вернулся к теме недавней болезни.

— Если не хочешь беседовать, так и скажи. Действительно хорошо себя чувствуешь? Тебе тоник нужен. В детстве, когда я заболевал, меня без конца поили из бутылки. Мигом на ноги ставит.

— Вряд ли нынче можно найти такой тоник. Возможно, в нем содержалось что-то лекарственное, запрещенное теперь к продаже. — Она через стол дотянулась до его руки и слегка прикоснулась. — Все в порядке! У Салли в гостиной голова побаливала, но было достаточно подышать свежим воздухом.

Он хотел удержать руку, но она ее быстро отдернула.

— Я беспокоюсь за Салли. Понимаю, насколько опасна нынешняя бомба, даже если Лайам этого не понимает. А чувствую себя хорошо в самом деле.

Разговор прервал официант с вопросом, что будут заказывать из еды и выпивки.

Когда заказ был сделан и бармен принес наполненные бокалы, Мередит продолжила:

— В самом деле, прошло много времени. Рассказывай, что было с твоей стороны баррикад.

— Полицейская работа, что же еще? — Алан усмехнулся, светлые волосы упали на лоб, лицо стало знакомым, всегда пробуждающим в ней сентиментальные чувства. — Возможно, тебе не захочется слушать. Помнишь Пирса, моего сержанта в Бамфорде? Сдал экзамены, стал инспектором. Больше того — перешел к нам в региональное управление. Надеюсь, будем вместе работать над делом Касвеллов.

Это вернуло их к главной теме.

— Должна признаться, мне все же неловко говорить о друзьях, — замялась Мередит, терзая уголок салфетки.

— Возможно, это поможет спасти им жизнь.

Возразить больше было нечего. Она хлебнула джина с тоником, обдумывая, с чего начать. Выручила прибывшая самса. Беседа опять прервалась. Мередит попыталась еще потянуть.

— Я рада, что Пирс снова с тобой. Тебе всегда нравилось с ним сотрудничать…

Алан что-то пробормотал, не поддавшись на уловку. Она сделала глубокий вдох.

— Ладно. Что ты хочешь от меня услышать?

— Все, что даст хоть какую-то ниточку. Я знаю только, что в их дом рано утром доставлена бомба в посылке. Нет, Касвелл еще обрушил на мою голову анонимные письма. Настолько анонимные, что ничего о них сказать не может.

Последние слова прозвучали довольно свирепо.

Самса произвела в желудке маленький взрыв. Хоть и вкусно после долгой пресной пищи, но все-таки слишком. Мередит положила вилку.

— Люди, которые пишут гнусные письма, наверняка стараются не оставлять ниточек.

— Это не просто оскорбительные письма. По крайней мере, мы так предполагаем. Судя по тому, что запомнилось Касвеллу из содержания, их писал человек, осведомленный о его работе и книге. Предположительно, это указывает на защитников животных. Однако они стараются, чтобы получатель знал, что он избран мишенью, и обычно подписывают послания. Конечно, указывают не фамилию, а название организации. Играют на устрашении и публичной огласке. Что касается посылки… — Алан отодвинул пустую тарелку. — Возможно, завтра кто-то позвонит, возьмет на себя ответственность.

Он помолчал.

— Заряд довольно мощный. Я коротко переговорил со взрывниками. Они выразили удивление. Я уже сказал, экстремисты, как правило, посылают бомбы с намерением испугать или предупредить. Иногда в посылках муляжи, которые вообще не взрываются. С виду настоящие бомбы, а внутри послания, карточки с соболезнованиями и тому подобное. Какой смысл вкладывать их в настоящую бомбу, когда некому будет читать? А эта должна была взорваться и причинить тяжкий вред. Может быть, даже убить.

Мередит побледнела.

— Ужас. Плод больного ума. Ведь они не могли быть уверены, что пакет вскроет Лайам. Он ведь должен был в Норвич уехать? Случайно оказался дома, однако, к несчастью, бедная Салли занялась посылкой. Что плохого она кому сделала?

— Похоже, ты так не сокрушалась бы, если б ею занялся Лайам, — поддразнил ее Алан.

— Да, он мне не особенно нравится, — призналась она. — Терплю ради Салли. Она очень милая. Поэтому все вышло так глупо.

— Для тех, с кем мы имеем дело, случайные ошибки с жертвой значения не имеют. Лучше б Касвелл сохранил анонимки… В них могло содержаться предупреждение о скором прибытии более грозной посылки. Он проявил невероятное легкомыслие!

— Меня это не особенно удивляет, — сказала Мередит. — Лайам полностью погружен в работу. Она для него так важна, что он даже не представляет, что кому-то, возможно, захочется ей помешать.

— Тем не менее у него должно быть хоть какое-то представление о человеческих мотивах и чувствах, — резко бросил Алан. — Я заметил, с какой натугой он заявил, что его собаки не страдали. Каждый, кто работает с лабораторными животными, хорошо понимает, как к этому относятся другие. Честно сказать, я сам сомневаюсь в здравомыслии человека, использующего животных для экспериментов. Знаю, ученые скажут, что прогресс в медицине возможен только с помощью именно таких опытов, но я склонен поспорить. Хотя мои действия продиктованы не личным мнением. Я полицейский и должен блюсти закон. В данном случае закон более чем очевидно нарушен.