Антон Чиж - Мертвый шар

Филер явился прямо как Конек-горбунок, даже посвист не требовался. Судя по докладу, силы госпожи Блохи оказались не безграничны. После вчерашних подвигов сделала передышку, с утра более не выходила. Родион собрался идти напрямик, то есть в нумер, как вдруг из дверей дома Макарьева выпорхнуло создание в светлом платье под игривой шляпкой и направилось волнительным шагом в сторону Екатерининского канала. Приказав Курочкину быть под рукой, Ванзаров припустил за дамой. В полном смысле.

Господин Чалыкин, титулярный советник, служащий городской думы, отпросился со службы пораньше, чтобы отдаться утехам недорогой, то есть платной, любви. Обсудив цену с барышней, несколько в возрасте, но достаточно милой, поторговался и уже было согласился, как вдруг некий субъект, слегка помятый, но в теле, резво схватил ее за руку, дернул на себя, сурово заявил: «Эта барышня занята», и увлек за собой.

Чиновнику только и оставалось выругаться с досады. В самом деле, не будешь же драться на улице за самку, не те, знаете ли, времена. Культура победила дикость в некоторых вопросах.

Липа как ни в чем не бывало просунула руку глубже под локоток, прижалась и спросила нежно журчащим голоском:

– Куда меня ведете?

Стальное сердце выдержало прикосновение теплого женского бока, только биться стало чаще. И почему-то в ушах юного чиновника.

– Куда делись мрачные мысли, цветете и хорошеете, – сухо заметил он.

– Ах да. Нельзя же все время думать о плохом. И ребенку вредно. – Липа кокетливо улыбнулась. – Такой сильный и страстный. Так беспокоитесь обо мне. Женскому сердцу надо совсем немного теплоты… Вы так внимательно заглядываете мне в глаза, словно хотите узнать мою душу. Смотрите-смотрите… Такой милый… У вас красивые глаза. И усы чудные… Я говорила, что они вам идут?

– Говорили слишком много. И слишком мало правды.

– Вам не идет хмуриться, милый мальчик. Правда – это так скучно…

– Куда интересней выдумать историю о родителях в Базеле и сценическом таланте по части глотания шпаги. И о том, что не знали соперницу. Врать так глупо. Зачем?

– Надо получать удовольствие от жизни. Хотите познать глубину страсти?

– Обязательно. Но не сейчас. – Родион крепче прижал маленькую ручку, мало ли что. – Куда интереснее выяснить простой вопрос: отчего вы вернулись в профессию так стремительно, как только узнали о смерти Нечаевой?

– Не понимаю, о чем вы.

– О том, что за вчерашний вечер и сегодняшнее утро вы заработали около сорока рублей. Примерно половину моего месячного жалованья. Другой простой вопрос: зачем понадобились деньги? Отчего такая срочность?

– Следили за мной? Как некрасиво… А еще воспитанный мальчик…

– Что подсказывает жизненная логика? Бородин – богатый и нежадный. Его невеста номер один тихо скончалась. Но невеста номер два цела и невредима. Почему бы ей не включить женское обаяние и не вернуть себе жениха? Почему бы не рассказать о ребенке? Почему бы не попросить денег, раз они так нужны?

– Нельзя быть таким болтливым. Мужчине это не идет. Не тяните, больно…

– Но госпожа Незнамова поступает наоборот: не боясь опасности, о которой предупреждал мудрый чиновник полиции, то есть я, отправляется прямиком на панель. Для чего?

– Мне становится скучно. Давайте поговорим о вас.

– Еще вопросы: почему госпожа Незнамова проиграла матч? Почему на ее победу, в которую только сумасшедший поверил бы, сделаны огромные ставки? И кто этот романтический храбрец?

– У меня чудесная мысль, Ванзаров! Сыграем на бильярде! Фору дам. Хотите два шара? Нет – три! Только на ставку не скупитесь, скажем, пятьдесят рублей?

– Ставку? Это можно. Только объясните, для чего ваша соперница накануне матча сняла все сбережения и куда они загадочным образом делись. И еще три тысячи взялись. И все были поставлены на невероятный выигрыш госпожи Незнамовой.

– Погода чудесная… Прокатимся с ветерком…

– Так что же случилось, Олимпиада Ивановна? Почему Варвара вдруг наплевала на деньги и выиграла матч? Что произошло? Что показала безумным киксом, когда партия была у нее в руках?

– Довольно… Пустите…

Но Ванзаров держал крепко. Липа трепыхнулась и затихла.

– Что вам надо от меня? – спросила внезапно резким тоном.

– Для чего вчера приезжала ваша родственница?

Липа упрямо молчала. Даже не стала выкручиваться.

– Где и когда познакомились с Аглаей?

– С кем? – спросила она удивленно. – Про какую Аглаю уже в другой раз говорите? Не знаю я никакой Аглаи.

– Вашу родственницу зовут Глафира Панкратовна Кошелева?

– Так вы и это пронюхали? О, какой вы сыщик…

– Чиновник полиции. Что известно о ваших родителях? Тетушка рассказывала подробности?

– Это очень личный вопрос. Мы почти не знакомы. Я, право, не знаю…

– Заодно познакомимся. Кто были ваши мать и отец?

– Вы не поверите…

– Поверю, если не станете лгать.

– Почти нечего. Сколько раз пытала тетушку, но она отговаривалась. Мне кажется, я незаконнорожденная дочь какого-нибудь графа и кухарки.

– Первого ребенка отдали на воспитание Кошелевой?

Липа замерла, словно попала подметкой в клей.

– Откуда… – кое-как выдавила она.

– Полиции все известно, – нагло заявил Родион, не имевший в распоряжении ничего, кроме логики и умения делать выводы. – Где этот ребенок сейчас?

– Вы делаете мне больно.

– Потерпите. Ах, в моральном смысле? Облегчите боль признанием.

– Умерла при рождении, – тихо ответила Липа и отвернулась. Быть может, чтобы не показывать слез. Или что там происходит с женщинами, когда они не в себе. Но полицейскому со стальным сердцем это не помешало:

– Где похоронена?

– На Смоленском.

– Кто отец?

– Да кто его знает…

– Из сиротского дома попали в дом терпимости?

– Куда же деваться бедной сиротке, красавчик. – Незнамова подмигнула обольстительно, как будто вмиг позабыв свои горести. Нет, все-таки не такая уж плохая актриса, зря антрепренеры отказались.

– К Ардашевой, что ли?

– Какой прыткий. Проболталась, старая карга. Вам-то что? Было и быльем поросло.

– Нет, не поросло. Иначе бы рок не собрал три жертвы. Наверное, безвинные.

Кажется, Нечаева опять не поняла. Или сыграла мастерски, хоть таланта нет.

Ослабив хватку, Родион перечислил тела в порядке обнаружения. О предсмертной записке тоже не забыл.

– Горничная наложила на себя руки? – с необычайным интересом спросила Липа. Прямо-таки с неприличным интересом.

– Чего не бывает от несчастной любви к господину Бородину.

– Вы меня заинтриговали…

– Логика подсказывает, что яд, которым была отравлена госпожа Нечаева, принесла Тонька. И тут надобно задать главный вопрос. Понимаете какой?