Алексей Кленов - Зуб дракона

— Вот она! За "КамАЗом" — рефрижератором.

Вцепившись в баранку и не отрывая взгляда от канареечной "Волги", я просипел:

— Вижу, Андрей. Держись крепче. И прилепи мигалку на крышу.

Козлов выбросил маячок на крышу и включил сирену.

В оживленном потоке я вел машину, как в хорошем слаломе. Не снимая ноги с акселератора я швырял машину из стороны в сторону, подрезая каждого второго, то и дело рискуя устроить хорошую свалку на дороге. Вслед мне неслись все мыслимые и немыслимые проклятия, прорывающиеся сквозь завывания сирены. На светофоре впереди зеленый свет сменился желтым. Вполголоса выругавшись, я шел по левой полосе, не снижая скорости и отчаянно сигналя. К счастью, мигалка и непрерывный сигнал моей машины привлекли внимание, люди шарахнулись с проезжей части обратно на тротуар, и я умудрился никого не сбить. На следующем перекрестке желтая "Волга" вильнула в сторону. Заложив крутой вираж и едва не опрокинувшись, я упрямо двигался за ней, стараясь сократить расстояние.

Козлов прокричал мне на ухо:

— Через два квартала вокзал. Если он там выскочит — труба дело! Слишком много народу, а он стрелять не побоится.

Я молча кивнул, думая о том же.

Случилось именно то, чего мы так боялись. Бросив машину на автостоянке, Бугаев ринулся через площадь размахивая пистолетом и расталкивая в стороны людей. Я приткнул свою "девятку" рядом с "Волгой", мы с Козловым выскочили и бросились за ним. Люди испуганно шарахались от нас, глядя на мою зверски оскаленную и окровавленную рожу.

От угла здания вокзала, наперерез Бугаеву, бросился патрульный из ППС, на ходу вынимая пистолет из кобуры. Встав у Бугаева на пути, он поднял руку с пистолетом, выкрикнул: "Ни с места!", — и тут же опрокинулся на асфальт, получив пулю в плечо.

Бегущий на полкорпуса позади меня Козлов хрипло выругался.

Перескочив через лежащего ничком патрульного, Бугаев добежал до угла с указателем "ВЫХОД НА ПУТИ" и пропал из вида. Я прибавил скорость, выскочил за угол и тут же бросился на заплеванный асфальт, увидев Бугаева с поднятым для стрельбы пистолетом. Пуля выбила кирпичную крошку и срикошетила вверх, тоскливо взвыв на излете. Бугаев бросился вдоль путей в сторону закопченных пакгаузов. Я вскочил на ноги и тут же грохнулся обратно сбитый вылетевшим на меня из-за угла Козловым. Несколько секунд побарахтавшись, мы вскочили на ноги и продолжили эту сумасшедшую гонку.

Бугаев был уже метрах в ста от нас. Не снижая скорости, он бежал по шпалам, нелепо подпрыгивая при каждом шаге и стремительно удалялся. Упав на одно колено, я вскинул пистолет, и тут же опустил его, потеряв Бугаева из вида. Резко свернув влево, он скрылся за углом пакгауза. Добежав до угла, я крикнул Козлову: "Давай в обход!" — и побежал дальше, чтобы обогнуть пакгауз с другой стороны.

Пробираясь вдоль стены и держа руку с пистолетом наготове, я лихорадочно шарил глазами по сторонам, чтобы первым заметить Бугаева и не получить от него пулю в лоб.

