Ян Рудский - 95-16

— А не придется ли тебе подкрепить вымышленную исто­рию доказательствами?

— Ну конечно! Я и об этом подумал. Один водитель так­си расскажет, что ты и к нему обращался с подобными пред­ложениями. Эльза, моя секретарша, сообщит, что подслушала нашу беседу в прокуратуре, и подтвердит мои слова, и, нако­нец, моя жена…

— Кэрол? Несмотря на многие ее отрицательные черты, у меня создалось впечатление, что она не способна на такую утонченную ложь.

— Лояльная поддержка Кэрол будет искуплением ее пре­грешений, — объяснил Джонсон. — Все это, вместе взятое, уважение, которым я пользуюсь, и сенсационное обвинение, поддержанное свидетельскими показаниями, окажется доста­точным, чтобы убедить полицию в твоей… недостойной мис­сии. — Он взял лежавший на подоконнике ключ. — С этим я, пожалуй, несколько поспешил. Теперь я уверен, что мой нынешний план окажется намного эффективнее. — Он с ног до головы окинул Шеля взглядом. — Если хочешь послушать­ся доброго совета, уезжай из Гроссвизена с первым же поез­дом и забудь обо всем, что видел и слышал.

Джонсон, не прощаясь, направился к двери, отворил ее и вышел. Шель снова присел к столу. Он был ошеломлен. Его охватило гнетущее чувство бессилия.

В пятницу, 16 сентября, день был серый и унылый. Тя­желые синие тучи лениво ползли на запад. Холодный ветер срывал желтеющие листья с деревьев, предвещая конец теплу.

Шель проснулся около девяти, невыспавшийся, с тяжелой головой. Широко зевнув, потянулся, кончиками пальцев слег­ка провел по не перестававшему ныть лицу. Рассеченные гу­бы распухли еще сильней.

Одеваясь, он начал вспоминать события минувшей ночи. В голове вертелось множество всевозможных планов, в основ­ном неосуществимых. Шель то решал пойти к комиссару Виз­неру и попытаться убедить его в том, что говорит правду, то хотел описать все случившееся и отправить письмо после отъезда из Гроссвизена. На первый взгляд вариантов было немало, однако после тщательного взвешивания он отбросил все до одного как нереальные. В сложившейся ситуации аргументы Джонсона невозможно было опровергнуть. Власти ФРГ, не говоря уж об общественном мнении, не поверили бы обвинениям поляка. Если не удастся найти какой-нибудь самый неожиданный выход из этого ужасного положения, придется покинуть Гроссвизен побежденным.

И вдруг в голове у Шеля родился фантастический план. Неизвестно откуда появившаяся идея немедленно вытеснила все остальные.

Шель кончил одеваться и, насвистывая, спустился по ле­стнице. Как он и ожидал, дверь кухни приоткрылась, и он встретился глазами с любопытным взглядом хозяйки.

— Доброе утро, господин Шель! Надеюсь, вы хорошо спали?

— Доброе утро, фрау Гекль! Прекрасно! Благодарю вас. Воздух Гроссвизена явно идет мне на пользу. Жаль, что при­ходится расставаться с вашим гостеприимным городом.

— Вы уезжаете?

— К сожалению, да, но перед отъездом я хотел бы по­просить вас… — он замялся.

Старуха шире распахнула дверь и спросила:

— О чем?

— Я жду знакомого. Нам нужно обсудить кое-какие дела. Не могли бы вы приготовить нам чай?

— Всего-навсего? Охотно. Когда он придет?

— Примерно через час. Буду очень признателен. Я, конеч­но, отблагодарю вас за хлопоты.

— Э, не о чем говорить, — махнула она рукой. — Когда вы уезжаете?

— Около часа.

— Ага, — кивнула хозяйка. — Надеюсь, вы успели за­кончить все свои дела?

— Ну конечно, дорогая фрау Гекль, конечно!

Выходя из дома, Шель заметил на противоположной сто­роне улицы черный автомобиль. Мужчина в синем костюме внимательно наблюдал за ним, прикрывшись газетой. Когда Шель свернул за угол, машина тронулась с места и медленно поехала вслед за ним. Шагая в направлении города, журна­лист все время слышал ровный шум мотора у себя за спиной.

Джонсон решил оградить себя от всяких неожиданностей. Противники были настолько уверены в своем превосходстве, что следили за ним совершенно открыто.

Журналист размышлял, как бы ему избавиться от непри­ятного сопровождения. Внезапно он вспомнил о маленьком проходном дворе для пешеходов, который заметил во время одной из своих прогулок по городу, и немедленно направил­ся в его сторону.

Приблизившись к намеченному месту, он ускорил шаги и неожиданно свернул в узкий коридор между двумя складами. Тут же он услыхал скрежет тормозов, хлопанье дверцы авто­мобиля и торопливые шаги. Выйдя на другую улицу, Шель огляделся по сторонам. Слева подъезжало такси. Он остано­вил его кивком головы и сел позади шофера.

— Прямо, — бросил он, выглядывая в окно.

Его преследователь появился на тротауре, остановился, сердито посмотрел вслед удаляющемуся автомобилю и снова нырнул в узкий проход.

— Остановитесь, пожалуйста, — сказал Шель водите­лю.— Я собирался заехать за своим приятелем на Эйхенштрассе, — объяснил он, — но вспомнил об одном важном деле. Не могли бы вы подъехать к дому двенадцать и дать два ко­ротких гудка? Мой приятель выйдет и вернется с вами в го­род. За дорогу я, конечно, заплачу вперед. — Он протянул шоферу пять марок и, не дожидаясь ответа, выскочил из машины и притаился под полукруглым сводом ближайших ворот.

Через несколько секунд из-за угла появился черный автомобиль. Заметив удаляющееся такси, водитель прибавил газу и направился вслед за ним.

Шель усмехнулся. Взглянув последний раз на исчезающие из виду машины, он не мешкая отправился в радиомагазин, где, как сообщил ему вчера словоохотливый прохожий, дают вещи напрокат.

— Вам нужен магнитофон? — переспросил его продавец, худощавый молодой человек с кудрявой шевелюрой. — Конечно, у нас вы можете его взять напрокат. Дайте, пожалуй­ста, паспорт или служебное удостоверение. Залог составляет четверть стоимости, плата — четыре марки за первый день и две за каждый последующий.

Шель вынул паспорт.

— Вы иностранец? — Продавец заколебался. — Мы да­ем только…

— Я оставлю больше денег в залог. Магнитофон мне не­обходим. Вот двести марок, — Шель положил деньги на при­лавок. — Это почти половина всей суммы. Надеюсь, это вас устроит?

— Хорошо, — согласился продавец. — Ваш адрес в Гросс­визене?

— Эйхенштрассе, 12, у фрау Гекль. Я принесу магнито­фон обратно не позже чем через два часа. Ленту мне бы хо­телось оставить у себя.

— Разумеется! — Продавец нагнулся и вытащил из-под прилавка небольшой коричневый чемоданчик. Поставив его перед журналистом, он открыл крышку и начал объяснять, как пользоваться магнитофоном.

— Микрофон должен находиться на расстоянии от двад­цати до пятидесяти сантиметров от источника звука.

— А каково максимальное удаление?

— Около трех метров, но тогда запись будет нечеткой. Если вы хотите записать общий разговор, я дам вам спе­циальный, очень чувствительный магнитофон.