Ричард Кондон - Последняя ставка

Один из механиков дежурил у каюты капитана. Бонне постучал в дверь.

- Выходите, - приказал он. - Руки за голову. Выходите по одному.

Громкий голос со скандинавским акцентом выкрикнул:

- А ты зайди и возьми нас!

Следом прогремел выстрел. Пуля пробила дверь и просвистела между Бонне и Макгенри. Бонне отскочил в сторону и выстрелил через дверь, Макгенри побежал в конец коридора, свернул налево и выскочил на верхнюю палубу. Пока Бонне стрелял через дверь, чтобы отвлечь внимание офицеров, Макгенри подкрался к иллюминатору с другой стороны и оттуда двумя выстрелами свалил капитана и одного из офицеров. Двое оставшихся обернулись к нему, и в это время Бонне, ворвавшись в дверь, застрелил и их.

Для верности он, по обычной методе профессиональных убийц, перезарядил пистолет и хладнокровно всадил ещё по одной пуле в затылок каждой жертве. Макгенри вернулся обратно в коридор, и они заперли трупы в каюте.

Макгенри посмотрел на часы,

- Пора выгружать машины, - сказал он. - Пошли!

Шутт сидел с ногами на койке и читал Винна-Эдвардса: "Требование социальной интеграции в качестве предварительного условия гомеостатического контроля дисперсии является основной причиной издаваемых животными звуков. Особенно важны в этом отношении звуки, издаваемые водными животными".

24.

Дистанция между "Бергквист Лаурой" и "Бенито Хуаресом" начала увеличиваться, когда капитан Хантингтон повернул в открытое море, где было удобнее выбросить за борт сто десять легковых машин и грузовиков. Капитан Паппадакис взял курс на запад. Когда волны перестали достигать уровня грузовой палубы, Макгенри позвонил на мостик и сказал, что готов к выгрузке.

Капитан дал команду "полный назад" и, когда маневр был выполнен, нажал кнопку, открывающую въездную аппарель в носу судна. Аппарель откинулась, застыв на высоте четырнадцати футов над морем. Механики четко работали под руководством Макгенри. Первые в ряду машины заводили специальными ключами и подгоняли к отмеченной линии в четырех футах от края аппарели. Затем механик вылезал, и мощный трейлер "мерседес" сталкивал машину, которая мгновенно исчезала под волнами. Производительность их составляла четыре машины в минуту, по две с каждой стороны.

Западнее, на палубе "Бенито Хуареса", изможденные пассажиры с ужасом наблюдали, как на глазах у них тонула в море их собственность. Мужчины и женщины плакали. Дети затихли, скованные страхом. Бренда металась среди сотен пассажиров, спрашивая всех, не видел ли кто маленького мальчика. Симпатичная юная новобрачная, чье романтическое свадебное путешествие в Испанию прервалось, дергала за рукав своего мужа, который смотрел в бинокль:

- Что они делают? Почему они открыли аппарель?

- Я думаю, чтобы было больше воздуха, - ответил Джереми, - тогда центр корабля станет легче, и он сможет удержаться на плаву.

- Дай мне взглянуть. Дай бинокль!

Он протянул ей бинокль. Она поднесла его к глазам и закричала.

- Они сталкивают машины в море!

- Не может быть!

- Да, да!

- Они, наверное, хотят облегчить корабль.

- О Боже! Джереми! Только что выбросили великолепный "роллс-ройс"!

- Какой ужас!

- Джереми! Джереми! О Боже! Они топят мой чудесный "ягуар"! Вот он! Он падает! - Она опустила бинокль и, зарыдав, рухнула на палубу. Джереми закрыл лицо руками.

25.

- Приятно сообщить, что все идет по плану, - сказал капитан своим сообщникам и разложил на штурманском столе новую карту.

- Кто-то сказал, что один старик умер от сердечного приступа.

- Наверное, просто упал в обморок. Очевидцы всегда преувеличивают. Я уверен, что он придет в себя.

- Никаких сомнений.

- Капитана и офицеров выгрузили без происшествий?

- Мы их спровадили.

- Это была мастерская операция, - сказал капитан, - и очень сложная для открытого моря.

- Больше такое нигде не сделаешь. Еще говорят, что маленький мальчик свалился за борт при посадке в шлюпки.

- Ради Бога, Бонне! Такого рода мифы всегда рождаются во время паники на кораблях. Если был мальчик, у него должна была быть мать. Если у него была мать, она держала бы его крепко, будьте спокойны.

- Я надеюсь, что это так. Просто такие вот мелочи обычно особенно нервируют полицию. А ещё они очень огорчают страховые компании, газеты поднимают шум, так что если вас поймают, то ваша песенка спета: суд закончится, не начинаясь.

- Как там Каллерс?

- Все в порядке. Я отнес ему полдюжины пива и ливерной колбасы. Его люди работают, как часы.

- Кстати, я совсем забыл о Франкохогаре.

- О ком?

- О моем бывшем поваре Франкохогаре. Он был среди пассажиров, возвращался к себе домой на Пиренеи.

- Хуан Франкохогар? Да, знаю, - уважительно кивнул Бонне, - он был вашим личным поваром, я помню.

Форд Макгенри появился, улыбаясь.

- Я вскрыл билетную кассу, - сказал он, - неплохо. Около четырех тысяч трехсот фунтов, и ещё в барах триста двенадцать фунтов. Ребята там возятся с рулеточной кассой, но в ней много не будет. Сейчас заглотну сэндвич и пройдусь по багажу в каютах, и чтоб я сдох, если не возьму там ещё кусков пять. Все-таки девятьсот пассажиров.

Капитан извинился и пошел к лифту. Бонне сказал:

- Мы ещё не смотрели сейф капитана судна. Там должно быть тысяч пятьдесят, а может быть, ещё и камешки какие-нибудь.

Ключ каюты Франкохогара был вставлен в замок. Капитан повернул его и открыл дверь. Франкохогар застегивал свою белую форменную куртку, явно не подозревая, что всю ночь проспал взаперти.

- Доброе утро, сэр.

- Доброе утро, Хуан.

- Кажется, сегодня очень спокойное утро.

- Да. Очень спокойное. Ночью был ужасный шторм. Почти все валяются с морской болезнью.

- Увы, да. Никто не может работать. Я спустился узнать, не можешь ли ты приготовить ланч и обед на семерых?

- Только на семерых?

- Да, пожалуйста. Позвони на мостик, когда будет готово, и к тебе кто-нибудь спустится. Сделай в два приема: для троих и для четверых. Я думаю, вино приличное здесь найдется?

- Да, сэр. В кладовой на камбузе есть прекрасное вино.

- Отлично. Теперь насчет меню. Для ланча, я думаю, что-нибудь вроде молодого барашка. Ну, и все к нему. Сможешь?

- Конечно, сэр.

- Чудесно. А на обед...

- Как насчет жареного свиного филе с ревенем, сэр? У них в холодильнике есть ревень. Можно также с тушеным сельдереем.

- Это хорошо пойдет в середине. Больше всего мне хотелось бы начать с твоих чудесных пирожков со шпинатом, хотя я и сомневаюсь, что здесь найдется сычужный сыр.

- Если сычужного сыра нет, я найду что-нибудь получше.

- И немножко моркови.

- На десерт я подам дыню в желе из её собственного сока с черникой и смородиной. Это будет прекрасное сочетание.

- Тогда мы отдаемся на твою милость. Ланч около часа дня - идет?