И все же он засек меня раньше. То ли шустрее меня оказался, то ли чувство безысходности обострило в нем слух и зрение, но выстрелил он первым. Пробираясь в узком проходе между стеной пакгауза и штабелем бревен, наваленных грудой почти впритык, я заметил коротко мелькнувшую тень в конце прохода и, прежде чем я вскинул пистолет, услышал грохот выстрела и почувствовал как мне опалило волосы. Пуля, нежно чмокнув, впилась в толстый комель. Обдирая локти, я грохнулся на землю и, не целясь, выстрелил. Ответного выстрела не было. Не рискуя подняться, я пополз, извиваясь всем телом, как уж в траве. Так быстро я, наверное, еще никогда не ползал, даже в армии. Мысль, что эта пуля могла поцеловать не бревно, а меня в лоб, прибавляла мне скорости. К тому же там оставался один Козлов, а Бугаев, похоже, не из тех, кто легко признает свой проигрыш.

До конца импровизированного тоннеля я дополз в считанные секунды. И тут же услышал крик Козлова.

— Ни с места, Бугаев! Буду стрелять!…

Вслед за криком прогремели три выстрела подряд. Вскочив на ноги, я побежал вдоль стены.

За углом, на пропитанной креозотом земле, лежал Козлов, негромко постанывая и зажимая руками простреленную ногу. Заметив меня, он махнул рукой в направлении путей.

— Туда, старлей! Я его ранил в руку. Давай за ним, я сам как-нибудь…

Бросив ему свой брючный ремень, я крикнул: "Перетяни ногу", — и бросился за Бугаевым. От дикой ярости во мне все кипело. Только сегодня, у меня на глазах, этот ублюдок подстрелил троих. Продираясь сквозь завалы старых шпал и кучи угля, я бормотал вполголоса: "Ну ладно, сука, ладно… Подожди немного…і.

Слева от меня загудел поезд. Преодолев последнюю кучу угля, я вывалился к рельсам и увидел надвигающийся прямо на меня локомотив с товарным составом. А метрах в тридцати, по ту сторону рельсов, бежал Бугаев, зажимая правой рукой с пистолетом левое плечо.

Все это я видел не более трех, четырех секунд. Локомотив снова тоскливо заревел, я выстрелил наугад, не целясь, вслед Бугаеву и отскочил в сторону, бросившись лицом в кучу с углем. Сзади, в двух метрах от меня, громыхал состав. Волосы у меня на затылке поднялись дыбом от ветра, пропахшего мазутом, ноздри и рот моментально забило мелкой угольной пылью. Перевернувшись на спину, я увидел по ту сторону рельсов бегущего Бугаева, мелькавшего в коротких просветах между колес, и выругался от бессилия и отчаяния. Я дважды выстрелил, понимая, что это бесполезно. Пули высекли искры, ударившись о мелькающие колеса, и ушли в сторону. Состав был длинным, нечего было и надеяться, что я увижу Бугаева, когда прогрохочет последний вагон.

В памяти у меня промелькнуло воспоминание из детства. Когда-то мы приходили с мальчишками на товарную станцию и на спор, кто больше, перекатывались под маневрирующими составами, за что нас не раз ловили стрелочники и дорожные рабочие и сдавали транспортной милиции. Правда, скорость там была не та, что у этого состава, и гонять меня сейчас было некому, разве что самому себя. Но выбирать сейчас тоже не приходилось, и я решил рискнуть.

Подобравшись к линии вплотную, насколько это было возможно, я вытянулся вдоль рельсов и стал высчитывать те доли секунды, что были у меня, чтобы проскочить между колес. Мысленно я сказал себе: "Так. Теперь спокойно, старлей. Выбрать момент, и — рывок. На шпалах пауза, и снова рывок, уже на другую сторону. Только без паники, спокойно…і.

Не меньше пяти вагонов прогрохотало мимо, прежде чем я собрался с духом и перекатился через гудящий рельс. Замерший хрусталик глаза напряженно следил за сверкающими, отполированными временем и километрами, колесами. Сердце бешено стучало и беспомощно трепыхалось в груди, и виски прямо-таки раскалывало от мысли: "Чуть не рассчитаю и — хана. Из одного Безуглова два получится…і. В эти секунды я даже про Бугаева забыл, занятый одной мыслью: как бы мне преодолеть рельсы, и желательно не по частям, а целиком, с руками и ногами.