Анатолий Безуглов - Ошибка в объекте

Кармия Тиграновна вышла.

— Ну, Юрий Васильевич, хватит играть в прятки… Бутылка горилки, которую вы отвезли отцу, была куплена не вами и не в гастрономе у автовокзала… Ее приобрел Лев Митрофанович Лещенко. В ту пятницу, в магазине возле своего дома… На ней отпечатки пальцев Лещенко!

— Откуда же мне знать, кто брал её в руки! — выкрикнул тренер.

— И еще, — продолжал следователь. — В канале иглы от шприца, который вы просили выбросить, обнаружен яд. Цианистый калий! Да, да, тот самый, что убил двух совершенно посторонних людей… Вы впрыснули яд в бутылку и подменили ею ту, которую купил и хотел взять с собой в дорогу Лещенко… Пожалуйста, можете ознакомиться с заключением экспертизы.

Лебедев опустил голову, как-то безвольно уронил свои крупные руки на колени и произнес:

— Нокаут…

— Когда, где и как вы подменили бутылку? — спросил Агеев.

— Да, я действительно собирался уехать в двенадцать. Но встретил одного деятеля с комбината. Он сказал, что мне выписали премию. Я же работаю там по совместительству… Я пошел в комбинат… Кассирша должна была прийти в два… Ну, сели за шахматы. А это рядом с лабораторией Лещенко.

По словам Лебедева, через открытую дверь он слышал скандал, который закатила жена Афонникова по поводу того, что Лещенко положил в холодильник горилку. И понял — это тот самый шанс, который выпадает раз в жизни…

Лебедев побежал домой, где у него хранился пузырек с цианистым калием тем самым, что был предназначен для волков. Да, там, в Сытой Зегзице, ему удалось в считанные минуты взять у матери пустой пузырек, отлить в него несколько капель яда. Уже тогда он знал, для кого предназначены эти капли. Но удобный случай пустить их в ход представился только теперь.

По дороге домой Лебедев купил бутылку горилки с перцем — точно такую, что стояла в холодильнике. С помощью шприца впрыснул в неё яд и почти бегом вернулся на комбинат.

Ему повезло. Все сотрудники лаборатории ушли получать премию, в комнате никого не было. Лебедев сунул в холодильник отравленную горилку, а взял ту, что купил Лещенко.

— Выходит, у вас давно возник умысел убрать с дороги Льва Митрофановича?

— С зимы. Когда травили волков…

— Делились своими планами с Ларисой?

— Нет! — твердо заверил Лебедев. — Хотя и думал сначала. Но потом понял: Лариса не тот человек. Решительности не хватит… — Он сжал руками виски.

— И все напрасно!.. Неужто действительно талисман?.. — прошептал он…

Агеев вспомнил сверкающее яичко, с которым на расставался Лещенко, и подумай: «Прямо мистика какая-то…»

— Скажите, зачем вы хотели убить Лещенко? Чем он мешал вам?

— Майечка!.. Это все из-за нее! Знать, что твои кровный ребенок чужого человека называет папой… Это было невыносимо. Понимаете, когда я узнал, что она моя дочь, и понял, вот она, цель моей жизни. Больше ничего нет!.. Жена… — Он пожал плечами. — Когда-то была любовь, прошла… Детей нет… Спорт? Тоже теперь по инерции… Особых высот я не достиг. Хотя многие мои друзья, на мой взгляд менее способные, чем я, пошли дальше. Я хотел посвятить себя дочери. Чтобы заполнить пустоту. Но Лев Митрофанович никогда не отдал бы Майечку…

В комнату вошла Карапетян.

— Товарищ следователь, — официально доложила она. — Конвой прибыл.