Владимир Константинов - Город

- Евгений Константинович, но вы не ответили мне на вопрос - почему он называет вас демоном и статс-секретарем? - напомнила демону Татьяна.

- Ах, вон вы о чем. Что вы, девочка, слушаете этого старого маразматика, этого склеротика. Лопочет что попало, а вы слушаете. Ах, какая девочка, какая девочка! Вы просто прелесть! Вы чудо! Разве может этот старый дуралей оценить вас по достоинству?! Ну почему я не поэт! Я бы сочинил для вас прекрасные стихи.

А больное сердце Пантокрина буквально раскалила такая лютая ненависть к статс-секретарю, какой он ещё не ведовал. И он страдал от того, что не может дать ей выхода. С трудом разлепив онемевшие от напряжения губы, он мрачно произнес:

- Танечка, оставьте нас с этим господином.

Фраза эта далась правителю нелегко. Он даже взмок, произнося её.

- Хорошо, - покорно ответила девушка и ушла в комнату отдыха, плотно затворив за собою дверь.

Долго и очень красноречиво смотрел Пантокрин ненавидящим взглядом на демона. Он ненавидел и боялся его.

- Зачем, зачем ты унижаешь меня перед ней?! - слезно проговорил он. Ты ведь знаешь, как я к ней отношусь.

Статс-секретарь поудобнее уселся в кресле, закинул ногу на ногу на американский манер, достал из кармана трубку, раскурил её и, щурясь словно кот, проговорил:

- Я думаю, что это не было для неё открытием.

- Но зачем ты. Я ведь правитель и все такое.

- Дурак ты, а не правитель.

- Ты, Бархан, этого не смеешь! Я буду жаловаться Самому. Он, понимаете ли, найдет на тебя управу.

Статс-секретарь сделал вид, что очень испугался этой угрозы. Сразу стал маленьким, жалким, захныхал жалобно, негодяй, запричитал:

- А чё я такого, дяденька, сказал-то? Я ничего такого. Честное слово! Сказал, что ты дурак? Так это каженный куклявый знает. Я, дяденька, дажеть не сообчил ей, что ты жену свою Фаину ухойдакал. А уж о прежних твоих мерзостях, дяденька, я и не говорю. От них вообще спятить можно. А ты сразу жалиться Хозяину. Нехорошо это, не по-товарищески.

- Прекрати эту комедию! - раздраженно проговорил Пантокрин. - С тобой совершенно нельзя говорить серьезно.

Бархан сразу же переменился, стал строгим, серьезным, официальным. Выпустил к потолку мощную струю дыма, сказал:

- Ах, ты хочешь серьезно, стервятник?! Что ж, изволь... Видишь ли, прохвост, я с самого начала говорил Хозяину, что на тебя ставить опасно. У любого, даже самого отъявленного мерзавца, должно быть в душе хоть что-то, хоть какие-то моральные устои. Иначе он опасен. У тебя же нет ничего. Мало что ты горький пьяница, сукин сын, каких свет не видывал, кретин из кретинов, но ты ещё никогда не держишь своего слова. Можно ли тебе доверять? К сожалению, он тогда меня не послушал.

И Пантокрин сразу почувствовал неладное, грозящую опасность. Интуиция его не подвела.

- Что ты такое говоришь, Бархан? Как тебя понимать?

- А так и нужно понимать, что возясь с тобой, мы только потеряли время. Двадцать лет псу под хвост. Впрочем, что такое двадцать лет по сравнению с вечностью.

Правитель вдруг понял, что сейчас может произойти непоправивимое, крушение всех его надежд. Запаниковал.

- Постойте, господин демон, постойте! Как же так?! Ведь у нас же договор.

- Подотри им задницу, чернокнижник! Хозяин его аннулировал в одностороннем порядке.

- Но как же так! - захныкал вконец растерявшийся правитель, - За что вы так со мной?! Чем я вам не угодил?! Я так старался. Ни один нечистый не может на меня пожаловаться.

- Одного старания мало. Ты мелкий пакостник, Пантокрин. А для того, чтобы творить великие мерзости нужна личность. А ты лишь карикатура на личность. Жертва неудавшегося аборта - вот кто ты такой. Ты проиграл, Пантокрин, по всем статьям проиграл.

- Нет-нет, вы так не можете! - взмолился несчастный правитель. Он прекрасно понимал, что без поддержки нечистой силы он обречен. А ещё он понял, что демону известно что-то такое, такое... Они всегда все наперед знают. - Вы не можете так меня бросить. Вы должны мне помочь!

- Ничего мы никому не должны, кретин. Мы боремся лишь за разум и души людей. И только. Мы не вправе вмешиваться в их дела. Свою судьбу люди делают сами. Прощай, старый хрен! Я рад, что избавился от общения с тобой. Надоел ты мне хуже горькой редьки.

И демон изчез, оставив несчастного правителя одного со своими бедами и сомнениями.

"Нужно что-то делать! Что-то предпринять!" - в панике подумал он и заметался по кабинету.

Но если бы он знал то, что знал демон, то не стал бы дергаться, понял, что он безнадежно проиграл.

6. Тимка действует.

В это время дверь в комнату отдыха с ужасным скрипом открылась и в кабинете появился этот гнусный здоровенный котище. Важно прошелся до стола, запрыгнул на него, разявил в зевке мерзкую пасть, потянулся и вперил в правителя взгляд круглых, зеленых немигающих глаз. И от этого взгляда сознание правителя разом стало вялым, инертным, его будто заволокло вязким и плотным туманом.

- Ну что уставился? - очень непочтительно спросил кот. - Первый раз видишь что ли? Садись.

И Пантокрин нисколько не удивился разговаривающему коту. Покорно сел за стол. Лишь поинтересовался из любопытства:

- А почему вы разговариваете?

- Что за глупые вопросы! - осерчал кот. - Охота, вот и разговариваю. Ты мне лучше скажи где ты прячешь ключи от входа к понтонам?

- К каким понтонам? - не понял правитель.

- Не будь идиотом! На которых город, как на китах, держится?

- Так у шкапчике, - ответил Пантокрин бесцветным голосом.

- У шкапчике! - смешно передразнил его кот. - Правитель, а выражаешься, как босяк. А, поди, ещё институты кончал? У шкапчике! Ну, надо же! В сейфе, что ли?

- Ну да, в сейфе, - кивнул правитель.

- А от сейфа где?

- Здесь, в столе. - Пантокрин выдвинул ящик стола, достал из него связку ключей, отыскал ключ от сейфа. - Вот этот вот.

- Хорошо. А теперь иди на диван, ложись и спи. Понятно?

- Понятно. - Правитель покорно встал, доплелся до дивана, лег и тут же уснул.

Из комнаты отдыха вышла Татьяна и, увидев спящего Пантокрина, спросила:

- Ну как, Тимка, получилось?!

- Обижаете, мадмуазель! - заважничал кот и указал ей на лежавшие на столе ключи. - Вот этот от сейфа. А в нем те, что вас интересуют.

- Ой, какой ты молодец! - обрадовалась девушка и захлопала в ладоши. Но тут же опомнилась, испугалась. - Ой, а я его не разбужу?

- Нет. Я его запрограммировал до утра.

Татьяна схватила ключи, подбежала к сейфу, открыла его. На верхней полке нашла два отдельно лежавших ключа. К каждому было привязано по небольшой картонке с какими-то цифрами.

- А здесь цмфры написаны.

- Вероятно двери закрываются на два замка - обычный сейфовский и наборный, - догадался Тимка.

- Наверное, - согласилась девушка. - Но только нам нельзя рисковать. Как бы это проверить?