Наталия Левитина - Неприятности в ассортименте

– Что ты там увидела? На тебе лица нет! Ты серо-зеленого цвета! – испугалась Ирина.

– Быстро давай телефон! – прошептала я.

– А что там такое? Почему ты не говоришь мне? – В голосе подруги звучала паника. Она копошилась в сумочке, безрезультатно пытаясь найти мобильник. – Нет, я, похоже, забыла его в машине.

– Ну вот. И мой тоже.

– Ой, смотри, врач собирается уходить!

Я тут же зажала Ирине рот рукой, толкнула ее за сарай и сама прыгнула следом. Подруга изумленно вращала глазами, но молчала. А могла бы завопить: «Ты совсем с ума сошла?! Чего толкаешься, корова?!»…

Нет.

Она такая умница.

Руслан постоял на крыльце, то ли в задумчивости, то ли прислушиваясь. Потом направился к воротам, открыл их и сел в машину.

– Он уезжает, – беззвучно произнесла Ира.

– Пусть едет.

– Мы разве не будем с ним разговаривать? Что он делал в доме? Мы угадали – он маньяк?!

Я не ответила. Вместо этого сначала дождалась, когда бело-синяя «шестерка» окончательно скроется из вида, затем побежала к дому, вскочила на крыльцо и подергала дверь. Да, врач не забыл закрыть ее. Я обогнула дом и увидела, что и распахнутое недавно окно теперь тоже наглухо задраено.

Ириша молча бегала за мной следом – взволнованная, растерянная. Она понимала: суета не беспричинна. Своим поведением подруга демонстрировала безграничное доверие моим действиям. Она не орала, не требовала объяснений, полагая: раз я не ответила на ее вопрос, значит, сейчас некогда разговаривать. Надо сначала разобраться с проблемой.

И я разобралась!

Просто схватила с засохшей грядки обломок кирпича и засадила его в окно рядом с крыльцом. Стекло обрушилось вниз, оставив острые «зубья» в раме, я быстро отбила и их тоже.

– Давай, ты первая, – приказала я.

Ирина задрала юбку чуть ли не до талии и полезла в окно. Я подталкивала ее под попу. Потом сама лихо взлетела в оконный проем: семь лет, отданные в детстве художественной гимнастике, до сих пор помогают в некоторых ситуациях.

– Ира, ты только не волнуйся, – предупредила я.

Ириша не ответила. Она двигалась по тесному коридорчику, едва передвигая ватные ноги. Она уже осознала: мы не ошиблись, и Руслан Тронов на самом деле как-то связан с исчезновением Льва. Но как? Она боялась спросить. Только побелела от страха и сжала руки на груди…

Мы вошли в комнату. На кровати у стены лежал Лев.

Наверное, следовало лучше подготовить мою нервную красавицу к встрече с мужем. Как выяснилось, она невероятно тяжела в бессознательном состоянии. Хотя и прикидывается пятидесятишестикилограммовой.

Да конечно!

По крайней мере центнер!

Я, естественно, не удержала груз, и мы с подругой свалились на пол. Вид Ирины мне страшно не понравился – бледное до синевы лицо, закатившиеся глаза. Испугавшись последствий (а вдруг сейчас ее мозг не получает достаточно кислорода и в нем уже начались необратимые процессы?!), я истошно завопила и принялась лупить бедняжку по щекам.

– Ира, очнись! Ну, что же ты?! Вот он, твой Лев! А ты тут валяешься!

Подруга очнулась через полминуты, долго оглядывалась по сторонам, потом завыла и полезла трясти и обнимать Льва.

– Юля, вызывай скорую! – крикнула она. – Что этот подлый врач с ним сделал?! Левушка, милый мой, хороший, не умирай, пожалуйста! Мы же тебя нашли! Теперь все будет хорошо.

А по моему мнению, Лев вовсе не собирался отбрасывать валенки. Я сразу сообщила об этом подруге.

– Он вовсе не умирает, успокойся, Ириша!

– Ты думаешь?

– Посмотри на него!

Слова гадалки бабы Кати – «жив, но лежит» – подтвердились.

Таиров лежал на кровати по стойке «смирно», закрыв глаза, и ровно дышал. Очевидно, просто спал, заботливо укрытый одеялом до самой шеи. Конечно, он отличался от Льва, привычного нам, – был слегка зеленоват и неподвижен. Но в целом Таиров смотрелся неплохо… Ириша выглядела гораздо хуже. Что ж, если вспомнить, какие жестокие нравственные страдания она перенесла в разлуке с ее исполином!

Но теперь все кончено.

Лев найден. И он прилично сохранился.

Вот это счастье!

В только что проветренной комнате все же чувствовался запах лекарств. На лампе-бра над кроватью висела пустая капельница. Рядом на стуле – упаковка гигантских памперсов. Я отвела глаза – сердце защемило от жалости и унижения: на нашего могучего мужика, крутого и успешного, день за днем в течение трех недель напяливали памперсы, как на беспомощного младенца.

На столе стояла банка из-под кофе с медицинским мусором – использованные шприцы, ватки, пустые блистеры, ампулы. Я вытащила одну и прочитала надпись: «Хлорпромазин».

– Ты знаешь, что такое хлорпромазин? – спросила я у Ирины. Она уже не рыдала в голос, но хлюпала носом и то принималась обнимать Льва за шею, то гладила его по груди, то сжимала ладонь, вытащив из-под одеяла.

– Нет.

– Наверное, врач обокрал своих психов, – решила я. – Позаимствовал в диспансере лекарство от излишней прыгучести и болтливости.

– Думаешь, этим они обкалывают буйных пациентов? – всхлипнула Ириша. – Бедный Левушка! А его-то за что?!

– Схожу в машину за телефонами, – сказала я. – Дай ключи.

Очень мило: связь отсутствует.

А как же нам вызвать скорую и милицию?

И еще – позвонить Никите и Николаю?

– Придется нам самим как-то вывозить Льва отсюда. Нет связи. Мобильники не работают. Но я могу побегать по деревне, поискать, у кого есть стационарный телефон.

– Нет, не оставляй меня одну здесь! – взмолилась Ириша. – То есть со Львом. Но все равно – мне так страшно!

Я держала в руках Ирин сотовый и, размышляя, автоматически теребила золотой брелок, инкрустированный искрящимися камнями. Он, как обычно, не давал мне покоя. Это духи или губная помада, в конце-то концов?!

Что же нам делать?

Подогнать машину и погрузить в нее Льва?

А если мужика нельзя кантовать?

А почему нельзя? Думаю, это не возбраняется… Однако сумеем ли мы с Иришей перенести в автомобиль сонного мальчугана, размером и весом сравнимого с мраморной статуей Геракла?

Что-то я сомневаюсь.

Но оставаться в доме конечно же нельзя. В любой момент может вернуться врач. Или сам Кунгуров нарисуется, решив проведать конкурента, низведенного им до положения овоща… Неужто Кунгуров настолько жесток, что упивается видом поверженного соперника? Наслаждается его беспомощностью? И зачем ему это?

Но я, конечно, безмерно благодарна этой двуличной сволочи. Кунгуров не убил Льва сразу, он решил сделать это постепенно. Наверное, ждал, когда меж двух доз препарата Таиров признается, куда дел собранный компромат.

Но, затянув финал, Кунгуров дал нам шанс переиграть его!