Стиг Трентер - Скандинавский детектив

— Я хочу раскроить его прямо сейчас! — заявила Мария. — Фру Арман, вы разрешите? А учительница и все прочие могут немного подождать…

Когда Кристер покинул их, они были невероятно счастливы. На несколько минут все остальное отошло на второй план, убийство, полицейские допросы, страх, усталость — все отступило, и остался только отрез неправдоподобно красивого шелка и образ будущего платья. Сам того не замечая, он стал насвистывать мелодию из «Лоэнгрина» и бродил по ателье, размышляя над несколькими проблемами сразу.

Почему Вероника Турен отправилась сюда наверх в такой спешке, что даже забыла в машине свою сумочку?

С кем она должна была встретиться? Кто открыл ей дверь и впустил сюда?

Откуда Жак берет деньги? Кто их ему дает — Вероника, Хенрик? Может быть, речь идет о шантаже? Хотя Вероника, пожалуй, не тот человек, который позволил бы кому-нибудь вымогать у нее деньги — скорее наоборот.

Он вспомнил, какую характеристику дала умершей Гунборг Юнг, и его снова насторожило то странное обстоятельство, что столь многие из участников этой драмы были в прошлом как-то связаны с Вероникой. Он хотел бы узнать как можно больше о том, что происходило раньше — в ее первом браке, до ее замужества.

В комнате портних Гунборг Юнг самозабвенно шила юбку со смелым узором в розовую и зеленую клетку и множеством глубоких складок. Она сдвинула очки на кончик носа и сообщила под гудение швейных машинок, что ей абсолютно нечего добавить к тому, что она уже сказала о Веронике Турен.

— Это был дьявол в юбке, а не женщина, и я вовсе не расположена плакать из-за того, что у кого-то хватило смелости ее убить.

— Если вы ее так ненавидели, то как получилось, что вы продолжали шить для нее, пока жили дома в Бергарюде?

Губы фру Гунборг сжались в узкую полоску.

— Мы должны были ей немало денег, это кого угодно свяжет по рукам и ногам. И потом, я была не в той ситуации, чтобы отказываться от какой бы то ни было работы.

— Сын знал о ваших финансовых проблемах?

— Ульф? Нет, он ничего не знал. Он был просто мальчиком.

— Он остается им до сих пор.

Это вырвалось у Кристера непроизвольно, но она не обиделась.

— Да, к сожалению. Он всегда получал отличные оценки в школе, так что с интеллектом у него вроде бы все в порядке, но, похоже, никогда не повзрослеет… Что он говорил про Веронику?

— Ничего. Я думаю, он был знаком с ней только мельком.

Что промелькнуло в этот миг в холодных голубых глазах — облегчение или удивление? Какое бы это ни было чувство, оно недвусмысленно сменилось страхом, когда он медленно сказал:

— Мне хочется взглянуть на те места, где вы все родились — фру Юнг, Ульф, Мария и Вероника Грен. Возможно, в скором времени я отправлюсь туда. Передать от вас привет?

Если бы Аста Арман была чуть более разговорчивой и чуть менее лояльной по отношению к своим сотрудникам, Кристер, наверное, никогда не осуществил бы свой замысел. Но она вела себя так, словно никогда не задумывалась, что у ее сотрудников может быть прошлое.

— Это их личное дело. Да и как это может быть связано с Вероникой?

На это ему нечего было ответить, поскольку он как раз и пытался нащупать эту слабую и, возможно, несуществующую связь. После обеда он позвонил Камилле:

— Что ты делаешь завтра и в воскресенье? Поешь? Репетируешь?

— Нет. Ни в коем случае. Почему ты спрашиваешь? Я думала, ты так поглощен этим убийством, что мне абсолютно не на что рассчитывать.

— Я хочу пригласить тебя в увлекательную поездку. Ты проедешь на машине по уголкам нетронутой природы, ты будешь есть и спать в приятном обществе Кристера Вика в уютных сельских гостиницах, сможешь почтить одну из своих самых выдающихся предшественниц…

— Почему ты не начал прямо с этого, вместо того чтобы изображать из себя плохой туристский путеводитель? Разумеется, я хочу поехать в Векше и поклониться могиле Кристины Нильссон.

И вот они отправились в путь по красивейшим местам в веселой майской зелени, поужинали в отеле Векше гольцом из озера Веттерн, а в воскресенье утром Камилла благоговейно поклонилась могиле всемирно известной смоландской певицы.

— Давай зайдем еще к Эсайасу Тегнеру, — попросила она.

Однако она была разочарована, когда обнаружила, как неуютно расположена могила поэта — в непосредственном соседстве с шумной и пыльной железнодорожной станцией.

— Кажется, это он надеялся, что когда он будет лежать в земле, все земные тревоги и муки уже будут позади? Мне нравится бывать на кладбищах, но это… оно действует на меня угнетающе.

— Я далеко не специалист по Тегнеру, — заметил Кристер, — но, по-моему, могила вполне в его стиле. Ты не находишь?

Камилла поежилась, несмотря на яркое солнце; в ее памяти всплыли мрачные строки:

Когда красный «мерседес» Кристера взял курс на север над озером Хельгашен, она повторила:

— «Могильный холод всюду тянется за нами». Какие ужасные слова! Я никак не могу от них избавиться…

— Но ведь так оно и есть, — мрачно буркнул ее будущий муж.

— Да, ты можешь смотреть на это только так.

Он бросил взгляд на ее тонкое лицо.

— Ты, наверное, никогда не привыкнешь к моей профессии?

— Нет, — честно призналась она. — Но я выйду за тебя замуж.

Неожиданно к ней вернулось хорошее настроение.

— Ведь именно женщины и делали это от века — выходили замуж за мужчин, чьи профессии на дух не переносили.

— Это еще что такое? Уж не хочешь ли ты сказать… Смотри, Эрская церковь. Ну-ка, достань карту, и мы посмотрим, будет ли от тебя какая-нибудь польза в качестве жены полицейского.

Они долго пробирались по извилистым проселочным дорогам, мимо озер, рощиц, где уже распустились подснежники, пока наконец не увидели табличку, указывающую дорогу на Бергарюд.

— Кристер, что ты надеешься найти в этом захолустье? Кого собираешься повидать?

— Я сам пока не знаю. Но можем попробовать начать с местного пастора.

У ворот большого белого пасторского дома стояло несколько автомобилей.

— Мы попали как раз вовремя, — весело констатировала Камилла, провела расческой по мягким каштановым волосам, поправила свой бежевый костюм и приготовилась к выходу.

Четверть часа спустя она уже поглощала домашние булочки семи разных сортов и торт со сливками, очаровывая всех без исключения: семью пастора, пенсионеров, детей и крестьянских жен. И Кристер понял, что ему несказанно повезло. Вместо того чтобы болтаться по всему Бергарюду, ища наугад возможные источники информации, он сидел в любимом кресле пастора, попивая великолепный крепкий и ароматный кофе, и вел разговоры с обитателями всего церковного прихода. Уяснив, что нужно незнакомому комиссару криминальной полиции, скромный и любезный пастор приглашал к столу именно тех, кто был ему нужен, не афишируя, по какому делу он прибыл, и, не создавая вокруг этого ненужную шумиху. И то, что они говорили ему, почти полностью соответствовало тому, что они говорили друг другу с тех пор, как до них дошло известие об убийстве Вероники Грен.