Наталия Левитина - Грешница

– Конспектируешь? – с умилением спросил Никита.

– Угу.

– Какая добросовестная девочка! И невероятно сосредоточенная. Пожалуйста, еще раз нахмурь так же брови. Тебе идет. Впрочем, тебе, наверное, все идет.

Никита утащил под стол мою левую руку и крепко сжал.

– Юля.

Я оторвала глаза от блокнота (да кому он нужен, этот конспект!). Теперь мы с Никитой сидели очень близко друг к другу. Его горячий шепот заставлял меня пылать. Я не верила, что это наконец-то произошло. Я долго ждала, но не зря – теперь на меня обрушилось счастье, знакомое многим лишь по фильмам и книгам.

– Юля. Юля, Юлия. Изумительное имя! Конспектируй, конспектируй. Серьезная малышка. Какие хрупкие пальцы! И вся ты тонкая, изящная. Сколько ты весишь? Но достаточно рельефная!

За рельефность моих форм – особая благодарность лифчику с силиконовыми вставками! Хорошее белье. И весьма дорогое.

– Господа, господа, так дело не пойдет! – возмутился профессор и строго посмотрел на нас. – Давайте сосредоточимся.

Два часа промчались незаметно. Никита тоже принялся конспектировать, однако подошел к задаче своеобразно. Вскоре я была завалена смешными рисунками и записками. Я хрюкала и прыскала, а московское светило бомбардировало меня гневно-укоризненными взглядами.

– Господин Мельник, – не выдержал в конце концов профессор. – Оставьте же в покое Юлию Андреевну! По крайней мере дождитесь перерыва!

С лица Никиты вмиг слетело доброжелательное выражение, в глазах сверкнули льдинки.

– Видите ли, уважаемый Андрей Вячеславович, мы тут с Юлией Андреевной поспорили. Она утверждает, что правила успешной мотивации, только что продиктованные вами, разработаны Наполеоном Хиллом. А я говорю – это Ог Мандино! Положительно, Ог Мандино, я уверен на сто процентов.

Профессор начал багроветь.

– Так это была цитата? – вмешалась дама в сером костюме с пылающе-красной розой на лацкане. – Да, Андрей Вячеславович?

– Да, – нехотя выдавил пунцовый бизнес-гуру. – Ог Мандино.

– Опаньки! – воскликнул розовый пупс, скормивший мне профитроль. – Только не говорите, что весь тренинг – сплошная компиляция из книг известных деятелей. Книги мы и сами читаем. Я, честно говоря, надеялся обогатиться оригинальными идеями.

– А меня угнетает манера подачи материала, – перебила дама с розой. – Где динамизм? Почему нет игровых ситуаций?

– Я согласен с господином Мельником, – подхватил мужчина с черной как смоль мефистофельской бородкой. – Мы не двадцатилетние студенты. Мы состоявшиеся личности, успешные бизнесмены. Мы здесь, потому что хотели получить новый толчок к развитию. А что в результате? Скучная декламация избитых истин, пустые фразы.

На пиратской шхуне зрело восстание. Московский профессор обиженно сопел.

– Давайте сделаем перерыв, – предложил, наконец, он.

Никита тут же встал с кресла и потянул меня за собой.

– Подъем, – скомандовал он. – Пойдем, малыш, покурим.

Я с огромным энтузиазмом приняла его предложение. Внутри все пылало и требовало сигаретного допинга. Через минуту мы уже стояли на лестничной площадке, ставшей местом нашей первой встречи. Я попыталась стрельнуть у Никиты сигарету, но он щелкнул меня по пальцам:

– Куда! А ну, верни!

Я удивленно распахнула глаза (с удивленно распахнутыми глазами я выгляжу на пять лет моложе). Вот оно! Недостатки. Куда без них. Что ж… Мужчина не может быть идеален. Какой-то изъян обязательно присутствует. Но неужели Никита скуп? Отвратительно!

У меня упало сердце. Парень, пожалевший для дамы сигаретку, парень, предлагающий разделить ресторанный счет пополам, парень, надрывно вздыхающий при виде ценника на флаконе духов, – такой скупердяй не достоин звания мужчины.

А мой идеальный мужчина щедр, как восточный султан! Он не моргнув глазом истратит целое состояние на миллион алых роз, соболиную шубу и алмазную диадему.

Да хрен с ней, с диадемой!

Я всего лишь хотела взять сигарету!

Неужели придется отказаться от мечты? Неужели Никита не справился с ролью идеала?

Но он слишком мил, чтобы я смогла прямо сейчас расторгнуть с ним отношения. Нет, невозможно… А если попытаться перевоспитать его? Этот недостаток наверняка искореним. Я научу Никиту не экономить на любимом существе. Всего каких-то пять лет тренировок – и он научится быть щедрым. Отдаст мне, не поморщившись, не одну, а целых две сигареты!

– Куда ручки тянешь, козявка? Я – взрослый дяденька тридцати трех лет от роду. А ты мала еще травиться никотином!

У меня отлегло от сердца. Он не жадина! Просто заботится о здоровье подрастающего поколения. Обо мне, значит. Как это трогательно! И безумно приятно, что небольшую разницу в возрасте (четыре года) Никита преобразовал во внушительный временной отрезок. Он назвал меня козявкой! Словно я еще школьница!

А что? Все говорят, я выгляжу гораздо моложе своих лет!

– Вообще-то мне двадцать девять.

– Никогда бы не подумал.

Улыбаясь, я быстро вставила сигарету в рот. Не стоит огорчать мир своей безвременной кончиной. А я, несомненно, умру, если сейчас же не закурю.

– Разочарован?

– С какой стати?

– Ну… У меня уже оформлена путевка в дом престарелых.

– А разве я охочусь за младенцами? Гораздо интереснее иметь дело с настоящей женщиной. Той, которая уже знает, чего хочет получить от жизни, от мужчины и от собственного тела.

Я зарумянилась от удовольствия. Приятно быть номинированной в категории «Настоящие женщины».

– Кстати, Юля, удивлен твоей откровенностью. Не часто услышишь от девушки подобное признание: мне двадцать девять.

– А если даме на самом деле полтинник?

– Ну-с, откровенность за откровенность. Я не женат.

О-о-о!!!

Едва успела подавить вопль счастья! Ведь именно этот вопрос и мучил меня последние два часа. Я собиралась изящно, со свойственной мне деликатностью, прозондировать почву. Уже созрело несколько удачных вариантов. Например:

1 (озабоченно). «Никита, представь, что тебе необходима пересадка почки. Твоя жена сможет стать донором?»

2 (небрежно, взгляд устремлен в окно). «И как это жена отпустила тебя на тренинг в такую вьюгу?»

3 (грустно). «Ужасно, что в России отрицательный прирост населения. А вы с женой как-то пытаетесь изменить демографическую ситуацию к лучшему?»

Некоторое время мы курили молча, разглядывая друг друга сквозь пелену дыма. Я – двадцатидевятилетняя, он – неженатый. Какое счастье, что мама заставила поехать на тренинг! Наверное, иногда все же стоит прислушиваться к ее словам. Внезапно я оцепенела от ужаса: представила на мгновение, как в очередной раз отказалась внять убеждениям Марго. И не встала в пять утра, и не доволокла сонный организм до вокзала, и не приехала в Екатеринбург. Катастрофа!