Наталия Левитина - Девушка без недостатков

«По фигу!» – заявила она по-русски бесшабашно. «Вот видишь! Я тебе говорила, что ты ему не нужна!» – полным укоризны голосом сказала она дочери. Алина Владимировна была готова лишний раз вонзить тонкое жало в рану Лизы, но добиться от той признания, что мудрая материнская проницательность не была своевременно оценена.

– Да, я ему не нужна, – кивнула Лиза. Легкость в ответе предполагала полное несогласие с выводом матери. – Я надеялась, что он оставит мне хоть какую-нибудь записку.

– Думаю, он отстегнул бы нам полмиллиончика, если бы ты не была так похожа на меня. Да, да, наверное, в этом-то все и дело. Ты, Лиза, слишком похожа на меня.

– Да хватит уже про эти миллионы.

– Ах, Лиза! Мне нравится твое аристократическое пренебрежение к деньгам. Однако деньги – основа всего. Не было бы их, и ты не была бы такой тонкой и возвышенной.

– Конечно. Я была бы энергичной, деловой. Тоже неплохо, – примирительно улыбнулась Лиза.

– С тобой трудно спорить. Ты совсем не агрессивна, – разочарованно произнесла Алина Владимировна.

– Агрессивный спор – это склока.

– А мне так необходима разрядка! Ладно, целуй меня. Я ухожу.

– Куда?

– В ресторан. Сережа пригласил.

– Развлекайся, юная миллионерша.

– Издеваешься над матерью?

– Угу. Как Ванесса Мэй над Вивальди.

– Не знаю, кто она, твоя Ванесса, но ты в высшей степени непочтительна!..

Мысль об утраченных финансовых возможностях не разъедала Лизины мозги кислотой тщетных сожалений. О миллионах, мелькнувших в воздухе расплавленным болидом, она и не думала. Ее горе было намного глубже. Лиза беспрестанно вспоминала ясный весенний день в Париже и встречу с отцом. Как он ей понравился! Какая славная была бы у них жизнь! Сколько слов они могли сказать друг другу!.. И тут же накатывала черная, безысходная тоска, сжимавшая сердце зубьями стального капкана, – нет, ничего не будет, он умер…

– Как ты думаешь, он оставил мне новую квартиру? Или ту, в которой жил? – спросила Лиза у Маши.

Маша была облеплена детьми, как ветка облепихи – оранжевыми ягодами. И она конечно же не слышала подругу, так как дети тоже разговаривали. Вернее, они орали, как дикие. Тишина и спокойствие были противны их природе. У каждого на макушке красовался картонный клоунский колпачок. Маша и Лиза тоже были в колпачках. Колпачки оставил подопечным орденоносный гувернер Дмитрий, отправляясь на уик-энд.

– Что?! – крикнула в ответ Маша. – Говори громче, не слышно!

– Я спрашиваю, папа оставил мне свою квартиру? Или купил новую?

– А какая разница?

– Я мечтаю, чтобы это была его собственная квартира. С его книгами, одеждой, письменным столом, пледом на диване. Я бы читала его книги, я бы поняла, что за человеком он был. Пиджаки в шкафу пахли бы его одеколоном. А вдруг он вел дневники? И оставил их мне? Ах, нет. Он даже письма мне не написал. Или… Может, письмо ждет меня в этой квартире?

– Лиза, – подозрительно посмотрела на подругу Мария. – У тебя навязчивая идея.

– Да, это точно.

– Тебе пора смириться с фактом, что отца в твоей жизни как не было, так и не будет. Ничего нельзя изменить.

– Это невыносимо!

– Но он тебя любил. А ну-ка, брысь отсюда! – рявкнула Мария. – Дайте девочкам поговорить!

– Не очень-то вежливо, – оскорбленно сказал Антон.

– Мама, ты груба, – сказал Леша.

Надув губы, близнецы сползли с дивана, изъяли из обращения Эдика и гордо покинули комнату.

