Андрис Колбергс - Тень

Он диктует, кому адресовать объяснительную.

- Не нервничайте и не торопитесь, времени у нас с вами достаточно.

- Здесь какое-то недоразумение. Разрешите позвонить домой.

- Может, попозже, не теперь.

Начальнику ОВД от гражданина Вецберза Эрика, проживающего в Риге, улица Лиепу, дом... Объяснительная. Семнадцатого числа сего месяца я... Да, что же я семнадцатого делал?.. Не упомнишь всего, что вчера-то было, а тут - неделю назад!

- А вы сами можете вспомнить, чем занимались семнадцатого?

- Не нервничайте, пишите не торопясь. Шаг за шагом. Итак, утром вы встали...

- Я каждое утро встаю! Это вас удивляет?

- Не грубите. Я делаю свою работу, а вы делайте свою.

Эрик вспомнил парня с татуировкой и понял, что его привезли сюда не потехи ради и только от него самого зависит, как быстро рассеется недоразумение. Он наклонился над листком бумаги, который никак не хотел заполняться.

"Семнадцатого числа сего месяца я утром встал. Была пятница".

Если подумать, ничего особо сложного тут нет. "За несколько минут до половины седьмого явился на работу и пробыл там примерно до 15 часов 45 минут, так как смена заканчивается в 15 час. 30 мин.".

- Что вы делаете в обеденный перерыв?

- Как когда. Иногда беру с собой бутерброды - молоко есть у нас в буфете, а чаще всего иду в столовку. Это недалеко, если идти проходными дворами, а готовят там вкусно. Очередь есть всегда, но часа вот так хватает!

- А в пятницу?

- Слишком многого вы от меня хотите.

- С кем вы обычно ходите обедать?

- Никакой определенной компании нет. Иногда один, иногда с кем-нибудь, ведь я на нашем заводе всех знаю.

- Кто может подтвердить, что в пятницу вы ходили в столовую?

- Никто. Я и сам не помню, ходил или не ходил.

- Продолжайте, продолжайте.

"Кажется, в этот день я после работы пошел к мотористу нашей пожарной команды, чтобы узнать, в каком состоянии дизель насоса. На тренировках мы им пользуемся редко, но на соревнованиях понадобится. Моториста я не встретил, никто мне не открыл. Живет он на другом конце города, поэтому домой вернулся только около семи".

Эрик еще писал, когда дверь кабинета открылась и сержант доложил, что старик ждет в дежурке. Следователь попросил сержанта пригласить нескольких человек, а потом привести сюда старика.

- Где вы покупали свое кожаное пальто, если не секрет? - вдруг спросил Даука.

- Нет у меня никакого кожаного пальто. Мне и не нужно. Слишком дорого. За такие деньги можно купить мотоцикл. - У Эрика так и чесался язык прибавить, что и сам следователь наверняка обходится без кожаного пальто.

Харий Даука быстро пробежал глазами объяснительную и попросил Эрика пересесть на софу. Отворил дверь и пригласил войти из коридора нескольких мужчин, они сели рядом с Эриком.

Эрик понял, что предстоит опознание, или как там еще называется на их юридическом языке. Он и читал об этой процедуре, и видел ее не раз в кино. Еще им нужны два свидетеля, вспомнил Эрик. И верно, появились свидетели. Вслед за ними приковылял старичок в шинельке службы вневедомственной охраны. Он держал на весу зеленую форменную фуражку с козырьком.

- Гражданин Берданбело, знаете ли кого-нибудь из этих людей?

- Да, - важно кивнул старик, будто стоял с невестой у алтаря.

- Кого именно?

- Вота этого! - вытянутым пальцем он указал на Эрика, который при этих словах вымученно улыбнулся и помотал головой. - Он дал мне десять рублей.

- Расскажите, при каких обстоятельствах это произошло, гражданин Берданбело.

- Произошло? Совсем по-глупому, я вам уже написал. Рабочий день кончался, кругом никого, сижу я в своей будке и завариваю чай. Тут вижу, у ворот такси останавливается, вылезает из него вона этот юноша и прямиком ко мне. И так это широко-о улыбается.

"Держи, папаша, рыженькую и не говори, что это не деньги!" - и сует мне десятку.

"Что у тебя на уме?" - спрашиваю.

"Сколько в том штабеле листов? В высоту, а?" - и показывает мне в окно на стройплощадку, где у нас шифер.

"Не знаю", - я, значит, пожимаю плечами.

"Пятьдесят или меньше?"

"Больше, конечно".

"Значит, я выиграл - и десятка, папаша, твоя!" До смерти он обрадовался. Поспорил, вишь, с одним дураком, что в том штабеле не меньше как пятьдесят листов. На пять бутылок этого... коньяка. Ну, теперича тот, мол, будет рвать на себе волосы. Пусти нас, говорит, пересчитать, иначе дурень-то платить не захочет. А мне что, не крадут ведь. Десять рубликов... Кому они не нужны! Вот и вы, товарищ начальник, не задаром работаете. Сосчитали оба те листы и уехали себе. Честь по чести. Но вот кады в понедельник тот второй, усатый, с грузовиками приехал, на стройку ломился да начальника требовал, а потом кричал на меня: "Аферист! Аферист!" - тут я скумекал, что дело нечистое. Он, вишь ты, мелом что-то там начертил на штабелях, может показать. Сперва грозился меня зарезать, потом милицию вызвать. "Иди зови, - это я ему сказал. - Милиция вон в той стороне. А на объект я тебя все равно не пущу, потому как ты лицо постороннее!" Ну, а потом вы, товарищ начальник, объявились, и я вам сразу во всем признался.

- Как тот молодой человек был одет?

- В кожаном пальто с такими вроде погонами. И с виду солидный, грех плохое слово о нем сказать.

- Нет у меня кожаного пальто! - вскочил Эрик.

- Сядьте. Успокойтесь. Все выяснится. А вы, гражданин Берданбело, подпишитесь вот здесь и можете быть свободны. Когда понадобитесь, вызовем повесткой.

У дверей старик обернулся и сказал следователю с опаской:

- Тама... этот стоит.

- Не бойтесь, он вас не тронет.

Процедура повторилась во всех подробностях, только вместо старичка в кабинете возник гражданин из далекой южной республики Мендей Мендеевич Мнацоканов, в крови его бушевал природный темперамент, в душе царила трагедия. Следователю пришлось не раз призывать его к порядку Мнацоканов ругался, пробовал затеять драку или принимался жалобно хныкать, требуя у Эрика назад свои деньги. Удивительно, однако, что до удаления буяна из кабинета дело не дошло.

В коридоре громко разговаривали на незнакомом языке, там собрались рыночные собратья Мнацоканова, чтобы выразить своим присутствием общественное мнение. Наконец Даука не выдержал, открыл дверь и потребовал тишины. И вдруг изменился в лице - встретился взглядом со смуглым мужчиной, который давеча на рынке бесстыдно пытался всучить ему марокканские мандарины по спекулятивной цене. Они узнали друг друга, наступила неловкая пауза. Харий вспомнил, как в комнатке ожидания в детской больнице толпились родители, и у всех свертки или авоськи с продуктами, и почти в каждой авоське мандарины, а у кого их не было, те будто чувствовали себя виноватыми, после получки непременно постараются мандарины купить, не разорятся ведь из-за нескольких рублей, сэкономят на чем-нибудь.