Джачинта Карузо - Сад земных наслаждений

Снова Сотворение мира! Я с досадой фыркнул про себя. Ничего не имею против верующих, но не хотел бы иметь дело с преступлениями под религиозным соусом. По-моему, из всех чокнутых, населяющих этот мир, с религиозными фанатиками труднее всего общаться. А судя по тому, что мы теперь знали, нам предстояло возиться именно с мистической стороной Яна Хасельхоффа.

— Возможно, молодой человек очень религиозен, — заметила Ребекка. — А может, он увлекается средневековой историей. Многие люди на выходных пытаются вернуться во времена Робин Гуда, устраивают поединки в лесу, стреляют из лука. Это такое же занятие, как любое другое. Может, Хасельхофф тоже увлекался чем-то вроде этого.

— Это вам и предстоит выяснить, — сказал я, глядя Ребекке в глаза. — Завтра вы вернетесь в агентство «Симпсонз» и постараетесь вытянуть из госпожи Блисс все, что она помнит о нашем голландце. А потом вы поедете в агентство, которое обеспечило ему работу у Торки. Еще вы поговорите с молодым человеком, с которым Хасельхофф жил до переезда в Суссекс. С домоправительницей Торки и тем официантом, Полом. Они несколько месяцев работали бок о бок, Пол наверняка обратил бы внимание на мистические настроения напарника.

Я внимательно смотрел на Ребекку, ожидая реакции. Она не была лентяйкой, но я поручил ей ощутимый объем работы. Кроме того, она еще должна была выяснить, куда отправилась Джули Бонем после того, как двадцать первого апреля сошла с трапа самолета в Лондоне.

Моя напарница даже не поморщилась. Более того, она перехватила мой взгляд. Меня словно током ударило — прежде Ребекка так никогда не делала.

— А что тем временем будете делать вы, сэр?

И снова от звуков ее хрипловатого голоса у меня по спине мурашки поползли. К сожалению, совсем не то, что хотел бы, подумал я, стараясь не смотреть на ее тело. А в мыслях у меня начала разворачиваться излюбленная фантазия: я срываю одежду с Ребекки и тащу ее в постель.

— Настала пора поболтать с Люком Шару, — ответил я, первым отводя глаза. — Завтра я отправляюсь во Францию.

Я слышал, что Савойя — мрачное место. Так оно и оказалось. Быть может, это из-за высящихся над нею Альп. У города Экс-ле-Бена, в котором жил Люк Шару, есть хотя бы одно большое преимущество: он стоит на берегу самого большого естественного озера Франции, Бурже.

Там же на берегу расположился замок писателя. Никогда не видел ничего смешнее этой розовой конфетки с дверями, ставнями и крышей горохового цвета.

Я любовался замком с лодки во время прогулки по озеру. Сойдя с трапа самолета Лондон — Женева, я взял напрокат машину и добрался в Экс-ле-Бен уже к обеду — город находится недалеко от швейцарской границы. И прежде чем нанести визит писателю, я решил составить общее впечатление о месте, где жила Джули Бонем перед смертью.

Экс-ле-Бен, знаменитый своими целебными водами, был в свое время блестящим великосветским курортом. Сюда приезжали Ламартин, мадам де Сталь, Мопассан, Верлен, Сара Бернар, Рахманинов, под именем графини Бэлморал проходила курс лечения пожилая королева Виктория.

Дворцы девятнадцатого века, центральные улицы в стиле либерти остались почти нетронутыми. Не изменилась и легкая опереточная атмосфера. Правда, теперь Экс-ле-Бен уже не светский центр, а рай для богатых стариков.

Я смотрел на город, на суровые стены аббатства Откомб и возведенного в тринадцатом веке замка Шатильон. И зачем модному писателю вроде Люка Шару, автору двух мировых бестселлеров — по одному из них был снят очень успешный фильм, — тонкому интеллектуалу, не обделенному вниманием прессы, женатому на красавице, жить в этом уединенном и печальном месте?

…Дверь мне открыл дворецкий, невероятный тип во фраке, похожий на готического Дживса из книг Вудхауза.

Замок — как я прочел в записной книжке госпожи Бонем, он назывался Шато-Вер — был окружен красивым, очень ухоженным садом с множеством тропических растений. Это меня чрезвычайно удивило. Там даже росла банановая пальма. В Альпах! Может, Шару тешит свое тщеславие, выращивая бананы в здешних широтах?

Внутри замка царила роскошь. Стены, обитые шелком, великолепные драпировки, мебель XVIII века. Я не большой знаток, но могу отличить стилизацию под старину от подлинной вещи. У Люка Шару вся обстановка была подлинной.

Поначалу дворецкий не хотел пускать меня к хозяину дома. Но когда я показал удостоверение, он поджал губы и, не удостоив меня ни единым словом, гордо вышел из комнаты. Оставалось только надеяться на то, что этот сноб отправился на поиски хозяина.

Я специально засек время — ненавижу, когда меня заставляют ждать. Прошло двенадцать минут, прежде чем дверь гостиной снова открылась. На сей раз в комнату вошел мужчина шестидесяти с лишним лет. Выглядел он неплохо для своего возраста. Высокий, крупный. Очки в черной оправе, борода с проседью. Он двинулся мне навстречу, улыбаясь, и протянул руку для приветствия.

— Пьер сказал, что вы из полиции. — Голос у мужчины был громоподобный.

Пьер — это, вероятно, дворецкий. Я на автомате показал Шару удостоверение. Он едва взглянул и произнес насмешливо:

— Самый настоящий инспектор полиции Ее Королевского Величества. Какая честь!

— А что, бывают еще и липовые? — парировал я в том же шутливом тоне.

Писатель засмеялся и знаком пригласил меня присесть.

Ну, это уже лучше, подумал я с облегчением. Симпатичный человек. И простой. Честно признаться, в присутствии интеллектуалов я нервничаю, не знаю толком, как себя с ними вести. К счастью, с Люком Шару такой проблемы у меня не возникло.

— Полагаю, вы пришли по поводу Джули Бонем, — сказал он, внезапно становясь серьезным.

— Когда она уехала?

— Около недели назад, двадцать первого апреля. Завтра она должна была снова приступить к работе.

— Почему она уехала?

— Я лично не имею дела с прислугой. Всем этим занимается Пьер. Я расспрашивал его, он сказал, что Джули Бонем просила короткий отпуск, потому что у нее очень серьезно заболела мать. Больше я ничего не могу вам сообщить. Если хотите, можете поговорить с Пьером.

— Непременно. А сейчас мне хотелось бы узнать ваше мнение об этой девушке. Она была хорошей горничной?

— Да, пожалуй, да. — Писатель выглядел озадаченным. — Хотя, признаться, я никогда об этом не задумывался. Я уже говорил, прислугой занимается Пьер.

— Что вам известно о Джули Бонем?

— Практически ничего, кроме того, что она была англичанкой.

— При каких обстоятельствах ее приняли на работу?

— У меня ушла горничная, и Джули взяли на ее место. Или что-то в этом роде. Хотите узнать поточнее — спросите у Пьера.

Этот вездесущий Пьер начинал мне надоедать. Интересно, писатель хоть что-нибудь решает сам?