Владимир Константинов - Право на месть (Страх - 2)

На поминках я сидел за столом безучастный к происходящему. Народу было много. Сменилось два застолья. Здесь были многочисленные родственники жены, наши общие знакомые, товарищи сына. Некоторых я впервые видел. Вероятно с работы жены и сына. Кто-то вставал, говорил очень хорошие слова об Ирине и Анатолии, желал, чтобы земля им была пухом. Но смысл сказанного плохо доходил до моего сознания. Многие женщины плакали. А я и плакать не мог. Ни там, на кладбище, ни здесь. Внутри будто все застыло, а на груди лежал огромный тяжелый камень, и давил, и давил. Вспомнил, что на кладбище ко мне подходил начальник следственного управления прокуратуры области Иванов, выразил соболезнование и спросил:

- Эдуард Васильевич, когда ты сможешь ко мне прийти?

- Как прикажите, - ответил я.

- В таком случае, я буду тебя ждать у себя послезавтра утром к десяти часам.

- Хорошо. Буду.

Сергея Ивановича Иванова я знал очень хорошо. Когда-то он работал в Западно-Сибирской транспортной прокуратуре следователем по особо важным делам и закончил ряд громких, наделавших в свое время много шума не только в нашей области, уголовных дел. Он был грамотным, талантливым следователем и принципиальным, бескомпромиссным человеком. За что я его уважал и, откровенно говоря, ему завидовал.

Потом все разошлись. Перемыв посуду и прибрав в квартире, ушли и сетры Ирины Надежда и Клавдия. В квартире остались трое: я, Друганов и жена Анатолия Лена. Ее хорошенькое лицо распухло и подурнело от слез. Она подошла ко мне, припала к груди, и, всхлипывая, едва слышно проговорила:

- Эдуард Васильевич, у меня скоро будет ребенок.

Ее слова увязли в моем вялом сознании. Я долго не мог понять, о чем это она говорит. А когда смысл сказанного все же дошел до меня, не мог в это поверить - настолько новость была неожиданной, ошеломляющий. Спросил с надеждой:

- Что?! Что ты сказала?!

- Я беременна, Эдуард Васильевич, - ответила Лена и расплакалась.

- Ты в этом уверена?!

- Еще бы не уверена. Уже седьмой месяц.

Я тронул уже заметно округлившийся тугой живот снохи. Точно! А как же я, дурак, этого раньше не заметил?! Значит, судьба оставила мне шанс. Значит, не все ещё потеряно. Очень даже не все потеряно. У меня будет внук! От этой новости голова пошла кругом. Я обхватил лицо Лены руками, троекратно расцеловал,

- Спасибо тебе, родная! - И неожиданно предложил: - Ты вот что, Леночка. Ты перебирайся в мою квартиру. Зачем мне одному такие хоромы. А вам с маленьким здесь будет удобно. А я перейду в твою. Потом оформим родственный обмен. Согласна?

- Не надо сейчас об этом, Эдуард Васильевич, - сказала Лена.

- Да-да, ты права. Это потом. Потом. Тебя подвезти?

- Не нужно. Я на метро. До свидания!

- Ну вот видишь, Эдик, не все ещё потеряно, - будто подслушав мои мысли, сказал Друганов после ухода Лены.

Я почувствовал как потеплело в груди, полегчало на сердце, защипало глаза, и заплакал.

Ночью я не мог уснуть. Думал невеселые думы о своей жизни, несложившейся судьбе. В том, что она несложилась виноват сам. Не жил, а будто кому одолжение делал, все осторожничал, прятался за спинами других, боясь принимать самостоятельных решений - как бы чего не вышло. Сорок три года простоял на обочине жизни, но она и здесь настигла. Так шарахнула, что не приведи Господи кому. Все мои несчастья начались с жалобы Устиновой на отказ в возбуждении уголовного дела по факту смерти её мужа Устинова Геннадия Федоровича в конце октября прошлого года. Труп Устинова был обнаружен в нескольких десятках метров от полотна железной дороги между станцмями "Обское море" и "Сеятель", Сотрудники милиции, проверявшие этот случай, пришли к выводу, что в смерти виноват сам потерпеший, неудачно спрыгнувший с электрички. С этим категорически была несогласна Устинова, утверждавшая, что её мужа убили, инсценировав несчастный случай. Ее жалобу проверял я. Но разве, отвечая ей - "оснований для отмены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по факту несчастного случая с Вашим мужем не найдено", интуиция не подсказывала мне, что Устинова права? Очень даже подсказывала. Но я подавил её в себе, так как понимал, - для подтверждения доводов Устиновой и возбуждения уголовного дела необходимо провести огромную работу. К тому же, расследование дела может кончиться ничем. Кому нужны лишние хлопоты? Вот именно. После моих неоднократных ответов за подписью руководства нашей прокуратуры и Западно-Сибирского транспортного прокурора, настырная Устинова таки добилась, чтобы я проверил её доводы. Ее последняя жалоба на имя Генерального прокурора поступила из Москвы и была взята на контроль Генеральной прокуратурой.

Пришлось ехать на Электродный завод, где прежде работал потерпевший Устинов и где возглавлял общественный комитет по спасению завода. Там-то помошницей Устинова по этому комитету Людмилой Гладких и была передана видеокассета, из-за которой был убит Устинов, а потом были убиты ещё многие люди, в том числе, моя жена и сын. На ней была снята встреча годичной давности известных олигархов Сосновского и Лебедева. На этой встрече и был написан сценарий завоевания большинства в Думе их партией и прихода к власти их президента и правительства. Как и прежде, главную скрипку во всем этом должна была сыграть Чечня. Сценарием было предусмотрено и нападение на Дагестан, и взрывы домов в Бунайкске, Москве и других городах, и многое другое, вплоть до создания мощной оппозиции новому президенту. Даже "противостояние" Сосновского и Лебедева в средствах массовой информации было прописано. Хитрый, коварный, страшный, кровавый сценарий. К сожалению, все последующие события развивались и развиваются в точном соответствии с этим сценарием. Вот потому-то ради сохранения тайны этой встречи олигархи и власть ни перед чем не остановятся.

Утомление сказалось, и я незаметно для себя уснул. И мне приснился этот вот сон, так похожий на реальность. Да и сон ли это? И рассказ сына о последующих уровнях жизни и всем прочем? Откуда это? Ведь я прежде об этом никогда не думал? Странно все. Очень даже странно. А что если... Как его?... А что если Создатель мне специально устроил эту встречу с Анатолием? Для чего? Чтобы сказать, что здесь, на Земеле, жизнь не кончается, а только-только начинается? Нет, не для этого. Из этой встречи с сыном я должен понять что-то очень важное для себя. Что? Что встреча с сыном может и не состояться? Ведь мне предстоит предстать перед Высшим Судом. А что я ему предъявлю? То, что сорок три года только и делал, что бегал от жизни, как черт от ладана? Ведь, по существу, я в жизни не совершил ни одного мужского поступка. Вряд ли это Там кому-то понравится.

После долгих и тяжелых размышлений я все для себя решил.