– Ух ты! А я и не надеялась, что они послушаются! – удивленно произнесла Маша. – Давно надо было их выгнать. Достали, монстрята.

– Ты думаешь, он меня любил?

– А как же!

– Почему он не признался в Париже, что он мой отец?

– Лиза! Ты ведь знаешь, что к тому моменту он уже был смертельно болен. Вероятно, у него не было сил на бурные эмоции и долгие объяснения. Он ведь не знал, как ты отреагируешь. Он просто посмотрел на тебя, убедился, что ты получилась классной, что ты – удачный ребенок, и решил, что может спокойно умереть, оставив на земле чудный свежий побег. И он о тебе позаботился, Лиза! Он обеспечил тебя на всю оставшуюся жизнь!

– А мама решила, что, если б я для него что-то значила, он оставил бы мне все свои миллионы.

– А откуда вы знаете, что они у него были?

– Но ведь он владел крупной компанией.

– Вдруг он разорился?

– Разорился?

– Обанкротился! А если и не обанкротился, если действительно он был безумно богат, вдруг он не захотел портить тебя деньгами. Тоже аргумент.

– Маша, беседа с тобой имеет психотерапевтический эффект. К сожалению, недолгий. Как только я остаюсь одна, все опять плохо. Знаешь, какое у меня настроение? «Вот листок упал, / Вот другой летит листок / В вихре ледяном…»

– Что-то японское?

– Да. Рансэцу. Мне грустно. И знаешь… Этот отвратительный Валдаев уже нашел себе девицу.

– Как?!

– Да. Какая-то Ирина. Рыжая, вульгарная, примитивная.

– Рансэцу наверняка примет за рыбу или сыр?

– Да! Но красивая. Она была в их офисе, когда француз знакомил нас с завещанием. Валдаев не сводил с нее глаз.

– Лиза, это ничего не значит. Наверное, она была в мини или в шортах.

– В шортах. Как ты догадалась?

– Просто потому…

Девушкам не удалось в деталях обсудить наряд Ирины и аморальность Валдаева, потому что раздался звонок в дверь.

Дети с улюлюканьем выкатились в прихожую. Причем Эдик не шел, его тащили волоком, так как ребенок был туго обмотан простыней. Голова малыша была забинтована колготками.

– Он раненый. У нас госпиталь, – пояснили близнецы. – Папа!!! Папаня любимый!!! – заорали они в следующее мгновение.

Этот вопль заставил бы содрогнуться любое родительское сердце. У Ильи перехватило дыхание.

– Привет, карапузы. Здрасте, девочки, – смущенно сказал он, вваливаясь в квартиру и цепляясь за косяк сотней полновесных пакетов. – Вот, принес вам еды. Разбирайте.

Дети, кряхтя и сопя, потащили мешки на кухню.

– Привет, – застенчиво сказала Маша.

– Хорошо выглядишь, – выдавил из себя Здоровякин. И покраснел.

– Спасибо. Ты не останешься? Не поиграешь с детьми?

– Да я это… Валдаев и клиентка внизу, в машине, ждут.

– Какая клиентка?!! – одновременно встрепенулись Маша и Лиза. Обе сразу же подумали о рыжеволосой Ирине в шортах.

– Вы что так испугались? Наша клиентка. Мадам Деманже.

– А-а-а… Тогда ладно.

– А этот где? – кисло, но уже вполне миролюбиво осведомился Илья. – Митя ваш.

– «Уволили старых слуг. / Как сильно разлука с ними / Печалит сердца детей», – продекламировала Лиза. Ее, очевидно, основательно заклинило на японской поэзии. – Это хокку Рансэцу.

– Хок-ку-ран-сэ-цу, – задумчиво повторил абракадабру Здоровякин и бросил на Лизу взгляд, полный сожаления. Видимо, решил, что бедная девушка слегка повредилась умом после того, как от нее уплыла пара миллионов евро.