Ян Рудский - 95-16

— Ты все больше погружаешься в мир фантазии, мой до­рогой, — сказал Джонсон. — На основе таких предпосылок тебе не удастся построить столь серьезное обвинение — это просто невозможно.

— А я и не рассчитывал, что ты со мной согласишься.

— Так что же дальше, Шерлок?

— События вчерашнего вечера подтвердили мои подозре­ния. История с Грубером произошла как нельзя более кстати для тебя. Продажный полицейский решил сам шантажировать доктора. Узнав об этом, ты вышел из себя… Не составляло труда догадаться, что причиной твоего возбуждения была не одна только Кэрол. Бедняга Грубер! Однако дело начало осложняться. Ты не мог помешать инспектору ознакомиться с документами, раскрывающими преступления доктора, кото­рый, безусловно, был твоим подопечным.

— Какой вздор!

— Все, о чем я говорю, действительно построено на ги­потезах, но, вне всяких сомнений, отражает истину.

— Продолжай.

— Когда мы просматривали документы, ты сделал вид, будто слышишь какой-то шорох. Несмотря на то, что у меня прекрасный слух, я попался на удочку. Ты вышел из комна­ты, окликнул меня и ударом повалил на землю.

— Ты сошел с ума! Это переходит…

— Минутку, выслушай меня до конца. Пока я был без сознания, ты взял чемодан, вытащил у меня из бумажника письмо Леона и сжег все вместе. Потом, хлопнув дверью, разбудил Кэрол и улегся возле меня в садике.

— Фантастика! — Джонсон начал с нетерпением притопы­вать ногой.

— При этом ты снова совершил ошибку. Как утверждала Кэрол, когда она нашла тебя, ты лежал навзничь. По твоим же словам, ты получил удар в затылок. В таких случаях че­ловек всегда падает лицом вниз, Пол.

— Я запомню это на будущее! Ну, валяй дальше. Мне становится интересно.

— Как только ты узнал, что я отправился к Менке, ты позвонил ему и предупредил о моем визите. Гюнтер поджидал меня в засаде. Когда я попал к доктору, тот уже знал, что опасные бумаги уничтожены. События разворачивались с та­кой быстротой, что вы начали совершать ошибки одну за дру­гой. Перед лицом грозящей опасности перепуганный доктор потерял голову. Попытка обезопасить меня была глупостью. Шель — это вам не Траубе! Даже если б вам удалось меня уничтожить, это не осталось бы незамеченным.

— Ты переоцениваешь себя, иронически заметил Джонсон.

— А ты меня недооцениваешь. После твоего прихода, — продолжал журналист, — между вами произошел резкий раз­говор. Менке, безусловно, предъявил тебе претензии за то, что ты не сумел сохранить тайну.

— Гм, — пробормотал Джонсон, — ну и что же я на это ответил?

— Дело начало принимать опасный оборот. Менке, спасая собственную шкуру, мог тебе напакостить. Его арест был предрешен. Не имея возможности предвидеть ход следствия, ты решил уменьшить риск и устранить опасного свидетеля. Это было не лучшее решение вопроса — таким образом ты лишался одного из важнейших источников дохода. Однако сделать выбор было необходимо…

— И я сделал выбор — застрелил старика.

— Да, ты его убил! — уточнил журналист. И неожиданно с удивлением поднял голову: ведущая в коридор дверь нача­ла мало-помалу приотворяться.

— Поразительная дедукция, Шерлок, — сказал Джон­сон. — Ты начитался слишком много детективов, а теперь не можешь сдержать полета фантазии.

В приоткрывшейся двери появилось бледное лицо Кэрол. Первым побуждением Шеля было желание подняться, одна­ко он быстро переменил решение, сообразив, что свидетель — даже такой — может пригодиться…

— Ты, без сомнения, отдаешь себе отчет в том, что не располагаешь никакими доказательствами в поддержку своих абсурдных обвинений? — спросил Джонсон.

— У меня нет ни времени, ни желания заниматься вы­искиванием доказательств.

— Тогда разреши спросить, что ты собираешься предпри­нять?

— Над этим я еще не задумывался.

— А чего ты ждешь от меня?

Шель пожал плечами. Он старался не смотреть в сторо­ну двери: мысль о подслушивающей их разговор Кэрол раз­дражала его. Еще неизвестно, можно ли на нее рассчитывать.

— Я приехал по просьбе Леона, — сказал он, — поэтому мне остается одно — пролить свет на обстоятельства его смерти.

— Пролить свет — для кого?

— Для лиц, обладающих правом вершить правосудие.

— Короче говоря, ты хочешь передать дело в руки вла­стей? — сердито бросил американец. — Не думаешь ли ты, что я затратил столько усилий ради того, чтобы сейчас до­пустить это?

— Значит, ты признаешься в том, что «затратил столько усилий»? — перешел в нападение Шель.

— Я ни в чем не признаюсь. Теории, которые ты высосал из пальца, в лучшем случае будут восприняты со снисходи­тельной усмешкой.

— Посмотрим. Во всяком случае, я сделаю то, что счи­таю своим долгом.

— Глупец! — воскликнул Джонсон, вставая. — Неужели ты всерьез рассчитываешь, что я позволю разглашать эти басни?

— У тебя ничего не выйдет, Пол, — сказал Шель. — Ты совершил два убийства. Нельзя безнаказанно убивать людей, пользуясь правом сильнейшего. Мы все-таки живем не в джунглях…

— Нет, мы живем в джунглях, причем куда более диких, чем ты можешь подумать. В них нет места мечтателям. Толь­ко сильные, беспощадные и безжалостные имеют право на существование. — Голос Джонсона звучал хрипло, глаза сузились и почти совсем скрылись в сети глубоких морщин. — Ты наивен и простодушен. Ты принадлежишь к той же ка­тегории людей, что и Леон, — кончил он свою тираду шипя­щим злым шепотом.

На минуту воцарилась тишина. Кэрол беспокойно заше­велилась. Легкий шорох не ускользнул от внимания Джонсона. Он резко обернулся. И в то же мгновенье Кэрол вошла в комнату.

— Извините, что я так поздно, — неестественно громко сказала она.

Джонсон окинул ее подозрительным взглядом.

— Ах, это ты!

Кэрол с наигранной улыбкой подошла к Шелю и приня­лась стягивать перчатку,

— Добрый вечер, — протянула она ему руку. — У меня были кое-какие дела, я не думала, что вы придете так рано.

— Не беспокойтесь, — ответил Шель, стараясь овладеть собой. — У нас была необычайно интересная беседа. — По­косившись через плечо, он заметил, что Джонсон нервно по­глаживает волосы.

— Наверно, опять сидели в своем подвале? — Кэрол взглянула на мужа. — Почему, старик, у тебя такая кислая физиономия? Небось проголодался? Я пойду на кухню и при­готовлю чего-нибудь поесть. Вы, конечно, поужинаете с нами?

— К сожалению, я не смогу остаться. Я очень устал. Из­вините меня, пожалуйста.

— Все мы страшно извелись за последние дни, — под­держал его Джонсон, стараясь говорить как можно естествен­нее. — Не стану тебя задерживать, Ян. Я тоже сегодня рано лягу спать.

Несколько мгновений они молча стояли друг против дру­га. Наконец Шель произнес: