Патриция Корнуэлл - В объятиях смерти

Я вышла вслед за Марино из гаража, и мы вернулись к его машине. Ночь опускалась быстро, воздух становился прохладнее. Он завел мотор, а я молча разглядывала дом Берил через боковое окно. Тени сгладили его резкие углы, окна были темны. Неожиданно в гостиной и в прихожей зажегся свет.

- Фу, ты! - пробормотал Марино. - Что это за шутки?

- Таймер, - сказала я.

- Понятно.

Глава 2

Над Ричмондом висела полная луна, когда я ехала по длинной дороге домой. Только самые упорные шутники все еще бродили по улицам, фары освещали их страшные маски и грозные, детских размеров, силуэты. Сколько раз, думала я, звонки в мою дверь оставались безответными. Мой дом любили, потому что я была чрезвычайно щедра на конфеты, поскольку не имела собственных детей, чтобы баловать их. У меня, должно быть, штуки четыре нераспечатанных коробок шоколадок, чтобы раздавать их моему штату по утрам.

Телефон начал звонить, когда я поднималась по лестнице. Как раз перед тем как вмешался автоответчик, я схватила трубку. Голос вначале показался незнакомым, но затем мое сердце сжалось - я узнала его.

- Кей? Это Марк. Слава богу, ты дома...

Голос Марка Джеймса звучал как со дна бочки с маслом, на заднем плане я слышала звук проносящихся машин.

- Где ты? - удалось мне выдавить из себя, хотя я чувствовала, что голос не мог скрыть волнения?

- На девяносто пятом шоссе, примерно в пятидесяти милях к северу от Ричмонда.

Я села на край кровати.

- В телефонной будке, - сообщил он. - Объясни, как мне проехать к твоему дому. - Дождавшись, пока отгромыхал очередной поток машин, он добавил: - Я хочу видеть тебя, Кей. Всю неделю я был в округе Колумбия, пытался поймать тебя в течение второй половины дня и, в конце концов, решил рискнуть и взял напрокат машину. Ты не против?

Я не знала, что ответить.

- Я подумал, что мы могли бы посидеть, выпить, - сказал человек, который когда-то разбил мое сердце. - Я забронировал номер в Редиссоне, в центре города. Завтра рано утром я улетаю из Ричмонда назад, в Чикаго. Я просто подумал... На самом деле, есть кое-что, о чем я хочу поговорить с тобой.

Я не могла себе представить, о чем мы могли говорить с Марком.

- Ты не против? - спросил он снова.

Конечно, я была против! Но ответила:

- Конечно, Марк, я буду рада видеть тебя.

Объяснив ему, как доехать, я отправилась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, и задержалась там достаточно долго, восстанавливая в памяти все, связанное с Марком и подводя итоги.

Прошло больше пятнадцати лет с тех пор, как мы вместе учились на юридическом факультете. Сейчас меня уже трудно назвать блондинкой - мои волосы стали скорее пепельными, и прошло много времени с тех пор, как мы с Марком виделись последний раз. Мои глаза теперь не были такими голубыми, как прежде. Беспристрастное зеркало холодно напоминало мне, что я никогда уже не увижу свои тридцать девять, и существует такая вещь, как подтяжка лица: В моей памяти Марк остался двадцатичетырехлетним юнцом, в то самое время я попала в мучительную зависимость от него, что, в конечном счете, довело меня до крайнего отчаяния. Когда все это кончилось, в моей жизни осталась только работа.

Он ездил все так же быстро и любил хорошие автомобили. Не прошло и сорока пяти минут, и, открыв входную дверь, я наблюдала, как он выходит из "стерлинга", взятого напрокат. Он был все тем же Марком, которого я помнила, все такой же подтянутый, долговязый, с уверенной походкой. Чуть улыбаясь, он проворно взбежал по ступеням. После кратких объятий, мы минуту неловко топтались в прихожей, не зная, что сказать.

- Все так же пьешь скотч? - спросила я наконец.

- Это неизменно, - откликнулся он, следуя за мной на кухню.

Доставая "Гленфиддиш" из бара, я автоматически приготовила ему напиток - так же, как делала это много лет назад: две порции, лед и немного сельтерской воды. Его глаза следовали за мной, когда я передвигалась по кухне и ставила наши напитки на стол. Сделав глоток, Марк уставился в свой стакан и начал медленно перемешивать лед, как он обычно делал, когда немного нервничал. Я смотрела долгим умиленным взглядом на тонкие черты его лица, высокие скулы и ясные серые глаза. Его темные волосы начали немного седеть на висках. Я перевела взгляд на лед, медленно кружившийся в его стакане.

- Как я поняла, ты работаешь на фирме в Чикаго?

Откинувшись на своем стуле, он поднял взгляд и сказал:

- Занимаюсь только апелляциями, лишь иногда участвую с судебных разбирательствах. Я случайно столкнулся с Дизнером. Вот откуда я узнал, что ты здесь, в Ричмонде.

Дизнер был главным медицинским экспертом в Чикаго. Я встречалась с ним на совещаниях и несколько раз мы были с ним вместе в комиссиях. Он ни разу не упоминал о своем знакомстве с Марком Джеймсом, непонятно, как он вообще узнал, что я когда-то была знакома с Марком.

- Я сделал ошибку, рассказав ему, что мы с тобой вместе учились на юридическом факультете, и теперь он время от времени говорит о тебе, чтобы подразнить меня, - объяснил Марк, читая мои мысли.

В это я могла поверить. Дизнер был неотесанный, грубый, и он совсем не любил адвокатов. Некоторые из его баталий и спектаклей в суде стали притчей во языцех.

- Как большинство судебных патологоанатомов, - продолжал Марк, - он на стороне обвинения. Я представляю подозреваемого в убийстве, и я - плохой парень. Дизнер, например, разыскивает меня и, между прочим, сообщает о последней опубликованной тобой статье в журнале, или о каком-нибудь ужасном деле, над которым ты работаешь. Доктор Скарпетта. Знаменитый главный медицинский эксперт Скарпетта.

Он рассмеялся, но его глаза оставались серьезными.

- Мне не кажется справедливым утверждение, что мы за обвинение, ответила я. - Такое впечатление складывается потому, что если улики в пользу защиты, то дело никогда не увидит зала суда.

- Кей, я знаю, как это работает, - проговорил он успокаивающим тоном. Как хорошо я помнила этот голос. - Я знаю, с чем тебе приходится сталкиваться. И будь я на твоем месте, то тоже хотел бы зажарить живьем всех этих ублюдков.

- Да, Марк. Ты знаешь, что мне приходится видеть, - начала я.

Это был все тот же старый спор. Я не могла в это поверить. Он был здесь менее пятнадцати минут, и мы продолжили как раз с того самого места, на котором остановились когда-то. Некоторые из наших самых тяжелых дискуссий возникали именно по этому поводу. Когда мы познакомились с Марком, я уже была доктором медицины и только что наступила на юридический факультет в Джорджтауне. К тому времени я уже успела познать темную сторону жизни, жестокость, случайные трагедии. Мои руки в перчатках уже ложились на кровавые трофеи страданий и смерти. Марк был великолепным представителем интеллектуальной элиты, для которой понятие об уголовном преступлении сводилось к тому, что кто-то поцарапал краску на чужом "ягуаре". Он собирался стать юристом, потому что его отец и его дед были юристами. Я католичка, Марк - протестант. Я итальянка, он - англичанин, как принц Чарльз. Я выросла в бедности, он - в одном из самых фешенебельных районов Бостона. Когда-то я думала, что наш брак будет из тех, что заключаются на небесах.