Джордж Кокс - Час на убийство

Именно в это время и завязался её короткий роман с Ником. Иногда тот забирал её прямо из бунгало, когда его шхуна стояла в порту. По крайней мере однажды они встретились в конце узкой дорожки, ведущей к дому. Уоллес знал об этом, поскольку поджидал у дороги, чтобы узнать, кто её заберет. В тот вечер он сопровождал их на всем пути их прогулки по барам, пока эта роль ему вконец не опротивела. Но не ревность двигала им: будь это возможно, он готов был поддержать её увлечение в надежде, что ей захочется освободиться от уз брака. К несчастью по какой-то причине их связь оборвалась, и Рэнд снова обратил свое внимание на Лоррейн Карвер...

Излияния Фэй и размышления Уоллеса были прерваны появлением бифштекса. Очевидно виски притупило её аппетит, ела она очень вяло и, пока Дейв покончил со своим, уже успела заказать кофе и бренди. Карверы ушли, официант стал убирать их столик. Дожидаясь своего кофе, Уоллес перешел к вопросу, который занимал его больше всего.

- Ну хорошо, - начал он, - твой желудок насытился, и можем поговорить о разводе.

- О чем тут говорить? У тебя что, появились деньги?

- Откуда им взяться, черт побери! - взорвался он, но тут же взял себя в руки. - Ты заполучила все, что у меня было.

- Громадная сумма, - с иронией заметила она и стала загибать пальцы. Страховка, акции на несколько тысяч, потрепанная мебель и подержанная машина.

- Ты же подписала соглашение.

- Это было шесть месяцев назад.

- Что это меняет? Ты отказалась от алиментов. Тебе были нужны деньги, и я отдал все, что имел.

- Но это было не все, - Фэй погрозила ему пальцем. - Ты же говорил, что зарабатываешь десять - двенадцать тысяч в год.

- Такие заработки у меня были за год до нашего разрыва.

- Я говорила с твоим агентом, - заметила она с кривой ухмылкой, - он сказал, что клиентам нравились твои работы, и, при условии полной занятости, ты должен получать пятнадцать - восемнадцать тысяч, если вернешся к старой работе.

- Все может быть, - негодующе возразил Уоллес, - но к данному вопросу это не имеет никакого отношения.

- Неужели? - она оторвалась от своего бренди и расхохоталась. Сколько ты получил от своего посредника в Нью-Йорке за оставленные ему работы?

- Шесть тысяч и четыре после продажи.

- И где же они?

- В Нью-Йоркском банке.

- Несколько раз ты бывал на Барбадосе со своими работами. Немногие из них вернулись обратно.

Чтобы унять дрожь в руках, Уоллесу потребовалось некоторое время. Он понял её намеки. Ей стало известно, что ему удалось выгодно продать выполненные здесь работы. Ни одна из них не претендовала на искусство с большой буквы. Дейв считал себя хорошим рисовальщиком, а теперь стал неплохо работать с цветом, что очень помогало в отображении местного колорита. Он постоянно улучшал свою технику, но его работы носили коммерческий характер. У него было соглашение с управляющим отеля "Сэнди Хилл" на Барбадосе о демонстрации его наиболее претенциозных работ, как и с управляющим отеля "Марин", чьи клиенты не менее состоятельны, но старше и прижимистей.

Там были выставлены на продажу небольшие и недорогие работы и Дейв не только удачно продавал здесь свои картины, но и находил это гораздо выгоднее, ведь комиссионные сводились к разумным десяти процентам вместо возмутительных поборов, требуемых галереями Нью-Йорка.

- Ты хочешь сказать, что я торгую своими работами? Ведь тебе прекрасно известно, их цена не превышает полутора - двух с половиной сотен за полотно.

- И сколько же у тебя здесь на банковском счету?

- Чуть больше двух тысяч.

- Четыре и два - это уже шесть. Если бы ты добавил ещё пятерку... она внезапно осеклась и её накрашенный рот так и остался открытым, словно её вниманием завладела какая-то новая, пугающая мысль. - Который час?

- Десять десятого, а что? - отозвался Уоллес и с некоторым удивлением увидел, что она повернулась и подозвала официанта.

- Счет и побыстрее.

Дейв не понял причины столь резкой перемены настроения и, раздосадованный неожиданной сменой темы их беседы, спросил:

- Что за спешка?

- Ты же сам говорил, что не собираешься торчать здесь весь вечер.

- Знаю, но мне бы хотелось уладить...

- Мы можем поговорить в машине.

Она открыла соломенную сумочку, извлекла толстый бумажник красной кожи, а когда официант положил на столик счет, раскрыла его и стала рыться в отделении для денег. Появились разноцветные купюры местных банкнот, среди них и совсем новые. Освещение было тусклым и ему показалось, что это двойки. Фэй тут же убрала их, отсчитала три пятерки и положила их на счет.

- Тебе этого будет достаточно, - заявила она дожидавшемуся официанту.

Тот поблагодарил, забрал деньги и стал уносить тарелки, но Фэй уже укладывала очки в парчовый футляр, вместе с бумажником запихнув его в сумочку. Прежде чем Уоллес начал протестовать, она уже отодвинула стул и встала. Когда же он смог последовать за ней, она была уже шагов на пять впереди, но вместо того, чтобы пойти к выходу, направилась к бару.

Очевидно, Фэй заметила Ника Рэнда, а теперь Уоллесу стало понятно, что и двое бывших с тем людей были с ней знакомы. Ближайший табурет занимал Нейл Бенедикт, коренастый загорелый мужчина с редеющими волосами песочного цвета. Когда она подошла к нему и остановилась, он слегка повернулся в её сторону. Тут Фэй положила ему на плечо свою руку и поцеловала в щеку. Дейв был достаточно далеко, чтобы разобрать её слова, но Нэйл ухмыльнулся в ответ и тоже что-то сказал. Она фамильярно похлопала его и выпрямилась.

Ник Рэнд, высокий блондин, загоревший не меньше, чем его сосед, с любопытством наблюдал за этой сценой.

- А как насчет меня? - полюбопытствовал он.

- Вот именно, - отозвалась Фэй с каменным выражением лица, голос её звучал враждебно. - Как же насчет тебя, любовничек?

- Я хотел сказать, что считал нас друзьями.

- И я тоже. Целых две недели. Или три? Ведь ты кое-что знаешь, малыш, а тебе хотелось бы и дальше продолжать в том же духе.

Рэнд вернулся к своей выпивке, но даже сквозь сильный загар на его лице проступил румянец, а по выражению лица можно было заключить, что он сожалеет о своей реплике. Затем Фэй повернулась к третьему мужчине по имени Джон Андерсон. На вид тому было около сорока, его волосы цвета перца с солью были коротко пострижены, глаза скрыты за темными стеклами очков, он носил пышные усы, а во рту торчала неизменная сигара. Этот американец владел несколькими участками земли вдали от побережья, пару раз забирал его жену из бунгало и оставался для Уоллеса загадкой.

Андерсон бесстрастно наблюдал эту сцену, и только по выражению его скрытых очками глаз можно было заключить, что она его позабавила, но Фэй с неожиданной проницательностью, иногда свойственной пьющим натурам, казалось, уловила его настроение.