Анатолий Безуглов - Сигнал тревоги

— Хорошего работничка пригрел Воронцов, — заметил я.

— Слушайте дальше, Захар Петрович… Петр Осипович Коростылев, тридцати трех лет. Имеет судимость…

— Час от часу не легче! — вырвалось у меня.

— Эти двое поступили работать на автобазу полтора года назад, одновременно с Воронцовым… По-моему, самые доверенные дружки бригадира…

— Пикуль и Коростылев, — повторил я. — Продолжайте, пожалуйста, Владимир Гордеевич.

— Юрий Шавырин работает на автобазе уже семь лет. За ним вроде бы ничего нет. Так же, как и за Сергеем Кочегаровым, который в автохозяйстве уже девять лет… Пятый член бригады — Николай Дорохин. Недавно демобилизовался, на автобазе проработал две недели…

— Да, знаю, — кивнул я. — Ну а Воронцов?

— Как я уже сказал, на автобазе он полтора года. До этого жил в областном центре, Рдянске. Сменил не одну профессию — строитель, ремонтировал автодороги, экспедитор… ОБХСС им занимался.

— В связи с чем? Когда?

— Года три назад. Сколотил он бригаду шабашников, подряжался в колхозах строить коровники. Это бы вроде ничего. Да выяснилось, что председатель колхоза стряпал фиктивные наряды на строительство, а деньги, видимо, делили с Воронцовым пополам… Воронцову удалось выпутаться амнистия помогла. Он проходил по делу всего лишь свидетелем…

— Да, прошлое у Германа Степановича, мягко выражаясь, не кристальное, — сказал я. — Моральный облик ясен. Но куда смотрело начальство автобазы? Как он стал во главе бригады? Почему?

Фадеев посмотрел на часы.

— У меня сейчас допрос, Захар Петрович… Думаю, что Кочегаров будет откровенен и расскажет все, что знает о Воронцове…

— Почему вы так думаете?

— Понимаете, я Кочегарова еще не вызывал. Он сам позвонил. Очень хочет встретиться. Прямо рвется ко мне… Хотите присутствовать?

Я принял участие в допросе.

Кочегарову было чуть больше сорока, но в его густой каштановой шевелюре уже серебрились седые волосы.

Действительно, он решил выложить все начистоту. О фиктивных тоннах грунта и фальшивых километрах, о том, что водители бригады, работающие на дизельных машинах, сливали излишек солярки в Берестянкин овраг, у Желудева и в других местах. Подтвердилось и то, что землю возили не в Матрешки, а на Кобылий луг и в другие окрестные овраги. Верхнюю же, плодородную часть грунта, по договоренности с людьми, имеющими дачи, возили к ним на участки. Не бескорыстно, конечно…

Кочегаров постарался вспомнить все поточнее, и перед нами открывалась страшная картина. Одно нарушение рождало другое. Ворох липовых документов оборачивался потоками дизельного топлива, которое выливали на землю. Цинично и хладнокровно…

— Сергей Васильевич, — спросил Фадеев, — неужели прежде у вас никогда не возникала мысль: что мы творим?

— Откровенно? — посмотрел Кочегаров на следователя запавшими глазами.

— Конечно.

— Говорят, лиха беда — начало… Потом привыкаешь, что ли… Я понимаю, это не оправдание. Теперь муторно. Но вот рассказал и легче на душе стало…

— Такие порядки были у вас всегда?

— Воронцов завел…

— Как же ему удалось так взнуздать членов бригады и администрацию?

— Ловко он всех окрутил… На чужом горбу въехал в рай. В передовые, я хочу сказать… Да что там! — в сердцах махнул рукой шофер.

— Объясните, пожалуйста, — попросил следователь.

— Не знаю, кто и почему записал Воронцова в новаторы! — воскликнул Кочегаров. — Словно забыли, что бригадный метод первым у нас внедрил Саша Никодимов. Пять лет назад! В бригаде той были также я и Шавырин. Работали честно, могу поклясться чем угодно. Хоть своими детишками! Герман появился полтора года назад. Как он втесался к нам в доверие, не знаю. А месяца через четыре — бац Сашку Никодимова снимают с бригадиров. На его место Лукин тут же назначил Воронцова… Первым делом Герман постарался затащить в бригаду своих дружков — Петьку Коростылева и Ромку Пикуля. А остальных вытурил…

— Каким образом? — удивился Фадеев. — Он ведь не директор, не отдел кадров, в конце концов…

— Верно, — усмехнулся Кочегаров. — Сначала Воронцов был пешкой. Не то что сейчас, вертит Лукиным как хочет… Но свою линию он тогда хитро повел. Начал с того, что новые машины, поступающие на базу, отдал своим дружкам. А ветеранов бригады, кто был ему не угоден, держал в черном теле. Премиальными, например, прижимал. Ребята, конечно, возмутились. Но Герман прямо заявил: уходите из бригады подобру-поздорову… Валера Вдовин ушел сам. Шамиль Мансуров заартачился. Вынудили перейти в другую бригаду…

— Погодите, — воскликнул следователь, — как это вынудили?

— Очень просто. Герман придирался по всяким пустякам. Добился, что Шамиля перевели на полгода в слесаря. А у него трое детишек. Потом и вовсе такую пакость отмочили… — Шофер вздохнул, покрутил головой. — Подсыпали в бак с бензином сахару. Бедняга Шамиль столько времени провозился с мотором, пока докопался, в чем дело…

— И вы, зная об этом, молчали? — покачал головой следователь.

— Нет, об этом я узнал совсем недавно. Шамиль скрывал. Боялся, наверное…

— Чего?

— Могли избить. Ромка Пикуль в этом деле мастак…

— Были случаи? — продолжал спрашивать Фадеев.

— Ага, — кивнул шофер.

Мы с Фадеевым невольно переглянулись: подумали, видимо, об одном и том же.

— Знаете конкретно, кого и где он избил? — спросил следователь.

Кочегаров опустил голову, медлил с ответом.

— Ну, договаривайте, Сергей Васильевич, — поторопил его Фадеев.

— Николая Дорохина, например, — тихо ответил шофер. — Так сказать, провел работу…

— Почему именно его?

— Не соглашался химичить. Возил грунт, как положено, в Матрешки. И солярку не хотел сливать…

— Значит, ту небольшую часть земли из котлована больницы с улицы Космонавтов завез в Матрешки Дорохин? — уточнил Владимир Гордеевич.

— Он, — подтвердил Кочегаров. — Николай — правильный мужик… Тихоня тихоней, а плясать под дудку Германа отказался наотрез!

Фадеев попросил Кочегарова рассказать подробнее о драке Пикуля с Николаем Дорохиным. Но шофер сказал, что только слышал разговор Воронцова и Пикуля: надо, мол, проучить охламона, если не понимает нормального языка… А потом Дорохин появился на работе с синяками.

Еще Кочегаров показал, что после аварии, в которую попал Николай, Пикуль якобы обмолвился: так, мол, Дорохину и надо, в другой раз будет сговорчивей…

Фадеев заканчивал допрос Кочегарова без меня. Я отправился в суд, где поддерживал обвинение по уголовному делу.

Два дня я был занят в судебном заседании. Дело слушали с утра до позднего вечера, так что в прокуратуру я забегал буквально на несколько минут.

На третий день Фадеев караулил меня с утра.