Владимир Константинов - Вызов смерти

И изо рта Катаева сплошным потоком полились междометия и обрывки слов, составить фразу из которых не было никакой возможности:

- А... Я... Заче... И вооб... Обижае... Он... Я... Его... И вообще.

Иванов весело рассмеялся:

- Не надо, милейший, косить под идиота. Вам это не к лицу. И потом, в вашем возрасте это небезопасно. Могут быть спайки кишечника, несварение желудка и тому подобное. А потому советую поберечь здоровье и говорить правду.

- Но я действительно не того и вообще, - захныкал Катаев. - За что вы меня так обижаете, за что мучите? Какой еще... Как вы сказали его фамилия?

Иванов несколько удивился, что противник до сих пор не выбросил белый флаг и не потерял способность к сопротивлению. Видно, велик его страх перед Добрецовым. Очень велик. Однако пора его дожимать.

Он погрозил Катаеву пальцем.

- Экий вы хитрован, Семен Борисович. Не знает он, видите ли, своего босса. Не надобно со мной так. Я ведь могу и обидеться.

- Да что вы такое говорите, Сергей Иванович! - канючил зек со смешной кличкой Зяма. - Господи! Какой босс? Какой босс?! О чем вы такое и вообще? Неужели вам доставляет удовольствие мучить пожилого человека? Господь вам этого не простит, Сергей

Иванович. А еще говорили, что вы человек добрый и справедливый.

Иванов, не скрывая, потешался над неумелым актерством. Ну очень смешной зек. Обхохочешься. Он закурил. Встал. Прошелся по комнате, наблюдая за Катаевым. У того по красной жирной шее текли струйки пота. Похоже, он израсходовал свои последние резервы, пытаясь убедить следователя в своей непричастности к происходящему.

- Я вижу, что вам здесь очень нравится, Семен Борисович? Что, решили остатки жизни прожить в колонии? Одобряю. И то верно, к чему маяться на свободе в поисках хлеба насущного, когда здесь и накормят, и напоят, и спать по сигналу уложат. Все правильно. Даже лагерная роба вам к лицу.

Остатки мужества покинули Катаева, и он расплакался.

- Что вам от меня нужно?!

- Как ни смешно это прозвучит, но правды, Семен Борисович. И ничего, кроме правды.

- О Добрецове?

- О нем, родном. О нем.

- Хорошо, - обреченно кивнул Катаев, хлюпая носом. - Но только я мало что знаю.

- Зачем же вы так, Семен Борисович? Нехорошо? Несолидно. А вот он о вас много чего рассказал.

- Он обо мне, может быть, и знает, а вот я о нем - практически ничего.

- Где, когда и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?

- Три с половиной года назад он объявился у меня в офисе. Наша фирма, кроме основной деятельности, пробавлялась еще и марафетом. Но так, по мелочи. Это, я думаю, вам известно не хуже меня.

- И что же Добрецов?

- Он заявил, что есть мнение поставить торговлю наркотиками на солидную основу. Я, естественно, в отказ - знать, мол, не знаю ни о каких наркотиках. Тогда он извлекает из "дипломата" папку, открывает, а там и видеопленка, и фотографии, и фальшивые фактуры, накладные, платежные поручения, которыми мы оформляли поступление сумм от реализации наркотиков. А сам с улыбкой говорит: "Если вы, Валентин Николаевич"... Я ведь тогда Сваловым был.

- Я знаю. Продолжайте.

- "Если, - говорит, - вы с нами откажетесь сотрудничать, то эта папка завтра же будет лежать на столе у прокурора области". Ну, я и согласился. А что оставалось делать? Поначалу они определили мне десять процентов от реализации наркотиков, через год снизили их до пяти, а потом наложили лапу и на деятельность всей фирмы. Так-то вот. Я стал у них вроде штатного служащего.

- А вы уверены, что Добрецов представлял чьи-то интересы?

- Убежден. Да он и сам это никогда не скрывал, даже подчеркивал.

- Вы никогда никого из них не видели?

- Никогда. Конспирация у них на высшем уровне.

- И даже не догадывались, кто бы это мог быть?

- Нет, не знаю. Может быть, и вы. Трудно понять, кто на кого работает. Сейчас все живут по принципу: не объе... не обманешь - не проживешь.

- Вы это серьезно?

- Абсолютно. Вот вы недавно говорили, что отстаиваете государственные интересы и все такое прочее. Но только это, Сергей Иванович, лукавство, красивые слова, не более. Ни за что не поверю, что вы не ищете своей выгоды, своего интереса. Получить, к примеру, генеральский мундир или что-то еще.

- Я его уже получил.

- Вот как! Поздравляю! Нет, человек так устроен, что своя рубашка ему всегда будет ближе к телу.

- Да вы, батенька, философ, - усмехнулся Иванов - Скажите, кто еще из деловых работал на Добрецова и компанию?

- Не знаю, но подозреваю, что многие, если не все. Но каждый работал, так сказать, автономно, чтобы в случае чего не потянуть за собой остальных. Поэтому друг о друге мы ничего не знали.

- Подобная система мне хорошо знакома. Ее внедрил небезызвестный вам Антон Сергеевич Поляков.

- Да, выдающийся был человек. Голова! - восторженно согласился Катаев.

Сергей Иванович лучше, чем кто бы то ни было, знал Полякова, но переубеждать Катаева считал излишним. Сказал только:

- Его преемники тоже не лыком шиты.

- Совершенно с вами согласен, Сергей Иванович, - улыбнулся Катаев.

С того самого момента, как решил сдаться на милость победителя и все рассказать, он окончательно успокоился, пришел в себя, а полное его лицо вновь засияло жизнелюбием и неподдельным интересом к жизни.

- Кто вам приказал выдавать деньги по фальшивым авизо? Добрецов?

Катаев внимательно взглянул на следователя красными воспаленными глазами.

- Вам и это известно?

- Нет ничего тайного, что бы не стало явным, Семен Борисович.

- Да, он, - кивнул тот.

- Куда и на какие цели шли эти деньги?

- Я не знаю. Добрецов говорил, что для создания фонда поддержки бизнесменов.

- Кто их получал?

- Всегда один и тот же человек - мужчина лет тридцати пяти, блондин, среднего роста, судя по всему, из бывших военных. Выдавал деньги лично я. Всегда в долларах. Затем оформляли их как проданные населению.

- Мужчина представлялся вам?

- Да, Скоробогатовым Артемом Викторовичем. Думаю, фамилия вымышленная.

- Вы можете составить его подробный словесный портрет?

- Попробую.

- Это был единственный источник пополнения того фонда?

- Нет, была еще фирма. Полтора года назад я по заданию Добрецова ездил в Германию, где с одним из разорившихся бюргеров составил договор о поставке нашей фирме торгового оборудования.

- Договор, надо полагать, липовый?

- Разумеется.

- Как фамилия этого бюргера?

- Филипп Краух. Житель Бонна. Но адреса его, к сожалению, не помню. Он оформлял фальшивые документы о поставке фирмой "Филипп и сыновья" несуществующего оборудования и выставлял нам счет. А мы его добросовестно оплачивали.

- Расчеты производились в немецких марках?

- Да.

- Какие суммы были перечислены?

- Точно не помню. Это надо посмотреть по документам. Но что-то около двух-трех миллионов марок.