Николай Зорин - Сестра моя – смерть

Андрей, все так же медленно, побрел во двор на Зелинского, где осталась его машина. Но тут услышал милицейскую сирену и ускорил шаг.

Нехорошие предчувствия оправдались: у подъезда, куда заходила Алена, стоял синий газик. Из-за угла выворачивала милицейская «Волга».

Дверь «Волги» распахнулась, и из нее выбрался Илья Бородин. Андрей бросился к нему:

– Илья!

– Никитин? – Бородин неопределенно хмыкнул. – Ну конечно! Слетается воронье. Сейчас и пресса пожалует. Ты ведь уже стукнул своей журналистской золовке?

– Ничего я не стучал. Что ты имеешь в виду, на что слетается воронье?

– А на что оно обычно слетается? – Бородин зло усмехнулся. – На труп, конечно.

– Труп? – растерянно пробормотал Андрей. – Труп…

– Труп! Он самый.

– В сорок пятой квартире? – тихо, почти про себя, и скорее у самого себя, чем у Бородина, спросил Андрей.

– Ну, я вижу, ты в курсе. Не зря, значит, здесь околачивался.

– Подожди! Чей труп? – Андрей в волнении схватил Бородина за рукав.

– Валерия Ковалова, мужа нашей общей знакомой, Алены Озерской. Что ты глаза выпучил? Не ожидал?

– Не ожидал. Но… Как такое возможно… Нет, это невозможно! Это совершенно невозможно! А ты ничего не путаешь, труп Ковалова?

– Не путаю. Позвонила его любовница.

– Любовница? Но почему любовница? Нет, это невозможно, здесь какая-то путаница. При чем вообще здесь какая-то любовница? Ничего не понимаю!

– А мне кажется, понимаешь побольше моего. – Бородин внимательно посмотрел на Андрея. – Ведь так? – Он хитро прищурился.

– Нет, не так!

– Ладно, пойдем пока, – Илья примирительно похлопал его по плечу, – потом поговорим.

В сорок пятой квартире, куда они поднялись с Бородиным, было полно народу: с озабоченными лицами сновали оперативники и эксперты, фотограф щелкал фотоаппаратом, заплаканная девушка лет двадцати пяти сидела на диване в большой комнате и, видимо, давала показания, молодой сержант в форме, примостившись у небольшого столика, записывал ее слова.

– Я не ожидала, никак не ожидала, что она нас выследит! – Девушка на диване закрыла лицо руками и разрыдалась – не очень искренне, как показалось Андрею, да, видимо, и сержанту так показалось, потому что сухо, без всякого сочувствия, он сказал:

– Успокойтесь, пожалуйста, Галина Александровна.

– Секретарша Ковалова, она же его любовница, – шепнул на ухо Андрею Бородин. – Наш главный свидетель.

– Да, да, да, простите. – Девушка вытащила платок, вытерла нос и глаза, всхлипнула. – Все произошло так неожиданно! Об этой квартире никто не знал, и о нашей связи никто не знал. Мы и предположить не могли, что Алена вдруг явится сюда. Явится и… – Губы девушки снова скривились в плаче, но она взяла себя в руки. – Валера только сегодня утром прилетел из Египта. Мы несколько дней не виделись. Ну и решили отметить… Когда в дверь позвонили, мы подумали, квартирная хозяйка. Эту квартиру сняла я, потому и разговаривать с хозяйкой пошла я. Но оказалось… Я открыла дверь и увидела Алену. И так растерялась, так испугалась! Если бы я так не растерялась, я бы ее не впустила. Да я и не впускала, сейчас вспомнила! Она меня оттолкнула и вошла. Да, да, оттолкнула и бросилась в комнату, в спальню. Валера сидел на кровати. Потому что… Потому что… Понятно почему! – Галина с вызовом посмотрела на сержанта. – Я задержалась в коридоре, не хотелось присутствовать при семейной ссоре, но все видела в открытую дверь. Алена вдруг как закричит, так страшно, так жутко она закричала! А потом кинулась к шкафу – там, в той комнате, шкаф – схватила статуэтку – и на Валеру. Ударила его по голове. Он упал. Я хотела вмешаться, хотела ее образумить – а она на меня. Видели бы вы ее лицо! Это же сумасшедшая, бешеная какая-то! И окровавленная статуэтка у нее в руке. Не знаю, как мне удалось убежать. Надо было позвать на помощь, но я растерялась. Я сбежала по лестнице, не помня себя, мне все казалось, что Алена за мной гонится. – Галина закрыла лицо руками и опять разрыдалась. Сержант с какой-то брезгливостью смотрел на нее, не успокаивал, но и вопросов не задавал, видно, решил не мешать ей плакать. – Я была как без сознания, все бежала, бежала по улице, в домашних тапках, без плаща. Не знаю, сколько времени прошло. Потом я кое-как успокоилась и вернулась сюда. Валера был уже мертв.

Галина замолчала. Сержант с Бородиным стали задавать ей вопросы, она отвечала, нервно, порываясь снова удариться в слезы.

Андрей понимал: все, что рассказала Галина, – полная неправда, от первого слова до последнего. Сначала он хотел вмешаться в допрос, опровергнуть ее показания, но потом передумал: торопиться не стоит – он ведь пока не знает, какая тут затевается игра. То, что Озерскую подставили, – это ясно, но кто и для чего? Если Валерия убила Галина и просто решила свалить свою вину на Алену – один вопрос, а если за ней стоят вполне серьезные люди, если сыграть свою роль ее заставили, что тогда? Может быть, жизнь Алены зависит от того, поверит милиция Галине или нет. Н-да, хорошо, что он не бросился звонить в милицию, когда Алену увезли. Рассказывать им об этом ни в коем случае нельзя. Разве что Бородину.

Бородину не разве что, Бородину обязательно нужно рассказать – одному ему здесь не справиться. Справится ли вместе с Бородиным?

Илью позвали в другую комнату. Андрей устроился в кресле, сбоку и чуть позади Галины, и стал за ней наблюдать. Вела она себя неестественно, но на вопросы в основном отвечала связно – хорошо подготовилась. Или кто-то ее подготовил. Кто? До этого он во всех Алениных бедах подозревал Валерия, но вот он сам лежит в соседней комнате с проломленной головой.

В размышления Андрея вторгся с обычной своей ментовской бесцеремонностью Бородин.

– Андрюха, тут у меня работы минут на сорок, подождешь в машине, а?

– Да мне, в общем, и здесь неплохо.

– Это-то ясно, но, понимаешь, присутствие посторонних… – Илья наклонил голову и пощелкал пальцами. – Я и так позволил больше, чем мог. Да и что тебе теперь? Показания свидетельницы выслушал, а остальное…

– Ладно, понял. – Андрей встал и направился в прихожую. – Только смотри не задерживайся, уеду, – шутливо пригрозил он.

– Постараюсь. – Бородин улыбнулся. – Мне самому неинтересно потерять второго важного свидетеля. Ты ведь, как я понял, тоже свидетель?

– Свидетель. – Андрей понизил голос, чтобы никто, кроме Ильи, не мог услышать. – Единственный в этом деле, на чьи слова можно положиться. Только официально никаких показаний давать не буду. Пока не буду.

Бородина опять позвали.

– Ладно, потом поговорим. Дождись меня обязательно.

… Бородин освободился только через полтора часа, запрыгнул к Андрею в машину и, не обращая внимания на его хмурый вид, весело скомандовал: