Николай Зорин - Сестра моя – смерть

Прихожая, я сижу на полу. Это моя прихожая. Почему я сижу на полу?

Отец! Это был мой отец! Он обвинил меня в убийстве той женщины, кажется, Аристовой. Обвинил, ударил и ушел, напоследок грохнул дверью. А до этого стучал железным кулаком. Я фильм смотрела и не хотела открывать. Я «Амадея» смотрела…

«Амадея» я хотела подарить Маше Новиковой.

Как же я опять забыла?! Маша в заложницах, я шла ее спасать. Почему я все время об этом забываю?

Я шла спасать Машку, а оказалась в этой квартире. Мне нужно срочно позвонить тете Саше!

Я сорвалась с места и метнулась в прихожую. Каролина что-то испуганно прокричала мне вслед. Телефон никак не отыскивался. Куда я его дела? Я ведь уже пыталась звонить, но пришла Каролина – и реальность, хотя бы относительная, от меня опять ускользнула. Я пыталась дозвониться, я вытащила телефон из кармана куртки и…

Да вот же он, на полу! Наверное, выронила, когда появилась Каролина. Не дай бог, сломался!

Телефон работал, но тети-Сашин номер так и не отвечал, ни домашний, ни сотовый.

Мне нужно ехать к ней, срочно ехать! Нет, сначала зайти домой, найти телефоны Бородина и Никитина, позвонить, а потом ехать к тете Саше. Да я ведь и шла домой, я ведь так и собиралась сделать.

Совершенно забыв о Каролине, я схватила с вешалки куртку и начала одеваться. Ужасно грязная куртка, и туфли не лучше.

– Куда вы, Алена?! – Каролина стояла в проеме кухни и с испугом смотрела на меня. – А как же ужин?

– Мне нужно идти, у меня несчастье. Я забыла, а теперь вспомнила. Простите, пожалуйста, мне действительно нужно.

– Я вас провожу. – Она решительно сорвала с себя фартук, бросилась на кухню – наверное, чтобы выключить газ, – и тут же вернулась. – Мне кажется, вы все еще неважно себя чувствуете.

– Да нет, все в порядке, я сама прекрасно дойду.

– Я за вас отвечаю перед братом, так что, извините, но я все-таки доведу вас до дома. Вы одна живете или с родственниками?

– Одна, но честное слово, не стоит, – запротестовала я, но она уже надевала плащ.

– Идемте.

Мы вышли из квартиры, спустились на лифте вниз. Уже совсем стемнело, горели фонари.

– Мира, семьдесят пять, я правильно запомнила? – Каролина взяла меня под руку.

– Правильно.

– Это совсем близко, через три дома. Как странно, – Каролина засмеялась, – вы с Любеном живете бок о бок, в одни и те же магазины ходите, наверняка не раз стояли в одной очереди и не обращали внимания друг на друга, разве кто-нибудь из вас мог предположить, что однажды ваши пути пересекутся?

– Да, действительно странно, – пробормотала я подавленно.

Странно было совсем не это. Мы вышли на улицу Мира – улицу я не узнала, чужая, незнакомая была улица, не моя родная Мира, опять не моя. Город не мой, чужой город. Ничего не изменилось! Ничего не изменилось, реальность не вернулась ко мне. Мир продолжает пребывать в сумасшествии, я никогда не найду дорогу домой. И телефон тети Саши молчит. Да он потому и молчит! Из этого чужого, больного мира нельзя дозвониться.

– Вам плохо? – Каролина с участливым беспокойством всматривалась в мое лицо. Кто она, эта Каролина? Призрак другого мира или все-таки я – чей-то призрак? Я не знаю, что со мной произошло. Меня увезли, затолкнули в машину и увезли – куда меня увезли? Есть я или нет? – Послушайте, Алена, я вижу, вам совсем плохо, давайте вернемся.

Вернемся! Ей легко говорить! Она-то в этом мире чувствует себя прекрасно, Каролина – старожил этого мира, вернуться куда угодно ей ничего не стоит, а как вернуться мне?

– Господи! Да вы сейчас сознание потеряете! Что я тогда буду делать? Я не Любен, мне вас не донести.

Чужие фонари так ярко горят, освещая чужую улицу, выставляя напоказ погрешности моего сознания. Сознание мое давно дает сбои, чего она так волнуется?

– Точно сейчас упадет в обморок! – Каролина крепко обхватила меня двумя руками, оберегая от падения. Наивная девочка! Обморок морочит меня давно, удержать меня уже никому не удастся.

– Пустите! – Я попыталась освободиться, но она не отпускала, совсем как тогда, в прихожей ее призрачной квартиры. Вернее, призрачной квартиры ее призрачного брата Любена. – Да пустите же! Не бойтесь, сознания я не потеряю, терять больше нечего!

– Вам надо к врачу.

– Мне надо домой, только это, как выяснилось, совершенно невозможно.

– Почему невозможно? – Она так по-детски доверчиво это спросила, что мне даже жалко ее стало. И в то же время я ей позавидовала: с ней-то уж точно никогда ничего подобного не произойдет.

– Да потому что город этот – не мой город.

– Не ваш? Вы разве не здесь, не в Северске, живете?

– В Северске? При чем здесь Северск?

– Как при чем? – Каролина совсем растерялась. – Это Северск. Наш город – Северск.

– Северск?

Я еще не до конца осознала то, что услышала, но блаженство накрыло меня как теплое, мягчайшее пуховое одеяло – можно кутаться, кутаться, отогревать замерзшую насмерть душу. Я еще не до конца осознала, но страстно, до сладкой боли, полюбила эту почти незнакомую девушку Каролину. Мне плакать хотелось и ее целовать – зацеловать до полусмерти. И этот чужой город Северск я полюбила, и улицу Мира – побратим моей улицы Мира, и брата Каролины, Любена, полюбила и за что-то, не до конца осознанное, почувствовала к нему благодарность, великую благодарность, такую, что захотелось немедленно сделать что-то для него очень важное и делать потом это важное всю оставшуюся жизнь – религиозные люди в таких случая поминают человека в своих молитвах и ставят свечки в церкви за его здоровье. Я еще не до конца осознала, но поняла, что все плохое кончилось, впереди теперь только хорошее – счастье, счастье без границ, молодость и красота на всю оставшуюся жизнь, любовь, которой ни у кого никогда не было, семья и дети, много, целая куча детей, умных, красивых, любимых. Не знаю, почему я об этом подумала, не могу объяснить, не было никакой связи с тем, что я наконец осознала: этот город не мой город, потому что он Северск. Меня завезли в этот самый Северск, только и всего. А Любен подобрал, а Каролина… И впереди – безграничное счастье.

– Пойдемте домой, Каролиночка, – я сама взяла ее под руку, хотя вообще-то не люблю так ходить, – вы приготовили замечательный ужин. – Я ей улыбнулась, я засмеялась, я хохотала, как сумасшедшая, всю дорогу. Как это просто: Северск.

Если я когда-нибудь снова состарюсь, умереть в одиночестве мне не даст Каролина. Стоит только протянуть руку к трубке (прикроватная тумбочка, а на ней телефон), набрать ее номер, и она сразу приедет. И спасет: сменит нечистое белье, уберет в комнате, ослабит хватку глухого ворота фланелевой рубахи – и одиночество отступит, спасует, убежит, поджав хвост. Прирожденная сестра милосердия, моя девочка Каролина. Она-то никогда не состарится.