Юлия Вознесенская - Асти Спуманте. Первое дело графини Апраксиной

— Ага, не забуду! И про тетю Аню?

— Само собой!

«Значит, Юрикова здесь», — отметила про себя Апраксина.

Галка умчалась в кондитерскую, а Федя и Вова, освободившись по дороге от скрипки, привели Апраксину в кухню — самое уютное и людное место в доме Гранатовых. Там они усадили ее на диван, стоявший возле большого дубового стола с изрядно запятнанной и покарябанной столешницей. Вова отправился ставить чайник, а Федя принялся выставлять на стол посуду из огромного старинного буфета с резными сценами охоты на дверцах. Как только приготовления к чаю были закончены, мальчики немедленно уселись на диване справа и слева от Апраксиной и положили головы ей на плечи. Она их обняла и прижала к себе.

— Ну, рассказывайте, как живете? Что у вас нового в доме и в школе?

Братья принялись рассказывать ей семейные и гимназические новости, а она слушала и задавала вопросы, попутно теребя их волосы и поглаживая плечи: росшие без матери мальчики от бабушкиной ласки млели и только что не повизгивали от счастья.

Явилась Галка с пирожными и ревниво оглядела сидевшую на диване троицу, соображая, кого бы из братьев оттиснуть от бабушки. Подумав, она скинула кроссовки, запрыгнула на диван, протиснулась за спину Апраксиной и обняла ее сзади.

— Ну, ты, Галка, и навалилась! — проворчал Федя.

— Я не на тебя — я на бабушку! — парировала Галка.

— Бабушке тяжело и жарко от тебя!

— Бабушка, вам от меня разве тяжело? — умильно спросила Галка, перевесившись через плечо Апраксиной и заглядывая ей в лицо.

— Не очень, — улыбнулась Апраксина. — Но чайник уже закипел, так что Вова с Галей могут начинать разливать чай, а ты, Феденька, тем временем принеси-ка сюда мою сумку: если мне не изменяет память, там есть что-то для вас.

— Подарки! — обрадовалась Галка.

— А когда бабушка без подарков приезжала? Это тебе не тетя Аня, — заметил Вова.

— Нехорошо так говорить про гостью! Никто не обязан каждый раз привозить тебе подарок. Ты разве плату за гостеприимство берешь? — упрекнул брата Федя и пояснил Апраксиной: — Тетя Аня Юрикова тоже приехала из Мюнхена. Это наша старая знакомая.

— И вовсе она не старая, а очень даже молодая и красивая! — возмутилась Галка. — Бабушка, а вы ее знаете?

— Немножко знаю. Она сейчас дома?

— Да, только она какая-то странная: как приехала, так все лежит в «чуланной» и курит, — сказал Федя, отправляясь за сумкой Апраксиной. — И не ест ничего, только чай пьет.

— Ну, в таком случае надо пригласить ее к чаю.

— Правильно! Я сейчас ее позову, — сказал Вова и вышел из кухни.

— А в «чуланной» лампочка перегорела, — грустно сказала Галка. — Я хотела сходить и купить новую, а тетя Аня сказала: «Не надо, сойдет и так». В темноте сидит.

Апраксина знала «чуланную» — крохотную комнатку для гостей, и впрямь переделанную из какой-то кладовой: помещались в ней только кровать и шкаф для старых вещей, а узкое окно смотрело во двор-колодец, куда выходили окошки таких же чуланов и ванных комнат других квартир. Невеселое обиталище, что и говорить.

Федя принес сумку, и началась веселая раздача подарков. И почти сразу же в кухню вошла Анна.

— Это вы? — удивилась она, увидев Апраксину. — Здравствуйте. А я думала, что это за Графинчик приехал? Подумала, одессит какой-нибудь.

— Это меня так дети титулуют — «Графинчиком», — улыбнулась Апраксина. — Здравствуйте, проходите и составьте нам компанию. Сейчас нас будут поить чаем.

— С пирожными! — уточнила Галка.

— Спасибо, с удовольствием выпью с вами чашку.

Анна уселась в углу безразмерного дивана, кутаясь в большой вязаный платок с черными и желтыми полосами: в нем она была похожа на большую сгорбившуюся осу.

Когда ребята доели пирожные и допили чай, Апраксина сказала:

— Теперь вы можете идти по своим делам, а мы немного пообщаемся с вашей гостьей.

— А посуда? — спросил с надеждой Вова: сегодня, видно, была его очередь мыть посуду.

— Мы сами вымоем и уберем, — успокоила его Апраксина.

Ребята забрали подарки и ушли.

Анна молча пила чай, не подымая глаз и не выказывая ни малейшего желания общаться. Апраксина тоже молчала, но при этом в упор глядела на Анну. Та в конце концов тоже подняла глаза.

— Что это вы так странно на меня смотрите?

— Любуюсь вашим перстнем. Скажите, это настоящий изумруд?

Анна взглянула на свой перстень с зеленым кабошоном.

— Понятия не имею. Это подарок.

— Замечательный подарок. Если только он не поддельный. Изумруд, говорят, предохраняет от ипохондрии и коварной любви, а также отгоняет дурные сны.

Анна хмыкнула.

— Вот гляжу я на вас и думаю: так что же все-таки произошло пятнадцатого апреля в маленьком придорожном отеле «У Розы»?

Резко звякнула о блюдечко чашка, поставленная Анной. Она мрачно уставилась на Апраксину.

— Кто же вы такая на самом деле? — спросила Анна. — Я еще в тот раз, когда вы приходили ко мне, поняла, что картины вас не интересуют, хотя вы и разбираетесь в живописи. А теперь вы вдруг тут объявились…

— Старая ведьма может летать по Европе как ей вздумается.

— Старая ведьма? — Анна нахмурилась, что-то припоминая.

— Если быть совсем точной, симпатичная старая ведьма, но слегка полоумная. Таково было ваше первое впечатление обо мне, но я очень надеюсь, что в продолжение нашего знакомства оно слегка изменится.

— Вы хотите намекнуть, что Константин передал вам мои слова о вас? Может быть, он и направил вас сюда?

— Все может быть в такой запутанной ситуации, — сказала Апраксина. — Кстати, разрешите представиться: старая ведьма служит в мюнхенской городской полиции консультантом и переводчиком по делам, касающимся русской эмиграции.

— Ого! Так, значит, это все-таки Каменев доложил вам, как я вас аттестовала? Или вы сами подслушали?

— Я предпочитаю держать мои методы получения информации в тайне. Но с вашим другом Константином Каменевым я действительно уже успела познакомиться.

— По долгу службы?

— Именно.

— Графиня-детектив, это надо же! — пожала плечами Анна.

— Жизнь в эмиграции трудна и сложна, каждый зарабатывает на жизнь как может, — вздохнула Апраксина.

— Не очень-то вы похожи на настоящего детектива!

— Настоящий детектив должен быть похож на кого угодно, только не на детектива.

— А ведь я вас узнала! У меня точный глаз, я недаром всю жизнь провожу среди художников: вы та самая смешная немецкая бомжиха, которая сидела за соседним столиком в «Бургер-кинге», когда мы разговаривали с Каменевым. Я вас запомнила и узнала!

— Не сразу, моя дорогая, отнюдь не сразу. Ну а теперь, когда мы друг друга узнали, пришло время для откровенного разговора.

— А что, если я не захочу с вами разговаривать, а просто вот сейчас встану и уйду?