Джачинта Карузо - Сад земных наслаждений

— Ну вот и ты наконец! — воскликнула Логан, хватая меня под руку.

Желание отделаться от этой рыбы-прилипалы так и распирало меня. Но я смирился с необходимостью терпеть ее до тех пор, пока мы не войдем в зал, и старался сохранять спокойствие. А заодно изучал толпу в надежде заприметить Лору Кисс.

Внезапно Логан ущипнула меня за руку.

— Ты не слышал ни слова из того, что я тебе говорила.

О нет, ради всего святого, только ее упреков мне не хватало! Я раздраженно фыркнул.

— …так что она не придет, — продолжала журналистка пронзительным голосом.

— Кто не придет? — Я насторожился. Если Логан меня обманула, только чтобы я потащился с ней на прием, я задушу ее собственными руками.

— Твоя драгоценная мадам Шару, — ответила Логан с издевательским смешком, когда мы входили в зал. — А почему ты так хочешь ее увидеть?

— Не твое дело, — прошипел я, стряхивая ее с себя, словно ядовитую змею. Я начинал нервничать.

— Мне казалось, она не в твоем вкусе, — продолжала эта нахалка, ничуть не смущенная моими плохими манерами. — Она же плоская! У нее кости торчат. А тебе нравятся девушки в теле.

— Ты откуда знаешь, какие мне нравятся?

— Ну, судя по тому, как ты смотришь на своего сержанта, я бы сказала, что анорексический тип — не для тебя.

На своего сержанта? Я был в шоке. Эта змея говорила о Ребекке!

— Ты думал, я не замечаю, как ты слюнки пускаешь при виде сержанта Уэнстон?

Лучше сразу ее оборвать. Логан пыталась меня спровоцировать, это очевидно. Если бы я сказал все, что о ней думаю, это было бы ей только на руку.

— Пойду принесу чего-нибудь выпить.

Я резко повернулся спиной к Логан, но она схватила меня за рукав пиджака и прошипела язвительно:

— Зря теряешь время! Она лесбиянка.

— Кто? — Я так же резко повернулся обратно.

— Твой сержант. За милю видно, что ее интересуют женщины.

В глубине души я вздохнул с облегчением — испугался, что журналистка говорит о Лоре Кисс.

— Быть может, сержант Уэнстон делала тебе какие-нибудь предложения? — спросил я, снова ослепительно улыбаясь. — Вы бы составили прекрасную пару.

Ведьма и змея, добавил я про себя и стал пробираться дальше сквозь толпу. К счастью, Логан за мной не пошла.

Бродя как неприкаянный по залу, я прикидывал, как бы выяснить, здесь ли госпожа Шару. Я никого тут не знал. Это был не мой круг общения: слишком много старых перечниц, увешанных драгоценностями, и фатоватых франтов.

— Вижу, вы в затруднении, — проговорил кто-то у меня за спиной.

Я обернулся. Мне сочувственно улыбался Люк Шару.

— Я тоже ненавижу все эти приемы, — продолжил он. — А жена их просто обожает. Если бы не она, меня бы здесь не было. Она так настаивала на том, чтоб я пошел вместе с ней, а я не умею ей ни в чем отказывать.

Значит, она здесь! Я возликовал и, понятное дело, тут же возбудился. Потихоньку заглянул за спину писателя, но там не было и следа прекрасной Лоры Кисс.

— Вы в Лондоне в отпуске? — спросил я, чтобы хоть что-нибудь сказать.

— В отпуске? — засмеялся Шару. — Может быть. Хотя у меня здесь есть дом. И дела: я приехал встретиться со своим издателем и работать над раскруткой новой книги.

— Той, что про инквизицию? Вы говорили, что еще не закончили ее.

Он снова засмеялся.

— Я имел в виду только что вышедшую книгу, а не ту, что сейчас пишу.

— Значит, у вас в Лондоне дом. А почему вы мне об этом не сказали, когда мы встречались в Савойе?

— Вы меня не спрашивали. И, честно говоря, мне в голову не пришло, что это может вас заинтересовать.

— Напротив, мне очень интересно. Приезжая сюда, вы привозите слуг с собой?

— В этом нет необходимости. В доме свой обслуживающий персонал.

— Вы оставляете в Савойе даже незаменимого Пьера? Не думал, что вы можете без него обходиться.

Шару посмотрел на меня с любопытством.

— К сожалению, Пьер терпеть не может Англию.

— А вы, напротив, очень любите.

— Да, я даже женился на англичанке.

— Кстати, о вашей жене. Я ее не вижу, — сказал я, оглядываясь. — Мне бы хотелось поприветствовать ее.

Шару взглянул на меня удивленно.

— Не знал, что вы знакомы с моей женой.

Я коротко рассказал ему о нашей встрече в саду.

— Она должна быть где-то здесь. Популярная личность. Все ее ищут. Стоит нам приехать на какой-нибудь праздник, у меня ее сразу же похищают, и я снова вижу ее только когда пора возвращаться домой. А что вы хотите, такова цена, если женишься на очаровательной женщине.

Я вздохнул, подумав о том, что бы я проделал с его потрясающей женой, если бы имел счастье остаться с ней наедине.

— Есть ли новости о деле горничной? — спросил Шару.

— Никаких.

Я собрался было перевести разговор на Торки. Мне хотелось побольше узнать о его фильме про Босха, но Шару меня опередил:

— А того молодого человека, официанта Торки, вы нашли?

— Пока что нет.

— Вы считаете, это он убил мою горничную?

Я развел руками, словно говоря, что все возможно, и спросил:

— У Джули Бонем был другой компьютер, кроме ноутбука?

— Я не знал, что у нее есть ноутбук.

— Его нашли среди ее личных вещей. Однако она им не пользовалась. Мы подозреваем, что она вела с кем-то переписку по электронной почте, и пытаемся понять, с какого компьютера.

— Полагаю, в Экс-ле-Бене есть интернет-кафе, — промолвил писатель с улыбкой.

Я не ответил. У него дома тоже наверняка полно этого добра. Чем больше я размышлял, тем сильнее убеждался, что Джули Бонем пользовалась одним из компьютеров Шару, чтобы держать связь с Тау. Но писатель вряд ли разрешил бы ей копаться в своих компьютерах.

— Итак, если я правильно понял, расследование зашло в тупик? — предположил Шару таким тоном, словно его возмущало подобное положение дел.

— Я этого не говорил, — возразил я обиженно. — Если у нас нет новостей, это не значит, что мы движемся на ощупь в темноте.

— Простите, не хотел вас обидеть. Я знаю, вы, следователи, продолжаете работать над делами, даже когда все кажется безнадежным. Однако стороннему наблюдателю такая внешняя неподвижность кажется убийственной. Это как будто писатель злоупотребляет длинными описаниями или режиссер — сценами, где персонажи практически ничего не делают. Люди бегут со всех ног. Вы не представляете, насколько сложно стало удерживать внимание публики более тридцати секунд кряду.

Я снисходительно улыбнулся:

— К счастью, это не моя проблема. Но того, кто пишет или снимает, постоянная погоня за публикой и за успехом, вероятно, изматывает. Одному Торки, кажется, все это в высшей степени безразлично.

Шару разразился смехом.

— Все как раз наоборот. Никого слава так не заботит, как его.

— Я бы не сказал, — возразил я скептически.

— Поверьте мне, Торки сознательно создал этот образ строптивого режиссера-мизантропа. На самом же деле единственное, что его интересует, — всегда оставаться в центре внимания.