Марина Серова - Умри, моя невеста

– Лара, значит, ты забирай Катюшу и езжайте домой. Справитесь?

– А ты опять куда? – с тревогой спросила жена.

– В магазин, – вздохнул тот. – Что поделаешь, нужно же там появляться. Бизнес есть бизнес.

– Только будь осторожен, – попросила Лариса, помогая одеться Камилле, которая уже сидела на постели.

Мы же отправились в «Золотые нити». По дороге Бобров достал какие-то бумаги из портфеля и принялся просматривать.

– Практически два дня отсутствовал, – пояснил он мне. – Теперь все лично проверять… И кассу, кстати, за оба дня проверить! В общем, нужно нормально поработать.

Однако день сложился так, что нормально поработать не удалось. Поначалу все шло как обычно. Заходили покупатели, примеряли украшения, покупали… Охранник спокойно стоял у входа, продавцы рекламировали товар. Но какое-то ощущение смутной тревоги не покидало меня. И настроение девушек было каким-то мрачноватым. Шутки почти не слышались, и даже обедать девчонки пошли молча и поодиночке, хотя обычно предпочитали вдвоем. Видимо, осенняя хандра постепенно распространялась на всех.

Особенно я обратила внимание на Наташу Кравцову. Лицо ее было озабоченным и каким-то чересчур серьезным, к тому же бледным. Да и накраситься Наташа сегодня то ли не успела, то ли не захотела. Одежда же ее совсем не соответствовала лицу: Наташа надела серебристое платье на тоненьких бретельках, абсолютно не по сезону, и переобулась в ярко-красные туфли на высоких шпильках.

– Что это ты так вырядилась? – подозрительно спросила Виктория.

– Лето вспомнила, – не глядя на нее, ответила Наташа.

– Тогда бы уж хоть губы накрасила, – продолжала Вика, но Наташа не стала ничего отвечать.

– Ты не заболела, часом? – обратилась к ней другая девушка.

Наташа лишь отрицательно замотала головой. Когда подошло время обедать, она отказалась от еды и прошла в туалет. Оттуда она вышла совершенно другой: со свежим, даже несколько ярковатым макияжем и уложенными с помощью геля волосами.

– Вот теперь совсем другое дело! – похвалила ее Виктория, глядя на коллегу немного удивленно.

Наташа тем временем прошла в кабинет Боброва и попросила:

– Всеволод Евгеньевич, можно я сбегаю в аптеку через дорогу? У меня раскалывается голова.

– Возьми у меня «Пенталгин», – тут же отодвинул ящик стола Всеволод Евгеньевич.

– Нет, спасибо, мне он не помогает, – отказалась Наташа. – К тому же мне нужно кое-что еще.

– Ну иди, – пожал плечами Бобров. – Ты же ненадолго?

– Спасибо, – ответила Наташа с печальной улыбкой. – Вы очень добрый человек…

Бобров смутился, покачал головой и сказал лишь:

– Оденься потеплее, там холодно.

Наташа кивнула на ходу, не оборачиваясь. Бобров, вздохнув, вновь погрузился в свои бумаги. Наташа накинула куртку поверх тонкого платья и вышла из магазина. Я прохаживалась по торговому залу и бросала взгляды на охранника, игравшего в какую-то игру на сотовом телефоне.

День опять был дождливым, и посетителей было немного. Однако даже при небольшой загруженности девушек я вскоре обратила внимание на то, что Наташа что-то долго отсутствует. Подождав некоторое время, выглянула на улицу. Девушки не было, дверь аптеки через дорогу была открыта.

– Наталью не видел? – спросила я охранника.

– У-у, – отрицательно отозвался он.

Я вздохнула и решила пройти в аптеку посмотреть. Дошла до угла и остановилась, дожидаясь, когда красный сигнал светофора сменится зеленым. Я уже прошла до середины дороги, как вдруг увидела тень, скользнувшую откуда-то сверху, со здания двенадцатиэтажного НИИ, что рядом с аптекой. Затем послышался отчаянный женский крик, а следом о землю ударилось что-то темное и тяжелое и застыло на черном от дождя, мокром тротуаре…

– А-а-а! – продолжала голосить женщина, прижавшись к стене здания. – А-а-а!

Я рванула туда, оказавшись на месте в две секунды. С тревогой вглядываясь в раскинутое на асфальте тело с неуклюже подогнувшейся внутрь ногой в красной туфельке на шпильке, уже понимала, что ошибки нет: на тротуаре лежала Наташа Кравцова… Капли дождя падали на ее бледное лицо, размывая только что нанесенный макияж, темнело, намокая, красивое открытое платье, куртка съехала набок, обнажая голое плечо…

Быстро проверив пульс и дыхание и убедившись, что все признаки жизни отсутствуют, я медленно выпрямилась и пошла вдоль тротуара, бросив на ходу одному из прохожих, остановившихся возле тела:

– Вызовите милицию. «Скорая» уже не поможет…

В магазине я прямиком прошла в кабинет Боброва. Он был снабжен жалюзи, которые сегодня были задернуты, так что видеть происходящее на улице Всеволод Евгеньевич не мог. Однако он сказал мне, едва я появилась:

– Что там за крики на улице? Машина, что ли, кого сбила?

– Нет, – плотно закрывая дверь и поворачивая замок, ответила я. – Боюсь, что хуже…

И я рассказала ему о том, что только что наблюдала своими глазами. У Боброва вытянулось лицо, он приподнялся со стула и выглянул в окно через жалюзи, словно надеясь, что я все придумала. А там уже стояла милицейская машина и «Скорая помощь». Послышался робкий стук в дверь. Бобров встал и открыл ее. Показалось испуганное лицо охранника.

– Всеволод Евгеньевич, – шепотом сказал он. – Там это… Вроде Наташка…

– Вроде в огороде! – взвился Бобров. – А ты что, спишь, что ли, и ничего не видишь?

– Я магазин охраняю! – оправдываясь, произнес охранник, но Бобров уже не слушал его.

Он подбежал было к дверям, высунулся на улицу, потом резко остановился и задумался.

– Всеволод Евгеньевич, пока лучше туда не ходить, – ухватила я его за плечо. – Сами придут, когда узнают, что она здесь работала.

– Что вообще произошло? – Закрывая магазин, повернулся Бобров к сотрудникам: – Что с ней случилось?

Девушки испуганно переглядывались и пожимали плечами.

– Она с кем-нибудь делилась? Рассказывала что-то? – продолжал вопрошать директор.

– Она с утра плохо себя чувствовала и была грустная, – сказала одна из девушек-продавцов.

– Она что же, сама, что ли, спрыгнула? – спросил у меня Бобров.

– Не знаю, я не видела самого прыжка. Но боюсь, что да, хотя нельзя исключать и другой вариант. Где ее вещи?

Бобров посмотрел на девушек.

– Вот ее сумка. – Вика достала из-под прилавка лакированную алую сумку.

– Кассу проверьте! – немедленно приказал Бобров, и Вика тут же метнулась к кассовому аппарату, за которым работала Наташа.

Я пока что открыла сумку. Косметика, расческа, сотовый телефон, ключи, шоколадка, еще какая-то мелочь…

– Смотрите! – вскричала вдруг Вика.

Все обернулись к ней. Вика с каким-то ужасом показывала на лежавший внутри кассового аппарата белый тетрадный листок с какой-то надписью. Мы с Бобровым одновременно подошли и заглянули в него. Синей шариковой ручкой там было написано: «Как ты мог так поступить? Я тебе так верила, а ты… У меня нет сил вынести это. Прощай».